Хулия Наварро - Стреляй, я уже мертв
— Она работает, папа, — горячился Самуэль. — Она работает и содержит всю семью. Или ты считаешь, что замужество — единственный путь для женщины?
— Разумеется! Что может быть достойнее для женщины, чем роль жены и матери? Или ты уже забыл свою мать? Встречал ли ты в своей жизни женщину достойнее, чем она? Встречал ли ты когда-либо женщину, которая могла бы с ней сравниться?
Самуэль всегда сдавался после сетований отца. Он знал, что Исаак хотел для него только лучшего и что с тревогой думал о его будущем, и потому с сомнением относился к его занятиям с Андреем и желанию сделать Россию похожей на германию или Великобританию.
— Если бы профессор Гольданский был жив, уж он бы разъяснил тебе, что к чему.
— Отец, никто не имеет на меня такого влияния, как ты, уверяю тебя, что нет нужды беспокоиться. Ирина ничего для меня не значит, как и для Константина.
Но в глубине души Исаак прекрасно понимал, что его сын лжет, просто чтобы его не расстраивать.
Раиса Карлова, постоянна слышащая эти разговоры отца с сыном, попыталась утешить Исаака.
— Не донимайте его, это у него пройдет. Самуэль еще очень молод, а какой юноша может сопротивляться любви? Но он человек разумный и учится. Какая удача, что он может рассчитывать на помощь Андрея. Вы же видите, сколько часов они проводят взаперти, разговаривая о растениях. Андрей — хороший человек и изо всех сил старается помочь Самуэлю.
— Да, вы правы, хотя Андрей на него хорошо влияет. Надеюсь, что он не даст красоте Ирины себя завлечь.
На самом деле Андрей интересовался лишь тем, как сблизиться с библиотекарем Соколовым, тот служил примером русского, сумевшего выковать из себя нового человека, поднявшегося над предрассудками и разделившего идеалы других людей, чье единственное отличие состояло в том, что они родились евреями.
— Не стоит слишком рисковать, — настаивал Соколов на каждом подпольном собрании, — если мы окажемся в застенках охранки, это не принесет никакой пользы.
Многих студентов задерживали, пытали, или они просто исчезали, попав в лапы жуткой секретной полиции. Некоторые друзья Самуэля и Константина стали жертвами агентов охранки и, хотя и выжили, так и не оправились от пыток. Некоторые спаслись только благодаря принадлежности к влиятельным семьям и заплатили за свою дерзость заговорщиков изгнанием. Но царь не собирался позволять, чтобы какие-то удачливые молодые люди его империи замышляли смену режима, он приказал не делать исключений для заговорщиков. Он желал дать понять родителям, какую цену заплатят их сыновья, да и они сами, за попытку измены.
Однажды вечером Ирина неожиданно явилась в дом вдовы Карловой. Она держала за руку Михаила и, несмотря на то, что она старалась держаться со всей учтивостью, Раиса увидела у нее в глазах что-то похожее на страх.
— Самуэль занимается, он не может вас принять, — заявила она. — А вы, должно быть...
— Ирина Кузнецова. Я уверена, что он примет меня, это очень срочно.
— Не сомневаюсь, если вы решились выйти на улицу в такой холод, да еще с ребенком. Пройдемте на кухню, я налью вам чаю.
— Прошу вас, мне просто необходимо увидеться с Самуэлем!
Раиса неохотно позволила молодым людям уединиться в гостиной. Ей хотелось бы подслушать разговор, но из-за двери она разобрала лишь неясное бормотание.
— Нам не следует подслушивать, — запротестовала ее сестра Алина. — Молодым людям нужно поговорить о своих делах...
— В такое время? Уже больше восьми... Приличные женщины в этот час сидят по домам.
— А зачем бы неприличная пришла в наш дом повидать Самуэля? Чем, по-твоему, они могут заниматься в гостиной в присутствии ребенка? Ладно, сестренка, не будь такой же недоверчивой, как господин Исаак. Даже он не вышел из своей комнаты, чтобы разузнать, что стряслось.
— У господина Исаака лихорадка, а завтра ему рано вставать; ты же знаешь, он собирается на север — закупать новые меха. Возможно, он спит и не знает, что сюда заявилась эта девица.
— Ты же сама защищала ее перед господином Исааком, — напомнила Алина.
— Да, но я и представить себе не могла, что она так скоро появится в нашем доме. Это просто неприлично, когда барышня заявляется к мужчине, как к себе домой.
— Но ведь она хочет просто поговорить с ним...
— На ночь глядя? К чему такая спешка?
Тем временем в гостиной Ирина изливала Самуэлю свои тревоги.
— Вот уже два дня, как Юрий не появлялся дома. Он не оставил мне никаких указаний. Боюсь, как бы не случилось самое худшее...
— Ты говорила с профессором Федором Волковым?
— Нет, я не хочу его зря беспокоить, — ответила Ирина.
— И чем я могу помочь?
— Ты можешь поговорить с Константином. Он — граф, у него большие связи; если Юрия арестовали, он сможет все разузнать. Я не могу расспрашивать сама — графиня не любит Юрия, она даже может отказать мне от места. Но ты — друг Константина, и никто не удивится, если ты придешь его повидать.
— В такой час?
— Пожалуйста, Самуэль, помоги мне!
— Ну, хорошо, хорошо, — ответил Самуэль, не в силах ни в чем отказать любимой женщине. — Я провожу тебя домой, и ты останешься там вместе с Михаилом. А я пойду к Константину. Я уверен, что он нам поможет.
Самуэль не знал, что именно известно Ирине о деятельности Юрия Васильева. Сам он знал о его идеях от Андрея и библиотекаря Соколова, который упрекал Юрия, что тот никак не решается активно выступить против притеснения евреев. Кроме того, он мог лишь гадать, что за отношения на самом деле связывают Ирину и Юрия. Он всё больше склонялся к мысли, что здесь кроется нечто большее, нежели обычные взаимоотношения между служащей и работодателем. Порой он прямо сходил с ума от ревности, понимая, что такой еще молодой мужчина, как Юрий, никак не сможет устоять перед красотой Ирины, да и сама она питала очевидную привязанность к музыканту. Но он упрямо гнал от себя эти мысли, зная, что Ирина вынуждена у него работать, потому что должна содержать семью.
Самуэль схватил свое пальто и попросил Раису присмотреть за отцом.
— У него жар, хотя сейчас он спит. Если он проснется, дайте ему ложку этой микстуры, это облегчит кашель.
— Куда ты собрался в такой поздний час? — в тревоге спросила Раиса.
— Провожу Ирину, в такое время девушке опасно ходить одной. Но я скоро вернусь, я должен готовиться к экзамену, к тому же мне нужно посоветоваться с Андреем.
— Что-то Андрей задерживается... — обеспокоенно произнесла Раиса Карлова.
— Должно быть, он на занятиях, ведь экзамены на носу.
Самуэль проводил Ирину до дома, а потом быстрым шагом направился к особняку Константина. Его друг оказался дома, этим вечером он не ходил ни на одну из вечеринок, которые обычно посещал. Лакей провел его в кабинет Константина, и Самуэль тут же рассказал другу о дурных предчувствиях Ирины.
— Если в течение двух дней Юрий не подает признаков жизни — это значит, что его арестовали.
— И что мы можем сделать? — обеспокоенно спросил Самуэль.
— Сегодня — уже ничего. Подождем до завтра. Завтра я найду человека, который сможет расспросить в полиции об исчезновении Юрия, не вызывая при этом подозрений.
— А ты сам не можешь это сделать?
— Да ты с ума сошел! Я и так ввязался в это дело только ради тебя. Если я заявлюсь в охранку и начну расспрашивать о Юрии, то сразу же попаду под подозрение. Не волнуйся, если его и впрямь арестовали, я найду способ это выяснить. Кстати, как ты думаешь, Ирина знает о деятельности Юрия?
— Не знаю... А ты как думаешь?
— Я тоже не знаю. Но она — умная девушка, не исключено, что заметила что-то подозрительное.
— Может быть, нам стоит посоветоваться с профессором Волковым?..
— Давай подождем до утра, Самуэль. Уверяю тебя, это разумнее всего.
Вскоре выяснилось, что ничего страшного не произошло. Юрий объявился рано утром. Оказалось, что два дня назад его пригласили в дом богатого купца играть на скрипке на музыкальном вечере. Неожиданно в дом ворвались полицейские. Оказалось, что они ищут одного из партнеров хозяина дома, которого подозревают в подрывной деятельности и в заговоре против царя. Охранка была крайне раздосадована, не найдя искомого человека, и арестовала нескольких гостей, в том числе и Юрия. Сначала он был потрясен, испугавшись, что полиция пронюхала о его собственных делах, но потом с облегчением обнаружил, что арестовали его главным образом для устрашения. Они искали совершенно другого человека, а их задержали лишь с целью показать, что бывает с теми, кто бунтует против царя.
Два дня и две ночи он провел в тюрьме, стараясь вести себя так, как и должен себя вести перепуганный музыкант, который ничего не знает и знать не может ни о каких делишках партнера хозяина дома. В конечном счете, Юрия вместе с другими задержанными выпустили на свободу, наградив на прощание парочкой синяков. А впрочем, молодчики из охранки не сомневались, что эти несчастные музыканты не имеют никакого отношения ни к продаже взрывчатки, ни к революционной деятельности. Юрий считал, что еще легко отделался, в полной мере испытав на собственной шкуре тяжесть полицейских кулаков. Другим повезло несколько меньше, и Юрий благодарил Бога за то, что ему не сломали руку, как виолончелисту.
