Эдвард Олби - Коза, или Сильвия! Кто же она?
Билли. (смущен) Что?
Мартин. (отодвигается от Билли, чтобы тому было удобнее сидеть) Один человек — мы ходили в один фитнес центр — рассказал мне, как однажды его ребенок сидел у него на коленях — слишком маленький для того, чтобы быть мальчиком или девочкой… у него на коленях сидел малыш, пуская пузыри и гу-гукая. Он обнимал его (показывает), покачивал на кленках, чтобы малыш не скучал и продолжал счастливо гу-гукать… и вдруг он почувствовал, как твердеет его…
Росс. Ё…
Билли. О, Господи…
Мартин…его собственный ребенок сидел у него на коленях… это не было возбуждение, это не был секс, он просто стал тверже…
Росс. Мама дорогая!
Мартин…член твердел из-за ребеночка, сидящего на коленях, на его коленях. Когда он понял, что происходит, он подумал, что умрет. Пульс был километр в минуту, в голове громко звенело! Очень громко! Он чуть не упал в обморок. Но спустя минуту, он понял, что это была случайность, ничего не значащая. Пришла его жена, она улыбалась. Он тоже улыбнулся и отдал ей ребенка. Все кончилось. (пожимает плечами) Всякое случается. Кроме того, я смешон. Помнишь?
Росс. Ты пытаешься себя защитить? Господи! Ты болен.
Мартин. (презрительно) Ты знаешь другие слова? Или только «болен» и «господи»?
Билли. (стесняясь) Это был я? Папа, это был я? Этот ребенок был я?
Мартин. (Билли, после паузы, мягко) Ш-ш-ш.
Билли. (испуганно) Я?
Мартин. (оборачивается к Россу) Зачем ты пришел, что тебе здесь нужно, Иуда?
Росс. Стиви звонила час назад или больше. Она попросила меня придти, сказала, что я тебе нужен.
Мартин. Нет, не нужен! Пойди вон! (удивлен) Она тебе звонила?
Росс. Да. (качает головой) На ребенка у него встало! Интересно, осталось хоть что-то, на что у вас не встает?
Билли. (еще раз) Это был я, папа?
Мартин. (видно, что врет) Разумеется, нет, Билли. (Россу: жестко, прищурив глаза) Интересно, осталось хоть что-то у нас, людей, на что у нас не встает? Вне зависимости от того, допускаем мы это или нет, знаем мы об этом или не знаем. Помнишь Святого Себастьяна с сотней его пронзивших стрел? Не исключено, что он кончил в этот момент! Господь лучше знает своих правоверных. Рассказать тебе про распятие?
Билли. (тихо, улыбается) Ну, конечно, это был не я…
Росс. (качает головой, печальный, презрительно кривясь) Болен, болен, болен.
Мартин. (о Россе, с нарастающим гневом) Я скажу тебе, кто болен. Тот, кто написал Стиви это чертово письмо, — вот он болен. Я рассказываю тебе все, я делюсь с тобой всем этим кошмаром, потому что ты мой лучший друг во всем свете… Потому что мне нужно было поделиться с кем-нибудь, у кого нормальная голова. Я рассказываю тебе, а ты разворачиваешься и…
Росс. Это был мой долг!
Мартин. Нет, это не был твой долг!
Росс. (безапелляционно) Я не мог допустить, чтобы все это продолжалось!
Мартин. (на грани слез) Я бы мог справиться, я бы мог бросить это, и никто бы, кроме тебя, сукин сын, ничего не узнал. Один пропущенный мяч, и игра проиграна. Я мог бы…
Росс. Ничего бы ты не смог!
Мартин. Я бы мог справиться! А теперь уже ничего не изменить, не склеить! Никогда!
Билли. (пытается помочь) Пап…
Мартин. (свирепо) А ты заткнись! (Билли вздрагивает, Мартин замечает это) О, Боже! Извини меня. (Россу) Да, я был болен, да это было ненормальное влечение, и…
Росс. Не «было», а «есть»!
Мартин. (вышиблен из седла) Я… я…
Росс. И по сей день!
Мартин. (собирается с мыслями) Хорошо, я по сей день болен и испытываю маниакальное влечение.
Росс. (прет) Которое было ошибкой!
Мартин. Это было… чем?
Росс. Ошибкой! Глубокой и роковой!
Мартин. Как тебе больше нравится. (распаляется) Но я мог бы все это преодолеть! А ты не имел права все рушить, разбивать нашу жизнь, разбивать жизнь Стиви!
Росс. Я? Это я все разбил? Это не торговля краденым, Мартин, не воровство у беспомощной вдовы. Это не к блядям сходить! Это не то, что временно приостановит карьеру, а потом через унижение и угрызения совести, наконец, назад — как ни в чем ни бывало. Это за гранью добра и зла. Ты бы продолжал и продолжал, но однажды оступился бы. Кто-нибудь застал бы тебя с ней в хлеву, увидел бы тебя на коленях, позади этой проклятой козы, со спущенными штанами. Кто-нибудь тебя обязательно бы да поймал.
Билли. Оставьте его в покое. Ради Бога, Росс…
Росс. (машет на Билли, Мартину) Ты знаешь, что за это можно угодить в тюрьму? В некоторых штатах за это даже казнят! Знаешь, что они с тобой сделают? Пресса? Все? Твоя карьера полетит, жизнь… все! (холодно и практично) За то, что ты спишь с козой. (печально качает головой, Билли тихо рыдает)
Мартин. (длинная пауза) Вот, значит, в чем дело, что кто-то застукает… То есть, я могу делать все, что угодно, — причины не имеют значения. Имеет значение только то, что об этом скажут!
Росс. С душой ты разберешься сам, во всем остальном я могу тебе помочь.
Мартин. Конечно, разберусь, тем более, что у тебя души нет.
Росс. (не особенно интересуясь) Да?
Мартин. Так вот в чем дело-то!.. На чем-то нас могут поймать, а на чем-то — нет!
Росс. Именно.
Мартин. (глубокая ирония) Слава Богу, все так просто! Я-то думал, что речь идет о любви и потерях, а, оказывается, все крутится вокруг «застукают — не застукают». А мы со Стиви сражаемся с оболганным ангелом. Когда она вернется — если она вернется — я обо всем ей прямо расскажу. (не смотрит на Росса и Билли, может быть, постукивает руками по коленям) Кто-нибудь понял, что случилось?
Росс. Ради Бога, Мартин!
Билли. Папа…
Мартин. (слегка плача) Почему никто не понимает этого… мне одиноко… совсем одиноко!
Тишина. Потом слышится звук у входной двери.
Билли. Мама? (Билли идет к двери)
Мартин. (пауза, Россу, с мольбой) Понимаешь?
Росс. (длинная пауза, качает головой) Нет.
Стиви тащит мертвую козу с разрезанным горлом, кровь стекает по одежде Стиви и по ее рукам.
Росс. О, Боже.
Мартин. Что ты сделала?
Стиви. Вот.
Билли. (в пустоту, беспомощно, тихо) Помогите! Помогите!
Росс. Господи, боже мой!
Мартин направляется к Стиви.
Мартин. Что ты сделала?! Что ты наделала?
Билли плачет, Стиви разглядывает Мартина, Росс не двигается.
Стиви. (поворачивается к нему лицом, ровно, без эмоций) Я поехала туда, где, Росс сказал, я увижу твою подругу. Я нашла ее. Я убила ее. Я привезла ее тебе. (странный вопрос) Разве не так?
Мартин. (громко рыдая) А-а-а-а-а-а…
Стиви. Чему ты удивляешься? Чего ты от меня ждал?
Мартин. (плачет) В чем она виновата? Что плохого она сделала? (Стиви) Я тебя спрашиваю: что она сделала?
Стиви. (пауза, тихо) Она любила тебя… ты сказал… так же сильно как я…
Мартин. (Стиви, опустошен) Прости меня. (Билли) Прости меня. (потом…) Прости меня.
Билли. (к одному, к другому, никакой реакции) Папа? Мама?
З а н а в е с.
Конец
