Еврипид - Электра

Еврипид

Электра

Действующие лица

Микенский пахарь

Электра

Орест

Пилад (без слов)

Хор микенских девушек

Старик

Вестник

Клитемнестра

Диоскуры

Действие происходит в Аргосе, недалеко от границы, перед бедной деревенской хижиной.

Пролог

О древний край аргосский, о Инах!Из ваших вод когда-то АгамемнонСвой гордый флот под Трою уводил,Чтоб там, убив державного Приама,Дарданские[1] твердыни сокрушитьИ варварской бессчетною добычейИзмерить высь аргосских храмов… Да…Он за морем был счастлив, а в МикеныВернулся, чтоб погибнуть от сетейСвоей жены, под дланию Эгисфа.Когда, свой древний скипетр уронив,Сраженный царь упал, Фиеста чадоПрияло трон Атридов и егоЖену, Тиндара дочь. Атридом детиОставлены здесь были – до войны:Дитя Орест и нежный цвет Электра, —Так мальчика Фиестов сын убитьГотовился, да спас его кормилецИ к Строфию, фокидскому царю,Украдкою дитя унес, а в отчемЧертоге дочь осталась. И ее,Чуть расцвела, со всей Эллады свататьСъезжалась знать. Трепещущий Эгисф,Да не родит царевна от вельможиАтриду внука-мстителя, ееОт женихов запрятал дальше в терем,Но не обрел покоя: будто сынаВельможе дать нельзя и под замком.К детенышу и у волчихи в сердцеЛюбовь живет, и Клитемнестра – мать —Электру от ножа его спасает…Ведь, чтоб зарезать мужа, хоть предлогОна имела, а за кровь детейЕй ненависть грозила без пощады.Фиестов сын придумал наконец:За голову бежавшего ОрестаОн золота убийцам посулил,А дочь царя мне в жены он вручает.Микенец я исконный: древний родПорочить свой, конечно, я не буду.Но что она, благая кровь, коль ейБогатством не венчаться? Злая бедностьЗадушит славу имени. ЭгисфРассчитывал, что, обручив царевнуНичтожному, он на ничто сведетИ самую опасность. Ведь, пожалуй,Вельможный зять молву бы окрылил,Он карой бы грозил убийце тестя…О, избранный Эгисфом бедный мужЦаревнина не опорочил ложа:Она чиста – Кипридою клянусь.Да, я бы счел позором над девицей,Рожденною в чертоге, коль ееМне случай в жены отдал, издеваться…И стоны грудь вздымают мне, когдаПодумаю, что если нареченныйНаш зять Орест вернется в Аргос иНесчастный брак сестры своей увидит…И если кто безумцем назоветМеня за то, что ложа девы юнойЯ, муж ее, коснуться не дерзну,Пускай своей других не мерит меройИ скромного хоть вчуже, да почтит…

Входит Электра.

О ночь, о мать, светила золотыеВскормившая… Царевну и кувшинНа голове у ней и спуск ты видишьК реке… О, знай, что это не нуждаМеня подъемлет с ложа, – злая дерзостьЭгисфова шлет стоны из моейГруди в простор небес к отцовской тени…Злодейка-мать в угоду своемуЛюбовнику, Электре ТиндаридаЗакрыла дверь чертога и, приживДругих детей с Эгисфом, мне и братуУ очага приюта не дает.

Что мучишься, несчастная? Тебе лиНаш грубый труд? Ты в неге рождена…Не я ль просил: “Электра, брось работать”?

Ты зол моих позором не венчал:Как бога, чту тебя я. О, для смертныхВ несчастии найти врача такого,Каким ты мне явился, – это клад…И буду ль ждать приказа я, чтоб бремяТвоих трудов делить с тобою, милый?Иль мало в поле дела у тебя…Оставь мне дом! Приехав с нивы, пахарьПойдет ли сам к обеду за водой?..

Ну, потрудись, коли своя охота,Да благо ж и вода недалеко…А мне сбираться, видно… чуть забрезжит,Быков веду на ниву – нынче сев.Да, кто ленив, пусть с уст его не сходятСлова молитв, а хлеба не сберет.

Уходят оба.

Входят Орест и Пилад.

О мой Пилад, для бедного ОрестаТы – первый и последний друг: когдаЭгисф и мать проклятая мояВдвоем отца убили и пришлось мнеВесь этот ужас пережить, одинТы от меня, Пилад, не отвернулся.Сюда, в Аргосский край, меня ведетВещание оракула – об этомЯ никому не говорил, но кровьОтцовская здесь отольется кровьюЕго убийц. Сегодня ночью там,У гроба, я и плакал, и волосОставил первый локон, кровь овечьюТайком от нового владыки пролил.Но в город не войду я; две причиныНа это есть: во-первых, если насШпион какой узнает, можно скрытьсяВ соседний край; да и желал бы яСестру найти – по слухам, замуж вышлаОна, и терем девичий забыт.А в мести мне сестра поможет, верно…Через нее узнаю, что у насТворится в доме отчем… Но на небеСвой белый лик заря уж кажет: да,Приходится с пути свернуть, – быть может,Иль пахаря мы встретим, иль рабуИ нам они откроют, где жилищеЭлектрино… Смотри, Пилад, как разСлужанка по воду к реке спускалась, видно,Кувшин несет; послушаем, из устНе вырвется ль у ней, на наше счастье,Намек какой… довольно слова… тс-с…

Оба прячутся.

О, не медли, не медли, заря встает…И выше, выше, плача, вздымайся…О, тяжко!Я от корня Атридова,Тиндарида жестокаяНежный цвет принесла царю…Но в аргосских слыву устахЯ бедной Электрой.Злом и мукой повита я,Горем вспоена[2].Ты ж, отец, адской тьмой одет,Ложа брачной подругой убит, лежишьИ Эгисфом с нею зарезан…

Улетайте, рыдая, стоны!Сердцу пить чашу слез так сладко…

О, не медли, не медли, заря встает…И выше, выше, плача, вздымайся… О, тяжко!Где твой город, где дом, скажи,Бедный брат? С кем ты делишь хлеб?И зачем среди зла и слезВ отчем тереме кинул тыЭлектру, Электру?Ты придешь ли к страдалицеЦепь сорвать с нее?Боже вышний, за кровь отцаПринести сюда алчущий мести мечДай, о Зевс, скитальцу Оресту!

Тяжкое бремя… Довольно… а ты, что рыданьемНочи оплакан… Заря занялась.Слышишь, родимый?О, внемли же песне надгробной!Плача, я из могилы зову тебя.День и ночь, день и ночь яИзнываю – ланиты в кровьОстрым ногтем разорваныИ избито чело моеВ честь тебя, царь-отец мой…

Не жалей, не жалей ланит.Слышишь: тамУ ручья и тоскует и мечется,Плача, лебедь-детеныш, отца зовет,Крепкой сетью покрытого,Так в слезах я зову тебя,Так, несчастный, тебе я молюсь, отец.

Только что тело омыть ты склонился, родимый,Смерти объятья открылись тебе…О, что за мука!..О, секиры удар ужасный,И в чертогах, о, ужас свидания!..Не в цветах и не с лентамиКлитемнестра тебя ждала,А с секирой отточенной,Чтоб Эгисфу царя отдать,Ложа хитрому другу.

Парод

Входит хор микенских девушек.

Здравствуй, дочь Агамемнона!Я, о царевна, и в этой глуши не забыла Электру.На молоке вспоен,Горный пастух вчераВесть из Микен принес:Завтра к владычицеГере в Аргосский храмДевы сбираются:Праздник, Электра, нам.

О, душа не рвется, девы,Из груди моей к веселью.Ожерелья золотогоНе хочу я, и ногоюГибкой я меж дев аргосскихВ хороводе уж не будуПопирать родимой нивы.Пляску мне заменят слезы…Посмотри: где локон нежный?Видишь – пеплос весь в лохмотьях…Это ль доля дочки царской,Гордой дочери Атрида?И на то ли АгамемнонТрою царственную рушил?

О, не спорь с великой Герой!Вот тебе платья расшитые, ты их наденешь, Электра.А золотой убор,Как он пойдет к тебе!Или слезами ты,Если богов не чтишь,Станешь сильней врага…Лучше молись, дитя:Будешь блаженна ты…

О, давно, со дня убийства,Ни один из них, бессмертных,От Электры горемычнойЖертвы, дева, не приемлет.Горе вам, останкам отчим,Горе и скитальцу-брату,В той земле, куда прибрел он,Где, в толпе рабов затерян,К очагу он не подходит,Он, наследник славы отчей.А сестра его в лачугеИзнывает: в доме отчемДля нее угла не стало.Там на крови незамытой[3]…Мать с любовником пирует…

Эписодий первый

Для эллинов и для семьи твоейНемало бед пошло от Тиндариды,А теткою доводится тебе…

О, не до слез нам, девушки, глядите,Глядите: там чужие… Вот они,Вот, вот они… На нас… В засаде были.Бегите же, скрывайтесь, я – домой…О, да спасут нас ноги от злодеев!..

Постой, дитя несчастное… не бойся…

Феб-Аполлон! Спаси нас от убийц!

О, для ножа я выбрал бы иного.

Прочь… Не твоя, не трогай, говорят…

По праву я руки твоей касаюсь.

А меч зачем? Засада для чего?

О, не беги, скажу – и вмиг поверишь.

И так стою, коль силой не уйти.

Я прихожу к тебе послом от брата.

О, дорогой! Он жив или убит?

Жив, – чтоб открыть посольство доброй вестью.

За эту речь всех благ тебе, посол!

Обоим нам, обоим счастья, боги!

Несчастный, где ж теперь его приют?

Спроси-ка: где он бед не натерпелся!

По крайней мере, сыт ли он, скажи?

Не голоден, но жалок, как изгнанник.

Сюда ж зачем тебя направил брат?

Узнать, жива ли ты, легко ль живется?

Скажи ж ему, как исхудала я…

Морщины слез твоих пред ним оплачу…

Про волосы скажи – скосила их.

Терзал тебя, царевна, жребий брата?Убитого отца терзала тень?..

Да, мир не даст уж мне людей дороже…

А брату есть ли кто тебя милей?

Мил, да далек… Здесь руку не протянет…

В такую даль зачем ты забралась?

Я замужем… О, легче бы в могилу…

Жаль брата мне… Микенец, что ли, муж?

Да, о другом мечтал отец когда-то…

Но кто же он? Как брату передать?

Вот дом его… да, от Микен не близко.

Дом пастуха иль пахаря приют.

Муж захудал, но знатен – я в почете…

Электру чтит супруг, ты говоришь?

На ложе он ее не посягает!

Что ж, дал обет иль брезгает женой?

Нет, брака он не признает законным:В Эгисфе прав отца не признает…

Так, так: его пугает месть Ореста?

Отчасти да, но дух его высок.

Достойный муж, награды муж достойный…

Вот погоди – вернется с поля он…

А мать, тебя носившая, молчала?

Что дети ей, ей были бы мужья…

Но над тобой с чего ж Эгисф глумился?

Он нищих мне велит плодить, Эгисф…

А ты б могла дать мстителя Атриду

О, мне за брак ответит он, постой…

А знает он, что ты еще девица?

Нет, от него, о гость, таимся мы.

А эти нас не выдадут в Микенах?

Шпионов нет – ты можешь говорить…

Здесь, в Аргосе, есть дело для Ореста?

Какой позор! И ты ответа ждешь?

С убийцами покончить способ нужен.

Иль нет его? Убили же отца.

Ты вместе с ним, с Орестом, мать, Электра,Родимую пошла бы убивать?

Топор готов[4], и кровь отца не смыта.

Смотри – я так и брату передам.

Зарежу мать… А там казните дочку…

О!О, если бы Орест тебе внимал.

Увы! Его узнать я не могла бы.

Немудрено. Вас развели детьми.

Но есть один: он друг и помнит брата…

Тот, что его еще ребенком спас?

Да и отца взрастил, маститый старец…

Могилою почтен ли твой отец?[5]

Как не почтен! Из дома в поле брошен.

Увы, увы! Что говоришь, жена?Терзают нас и вчуже злые муки.Но если тяжек будет твой рассказ,Все ж передать его я должен брату.И если жалость не дана в уделСердцам невежд, а только мудрым сердцем,То диво ли, что мы платить должныСтраданием за чуткость состраданья…

Желанием и я горю узнать:Мы из дворца имеем вести редко,И бедствия тревожат тайной ум.

Приходится рассказывать – от другаНе смею я беды своей таитьИ тяжкой доли отчей. Но, посланник,Уста мои раскрывший, не укройИз повести печальной от ОрестаНи слова, я молю, скажи: в какомЗдесь пеплосе я сохну – муки нищейВ лачуге после царского чертога,Все, все ему поведай, – я самаВот это платье выткала, иначеЯ голою осталась бы… СамаКувшин ношу к источнику и плачу…Как, чистая, чуждаюсь жен, но путьИ в хоровод девичий мне заказан,И праздников Электре нет. Увы!Царь Кастор, некогда в мужья царевнеНазначенный и кровный ей, теперьМеж звездами сияет там, в эфире.А над добычею троянской матьЕе царит, и перед троном женыФригийские, добытые отцом,Блистают позолотою аграфов[6],Где по стенам еще Атрида кровьГноится и чернеет. Сам убийцаРуками неомытыми схватилОтцовский жезл – он в колеснице ездит,В которой ездил царь, и как он горд!Никто не смей полить могилы царской,Украсить веткой миртовой… костерВождя не видел жертвы, а могилуТиран, вина пьяней, ногами топчет…И, камнями тревожа мрамор плит,Кричит вождю убийца: “Где же сын твой?Что не идет твой прах оборонять?”Все, все, молю тебя, поведай брату —За многих здесь язык мой говорит:За руки, и за губы, и за сердце,За стриженую голову, отцаЗа имя славное… скажи: позором будет,Коль за царя, что Трою рушил, сын,Во цвете лет и крови благородной,С убийцею покончить не дерзнет.

А вот и он, Электра, твой супруг:С посева, знать, домой идет на отдых.

Водит пахарь.