Валентин Герман - Философская драма. Сборник пьес

ОНА (помолчав): Ну… Нинка!.. Ну… стерлядь!..

ОНА: Вот уж истинно – лучшая подруга!

МУЖ: Когда у нас с ней было… Ну… тогда… Она мне в любви призналась. Ия – тогда! – ей сказал, что, дескать, не смогу уйти от тебя и от детей.

ОНА: Ну? И что же изменилось с тех пор?

МУЖ: А то и изменилось! Конечно, второй такой, как ты, я уже не найду, это ясно… Но зато – я точно знаю, что уж Нинка-то при живом муже ни к какому приблудному алкашу в койку не залезет…

ОНА: К тебе-то – при живом муже – залезла!

МУЖ: Это другое. Это любовь!

ОНА: А у меня что? Случка?!

МУЖ: А вот это меня уже не интересует.

ОНА: Ну хорошо. Ты – психиатр, ты всё продумал, взвесил, отмерил… А как же я?

МУЖ: А что ты? Ты у меня девушка сильная, гордая. Ты же не будешь ломать руки и орать дурным голосом: «Вернись, я всё прощу!».

ОНА: «Не ломайте рук, я буду ломать вам сердце…». Нет, не буду.

МУЖ: Да нет никакой шекспировской трагедии! В конце концов: алкашей много, а ты – одна!

МУЖ: Э-э, нет! Ещё один аспект. Дети. Надеюсь, ты разрешишь мне с ними видеться хотя бы раз в неделю?

ОНА: Безусловно. Но только в моё отсутствие. МУЖ: Понятное дело.

ОНА: Вон, сволочь!

МУЖ: Ну вот теперь… кажется – всё…

Встает, берет чемоданы, у самой двери вдруг останавливается, говорит, не поворачиваясь.

Ах, да!.. Прости, чуть не забыл… Я люблю тебя. Прощай.

Ушел; хлопнула дверь.

ОНА (увидев два налитых стакана, залпом осушает сначала один, потом – другой; внезапно пускается в пляс, вскрикивая):

Ух, ты! Ах, ты!.. Все мы – алконавты!Ух, ты! Ах, ты!.. Все мы – алконавты!..Ух, ты! Ах, ты!.. Все мы – алконавты!..

Покачнулась, медленно сползла на пол.

Ну, вот и всё… И – в спину ветерок!И цель опять, как в детстве, – далека…Да, я любила. Но любовь – не впрок!Ну… был дружок. И – нет уже дружка…Зачем всё это? Пустяки! Стихи…О Господи! Прости мои грехи!..

Телефонный звонок, настойчивый; Она сначала не реагирует, потом все же снимает трубку.

Ну? Что ещё?.. Что надо?.. Кого?.. Нет. Его нет и больше не будет… Да нет, не ошиблись… А кто это?.. A-а!.. Поняла… Привет от Хайдеггера! И – от Заратустры!.. Как там? «Судьба, дескать, решит…» – чевой-то там такое… Да в курсе, в курсе… Вы – тот, что понапористее и посимпатичней… А вы, собственно, где?.. Здесь, в подъезде?.. Ну так поднимайтесь! Нет-нет, всё очень удобно. Прямо на третий этаж… Да ладно – чего там? Давай – без чинов… У меня есть водка, и… и я одна.

Кладет трубку, с трудом встает, выходит; через минуту возвращается с новой бутылкой водки и банкой маринованных огурцов.

Вот так…

Звонок в дверь.

Вот так?

Звонок в дверь.

Вот так!

Садится; звонок в дверь.

Вот так?

Настойчивый звонок в дверь.

Вот так?!..

Занавес.

КОНЕЦ ПЬЕСЫ

1997 г.

Лебединая песня

Драма-бенефис в 2-х действиях

Пора. Ухожу под занавес.Последняя сыграна роль.Вниманием не бАловали.Спасибо – за хлеб и соль!..

Спасибо за то, что – слушалиИ видели – не меня…Спасибо за то, что не верили,Когда я кричал: – Коня!.

АНТОН ЧЕХОВ

(С включениями из СОФОКЛА, ШЕКСПИРА, ГЕТЕ, А. ГРИБОЕДОВА, ПУШКИНА, А. ОСТРОВСКОГО, ДОСТОЕВСКОГО, А. СУХОВО-КОБЫЛИНА, М. ЧАЙКОВСКОГО, А. ТИНЯКОВА, И. ГУМИЛЕВА, ЛОРКИ, Л. МАРТЫНОВА, В. ГЕРМАНА)

Действующие лица

Светловидов, старый актёр

Никита Иванович, суфлёр

Мефистофель, дух зла, он же – Призрак из «Гамлета»

Антигона

Тарелкин

Монах

Анна, она же Донна Анна

Иокаста

Вестник

Германн

Катерина, она же – Гертруда

Полоний

Марина Мнишек

Приезжий

Мишка, посыльный

Носильщики из похоронной процессии,

попутчики Приезжего,

духи (кордебалет)

Действие первое

Пустая сцена театра. Направо – ряд дверей, ведущих в актерские уборные. Левый план и глубина сцены завалены декорационным хламом. Посреди сцены – опрокинутый табурет.

Ночь. Темно.

Пауза.

Потом из суфлерской будки медленно высовывается рука с горящей свечой. Вслед за тем появляется и вся фигура суфлера.

СУФЛЕР (глядя в зал):…Ну вот… Кажется, все ушли из театра. Двери заперли. Тишина… Можно бедному суфлёру вылезти из своей будки и отправиться на свой любимый диванчик в последней гримёрной… Кто ночует в театре? Только крысы и я. Крысам – сам Бог велел здесь жить, а мне – судьба!.. В сущности, я – такая же старая театральная крыса, как и все прочие. Впрочем – каждому своё: крысам – сцена, а мне – диванчик в гримуборной. Им – наступила пора трудов праведных, а мне – отдыха от них… Всё-таки, я – человек… как-никак… И, к тому же, я наработался сегодня… засну – без задних ног…

Идет вглубь сцены и оглядывается.

Спокойной ночи, крысы! Адью!..

Посылает им воздушный поцелуй и уходит в дальнюю дверь.

Вдруг раздается отчетливый гитарный аккорд.

Неведомый луч света пробегает по сцене. Видно, как из щелей люка начинает обильно пробиваться клубящийся дым. Крышка люка подымается. Появляется Мефистофель в плаще и с гитарой. Выходит на сцену и, оглядевшись, взбирается вверх по декорациям. Расположившись где-то над сценой, он поет песню, аккомпанируя себе на гитаре.

Песня Мефистофеля

Средь хлама декораций,Средь всякого тряпьяХлопочут, копошатсяЗубастые друзья!..

Не только пишу ищутИ реквизит грызут…В сценическом жилищеУ них актёрский зуд!

Вот крыса молодаяНашла себе пероИ, в танце припадая,Так крУжится хитрО…

Не более аршинаКрысЕц нашёл венец, —И вот король мышиныйНа троне наконец!

Он скалит зубы властно,Он подданным грозит…Но вот соперник страстноВластителю дерзит.

Тут – два уже в комплоте…Но – сломлен бунт!Они – Увы! – на эшафотеСвои кончают дни…

Так каждой ночью – тише,Чем бенефис земной, —Играют драму мышиИ крысы предо мной!..

Внезапно распахивается ближайшая дверь артистических комнат, и в ней появляется Светловидов в костюме Фауста и в подпитии.

СВЕТЛОВИДОВ (Мефистофелю):

Как ты зовёшься?

МЕФИСТОФЕЛЬ (спустившись с декораций):

Мелочный вопросДля Фауста, что безразличен к слову,Но к делу лишь относится всерьёзИ смотрит в корень, в суть вещей,в основу…

СВЕТЛОВИДОВ:

Однако же, особый атрибутУ вас обычно явствует из кличек:«Мышиный царь», «Лукавый», «Враг»,«Обидчик»…Смотря, как каждого из вас зовут.Ты – кто?

МЕФИСТОФЕЛЬ:

Часть Силы той, что по умуТворит добро, желая зла всему.

СВЕТЛОВИДОВ:

Нельзя ль попроще это передать?

МЕФИСТОФЕЛЬ:

Я – дух, всегда привыкший отрицать.И – с основаньем: ничего не надо!Нет в мире вещи, стоящей пощады.Творенье – не годится никуда.

Итак… Я – то, что ваша мысль связалаС понятьем разрушенья, зла, вреда…Вот прирождённое моё начало,Моя среда…

СВЕТЛОВИДОВ (смерив его взглядом):

Ты говоришь, ты – часть, но сам ты весьСтоишь передо мною здесь!

МЕФИСТОФЕЛЬ:

Я верен скромной правде. Только спесьЛюдская ваша с самомненьем смелымСебя считает вместо части – целым.Об этом можно будет боле зрелоСхватиться в следующий раз.Теперь позволь мне удалиться.

СВЕТЛОВИДОВ:

Прощай, располагай собой!..Знакомый с тем, что ты за птица,Прошу покорно в час любой.Ступай. В твоём распоряженьиОкно, и дверь, и дымоход…

МЕФИСТОФЕЛЬ:

Я… в некотором затрудненьи.Мне ухнуть в яму не даётФигура… здесь… под люка рамой…

Показывает.

СВЕТЛОВИДОВ (смотрит):

Ты испугался пентаграммы?Она – по-нашему – звезда…Каким же образом тогдаВошёл ты через люк сюда?Как оплошал такой пройдоха?

МЕФИСТОФЕЛЬ: