Эдвард Олби - Коза, или Сильвия! Кто же она?
Мартин. У большинства из них были проблемы, длинные истории. Мужчина со свиньей вырос на ферме. Когда он и его братья были детьми, для них было естественно… делать это со свиньями. (хмурит брови) Или с поросятами, может быть, точно не знаю.
Стиви. Естественно? Конечно.
Мартин. Ты согласна?
Стиви. Нет. Продолжай.
Мартин. Так они жили. Может быть, это лучше, чем…
Стиви…друг с другом, или с сестрами, или с бабушками. Ты, должно быть, шутишь.
Мартин. Так никто не страдал.
Стиви. Ну да!
Мартин. Я объясню.
Стиви. О да!
Мартин. (вздыхает) У большинства из них была на то причина… У мужчины со свиньей, скорее, привычка, чем что бы то ни было другое… Удобно, привычно.
Стиви. Господи, Боже мой!
Мартин. Однако он излечился, как он выразился, что кажется мне неправильным.
Стиви. Конечно.
Мартин. Если он был счастлив…
Стиви переворачивает маленький столик, за которым она сидела, не сводя с Мартина глаз.
Стиви. (иронично) Ой!
Мартин. Я имел в виду, когда он еще не излечился… Тем не менее, наверное, он не мог продолжать быть счастливым.
Стиви. (притворно удивляясь) Разве ты не спросил его?
Мартин. Нет. А женщина с немецкой овчаркой…
Стиви. Кларисса?
Мартин. Нет, другая. Оказалось, что, когда ей было двенадцать лет, ее в очередь насиловали ее отец и брат, и каждый наблюдал, как это делает другой. Она рассказала нам…
Стиви…поэтому она живет с собакой?
Мартин. Да. Тот, который с гусем, был страшно уродлив, я просто заставлял себя на него смотреть… Мне кажется, он думал, что у него с человеком никогда не получится…
Стиви. (холодно)…это сделать?
Мартин. Представь себе.
Стиви. (спокойно, печально) Сомневаюсь, что смогу.
Мартин. Представь себе, что ты такой страшный, что ни один мужчина и ни одна женщина даже подумать не могут о том, чтобы с тобой спать.
Стиви. Взял в руку, и вперед. Но с гусем?!
Мартин. (печально улыбаясь) Не всем это подходит. Неважно. Мне там было неуютно из-за того, что они не были счастливы.
Стиви. Боже мой!
Мартин. И я не понимал, почему.
Стиви. (оценивает) Правда? Мне кажется, что мы вплотную подошли к тому, за что я собираюсь тебя убить.
Мартин. (продолжает) Я хочу, чтобы ты поняла еще одну вещь.
Стиви. (саркастично) Еще?
Мартин. Я сказал о ней Россу.
Стиви. Опять Росс.
Мартин. Он — мой лучший друг.
Стиви. (актерски) Да? А я думала, я!
Мартин. (продолжает, спокойно) Я сказал ему, что ни разу за все время, пока мы были вместе, я ни разу тебе не изменил.
Стиви. (маленькая пауза, наигранное удивление) Правда?
Мартин. (продолжает) Никогда, за все эти годы. Когда-то давно, в гостях, на кухне одна из твоих подруг приставала ко мне…
Стиви. Люблю своих друзей — у них хороший вкус.
Мартин. Не изменил никогда, ни единого раза. Даже в мыслях не было. Мне так хорошо с тобой.
Стиви. Мы очень подходим друг другу.
Мартин. (искренне) Да!
Стиви. Ты даже представить себе не мог, что брак может быть таким совершенным.
Мартин. Нет! То есть да, я не представлял.
Стиви. (реклама) Отличный секс, прекрасный повар, даже окна моет.
Мартин. Перестань шутить.
Стиви. Уж не до шуток. (подумавши) Черт бы тебя побрал!
Мартин. Ни разу! Люди смотрели на меня с изумлением: что с тобой? Разве время от времени ты не испытываешь желания? И я отвечал: испытываю, и огромное, но только к Стиви.
Стиви. (качает головой, напевает) Лаб-туб-факи-дуда!
Мартин. (взрывается) Слушай меня!
Стиви. (по-военному) Есть, сэр! (мягче) Есть, сэр!
Мартин. У всех знакомых мужчин были романы… все встречались с другими женщинами и потом смеялись над своими приключениями в мужских компаниях. Я чувствовал… чувствовал себя чужим. «Что с тобой, Мартин? Ты хочешь сказать, что занимаешься любовью только со своей женой? Как это так?»
Стиви. Вам мужчинам, должно быть, вместе весело.
Мартин. Бог с ними. Я хотел быть только с тобой.
Стиви. (пауза, тихо) Хочу что-то тебе сказать.
Мартин. (со страхом) Нет! Нет! Только не говори мне, что у тебя…
Стиви. (поднимает руки, качает головой) За все время нашего замужества я не хотела никого, кроме тебя.
Мартин. (очень опечален) Стиви!
Стиви. Моя мама говорила мне… мы были очень близки… жалко, что ты не застал ее…
Мартин. Мне тоже.
Стиви. Мы были как сестры. Могли болтать всю ночь, как подруги. Когда надо, она была строгой мамой. Как-то она сказала мне — я никогда тебе этого не говорила: выходи замуж только за того, кого ты по-настоящему, глубоко любишь. Влюбляйся осторожно, потому что, может так случиться, что тот, в кого ты влюбишься, станет твоим мужем. (Мартин фыркает тихо и грустно) Мы с твоим отцом были счастливы, — она повторяла это бесконечно, — ты тоже будешь счастлива.
Мартин. Стиви, я…
Стиви. Смотри внимательно, за кого выходишь замуж, — говорила она. И я смотрела. Была ли я влюблена в тебя? Нет… Я доросла до любви к тебе, вросла в нее и дорожила тобой все эти годы, гордилась всем, что ты делал, была счастлива тем, что у нас такой смешной сын… Я была счастлива. Я точно знаю. (начинает плакать) Я была счастлива. (сильнее) Мама, посмотри на меня, я вышла замуж за человека, которого любила, (еще сильнее) и была так счастлива.
Мартин. (подходит к ней, дотрагивается до нее) Стиви…
Стиви. (смахивает предметы с журнального столика) НЕ ТРОГАЙ МЕНЯ СВОИМИ КОЗЬИМИ РУКАМИ! (отходит к стене, поднимает руки, всхлипывает)
Мартин. (как будто обжегся) Все! Хватит!
Стиви. Нет уж давай! Заканчивай! Выплескивай все на меня! Слабее, чем сейчас, я никогда не буду. Вперед! Все готово! Иди за ножом, я голая, на столе. Режь меня! Наделай на мне шрамов на всю жизнь!
Мартин. (думает секунду) Сначала выплескивать, а потом резать? (мягко, руки вверх, сдается) Извини.
Стиви. (дрожащим голосом) Женщины в глубоком горе могут путать фразеологизмы.
Мартин. (примирительно) Да, конечно.
Стиви. Продолжай. (добавляет) Про фразеологизмы — правильно заметил.
Мартин. (печально) Спасибо.
Стиви…хоть совсем и не к месту.
Мартин. Да, прости.
Стиви. (опрокидывает стул) Продолжай, я сказала.
Мартин. Ты собираешься всю мебель перевернуть вверх дном?
Стиви. (оглядывается) Думаю, да. С тяжелыми предметами мне, правда, может понадобиться твоя помощь.
Мартин. Согласен! Мир!
Стиви. (снимает со стены и разбивает картину) Никакого мира! Все выкладывай, сейчас же!
Мартин. Это была картина моей матери.
Стиви. И остается ею. (подсказывает) Ты нашел для нас чудесный дом в деревне.
Мартин. (с усмешкой) В тот день, после того, как я его посмотрел, я позвонил тебе. Помнишь, я попросил, чтобы его никому не показывали, пока ты не посмотришь.
Стиви. Это трудно забыть.
Мартин. Я возвращался домой, и, по дороге на хайвей, остановился на вершине холма.
Стиви. На самой макушке.
Мартин. Что? Ты кто?
Стиви. Ты остановился у вершины холма, фактически на макушке.
Мартин. Ну да. И я остановился, и вид был необыкновенный… Не ой-ой-ой, но очень красиво. Как всегда осенью — листья становятся…
Стиви. (глядя Мартину в глаза) Обыкновенный деревенский пейзаж.
Мартин. Обыкновенный деревенский пейзаж. Я вышел из машины, купил нам овощей — ты помнишь.
Стиви. Нет, не помню.
Мартин. (осознавая, продолжает) Не имеет значения. И потом я увидел ее.
