Александр Мардань - Последний герой
ТАТЬЯНА: Он кто?
ЛЮДМИЛА: Тань, я не хочу об этом.
ТАТЬЯНА: И что ты дальше думаешь?
ЛЮДМИЛА: Я не думаю… И вообще — о чем это мы? У нас с Витей через несколько дней — серебряная свадьба!
ТАТЬЯНА: Да, Людочка, не хотела расстраивать, но до шестнадцатого я задержаться не смогу.
ЛЮДМИЛА: Тань, ну как же?.. Я так надеялась, что ты будешь…
ТАТЬЯНА: Люда, никак не могу! У нас на пятнадцатое билеты, летим с Мишей в Рим на конференцию. Поэтому я к вам только на три дня. Но ты не расстраивайся, отметим ваш юбилей! Послезавтра идем в ресторан. Я вас гуляю. (Наполняет рюмки.) Ну что, второй тост — за встречу?
Чокаются и выпивают. Слышно, как хлопнула входная дверь. Заходит Виктор.
В руках у него несколько увесистых пакетов и тюльпаны.
ВИКТОР: А-а-а! Какие люди!!! Подожди, не души в объятиях, а то чего-нибудь разобью… (Людмила принимает у него пакеты. Он отдает ей один букет, целует в щеку.) С праздником! (Подходит к Татьяне.) Вот теперь — с приездом! Здравствуй! (Вручает ей цветы, обнимает, целует.) И с праздником!
ТАТЬЯНА: Привет! (Целует его. Смеются, рассматривают друг друга.)
ВИКТОР: Ну, покажись, как теперь выглядят сливки общества?
ТАТЬЯНА: Ничего тебе не делается! В холодильнике, что ли, спишь?
ЛЮДМИЛА: Вить, я-то думала, что она раньше приехала, чтобы подольше побыть. А она — всего на три дня.
ВИКТОР: А шестнадцатое?
ТАТЬЯНА: Увы, без меня.
ВИКТОР: Не-е, никуда мы тебя не отпустим! Люд, ты гостью еще не кормила?
ЛЮДМИЛА: Сейчас поставлю греть… Не начинали, ждали тебя.
ВИКТОР (декламирует.): «Я не будни, я праздник, которого ждут!» (Достает из пакетов яркие упаковки, банки.) Ничего не надо греть. Ужинаем сегодня на морском дне. Тигровые креветки — это что-то! Щупальца осьминогов! Их знаете как ловят? Опускают на дно веревку, к которой привязывают много глиняных горшков. А через несколько часов вытаскивают — и в каждом горшке по осьминожке. Они, глупые, домики себе ищут.
ТАТЬЯНА: И на дне квартирный вопрос не решен. Кто бы мог подумать!
ЛЮДМИЛА: Ты где был? В «Атлантиде»?
ВИКТОР: Да.
ЛЮДМИЛА: И что?
ВИКТОР: Все в порядке, ставки растут. Есть за что продолжать борьбу.
ЛЮДМИЛА: А это? (Показывает на деликатесы.)
ВИКТОР: В свете названных сумм одолжил у Кости.
ТАТЬЯНА: Люда, в термосе кипяток остался? Креветки надо залить, чтоб оттаяли.
Людмила с Татьяной суетятся у стола. Виктор тем временем включает радиоприемник, под звуки танго подходит к Татьяне и церемонно кланяется.
ВИКТОР: Разрешите вас пригласить?
Они танцуют, Людмила продолжает накрывать на стол.
ВИКТОР: Как у Миши дела? Чего не приехал?
ТАТЬЯНА: А работа?
ВИКТОР: Взял бы отгулы.
ТАТЬЯНА (смеется): У кого? У самого себя?
ВИКТОР: Да, налицо конфликт труда и капитала… в одном лице.
ЛЮДМИЛА: У меня все готово, к столу!
Все садятся.
ТАТЬЯНА: Катюшку ждать не будем?
ВИКТОР: Будем есть и ждать. Я голодный. (Разливает водку по рюмкам.) Девочки! Дорогие! С праздником вас! Кстати, вы знаете, что наступает после международного женского дня?
ТАТЬЯНА иЛЮДМИЛА (хором): Что?
ВИКТОР: Международная женская ночь.
Все смеются, выпивают. Начинают закусывать креветками, которые еще не успели остыть.
ТАТЬЯНА: Горячие какие! (Дует. Обжигаясь, чистит креветку и отправляет ее в рот.) Ох! Люд, соку налей, обожглась.
ВИКТОР (назидательно подняв палец): Вот! Нетерпеливость — наша главная беда!
ТАТЬЯНА: Французы говорят: терпение — лекарство бедных.
ЛЮДМИЛА: Помнишь, я когда беременная ходила, в продажу вдруг ананасы выбросили — замороженные ломтики? Ты их мне приносил, а я никогда не могла дождаться, чтобы они полностью растаяли. Ела ледяные, а потом так язык болел!!!
ТАТЬЯНА: Ребята, так что у вас тут с квартирой? Я по телефону не совсем поняла, думала, какие-то дальние перспективы, а у вас, гляжу, уже и газа нет.
ЛЮДМИЛА: Больше половины соседей уже выехали.
ТАТЬЯНА: И сколько за нашу двушку дают?
ВИКТОР: Ты спроси — сколько теперь дают? Сначала предлагали просто мыло.
ТАТЬЯНА: То есть?
ВИКТОР: Шило на мыло. Двадцать тысяч — ровно столько, чтобы купить такую же коробку. Мы, конечно, отказались — и правильно сделали. Сегодня дают уже шестьдесят! Вот что значит — потерпеть, а не хватать горячее, потому что хочется быстрее…
ТАТЬЯНА: Вить, в тебе, оказывается, скрывался гений бизнеса! Ну, а как вы планируете с нами поделиться?
ЛЮДМИЛА: Тань, ты о чем?
ТАТЬЯНА: Люда, это квартира наших с тобой родителей. Наше с тобой наследство. Твоя доля и моя доля.
Тяжелая пауза.
ТАТЬЯНА: Я что-то не то говорю?
ЛЮДМИЛА: Таня, ты что? Для вас же это — вообще не деньги. Мишин месячный оклад. Вы и в советские времена благодаря его должности из-за границы не вылезали. А теперь!.. Да для меня это — единственная надежда пожить по-человечески. Не в роскоши, а по-че-ло-ве-чес-ки!
ТАТЬЯНА: При чем здесь Мишина должность? Его оклад? Чего ты считаешь чужие деньги? Да, ездили. Пакетных супчиков полные чемоданы… Экономили, чтобы привезти что-нибудь…
ЛЮДМИЛА: А сейчас? Таня, у вас же все есть. Хорошо, дадим мы тебе твою долю. Ты же эти деньги за месяц потратишь! На туфельки и косметику!
ТАТЬЯНА: А кому какое дело, как я их потрачу? Это что получается — раз я не нищая, значит, не имею право на наследство?
Виктор берет сигареты и выходит на кухню.
ЛЮДМИЛА: Ты же здесь столько лет не живешь!
ТАТЬЯНА: Ну и что? Значит, если бы я не уехала к Мише на север, а как ты — привела мужа сюда, тогда бы со мной поделились?
ЛЮДМИЛА: Уехала — и всех нас с глаз долой! А знаешь, что такое со стариками жить? Мама последние два года не вставала. Ты понимаешь, что это такое? Ты соображаешь, как мы тут?.. А теперь я должна помнить о том, что тебе полагается по закону?
ТАТЬЯНА: Значит, тебе за то, что ты ухаживала за родной матерью, полагаются деньги? И сколько это стоит? Ладно, я еще с юристом посоветуюсь. Людмила молча встает и уходит на кухню. В комнату возвращается Виктор.
ВИКТОР: Я, Таня, вот что думаю…
Раздается визг Людмилы. Татьяна вскакивает, Виктор бежит на кухню, возвращается, поддерживая Людмилу, которая схватилась за сердце. Усаживает ее за стол.
ВИКТОР: Женщины! Не бойтесь мышей — бойтесь котов! И вообще — если грызуны еще не покинули судно — значит, курс верный.
ТАТЬЯНА: Господи! Как ты меня напугала!
ВИКТОР: Кстати, о мышах. (С интонацией кота Леопольда.) Ребята, давайте жить дружно! Ты, Таня, остынь. Делить-то пока нечего.
ТАТЬЯНА: Как это — нечего? Ты же сказал — шестьдесят тысяч дают.
ВИКТОР: Дают. А мы не берем. Еще можно потянуть кота за хвост, и через месяц они дадут больше.
ТАТЬЯНА: И сколько ты хочешь?
ВИКТОР: Двести.
ТАТЬЯНА: Все не так плохо, как я думала, все гораздо хуже… Ты ненормальный. Они столько не дадут.
ВИКТОР: А куда они денутся, если мы не съедем?
ТАТЬЯНА: Да вышвырнут они вас отсюда!!!
ВИКТОР: Я все узнавал. Квартира приватизирована. Они права не имеют.
ТАТЬЯНА: Чего? Права? Ребята, вы где живете? Какие права? У них штат юристов и десяток отработанных вариантов — как избавиться от таких, как вы.
ЛЮДМИЛА: И как?
ТАТЬЯНА: Сегодня у вас отключен газ? Потом отключат все, что можно отключить. Если не надоест носить на четвертый этаж воду, греть ее на примусе и стирать в тазике при свете керосиновой лампы — тогда пустят в ход последние доводы.
ВИКТОР: Это какие же?
ТАТЬЯНА: Ну, самое простое, как в «Дубровском», — пожар. Случайный, конечно. А могут разлить ртуть. Потом вызовут службу МЧС. Те приедут и в пять минут эвакуируют отшельников. Понял? Тебя не выкинут, а э-ва-ку-и-ру-ют! Чтобы сделать в квартире дезактивацию.
ЛЮДМИЛА: А где они ртуть возьмут?
