Очерки жизни и быта нижегородцев XVII-XVIII веков - Дмитрий Николаевич Смирнов
Жизнь знаменитого нижегородца не была продолжительной. Из «Дворцовых Разрядов» известно, что ему (и двум другим лицам) в начале 1616 года дано было поручение съездить на следствие в Казанский уезд по делам казны. Сколько времени пробыл Минин в Казани, мы не знаем. «Столяров Хронограф» указывает, что следствие, по-видимому, было закончено, так как «сыскав», т. е. произведя следствие, следователи направились к постоянному месту своей службы.
В заключение «Хронограф» говорит: «…а Козьмы Минина едучи к Москве по дороге не стало».
Точная дата смерти Минина неизвестна.[7]
Похоронен был Минин в своем приходе, за оградой Архангельского собора. В 70-х годах по повелению царя Алексея Михайловича прах знаменитого нижегородца перенесен в Спасо-Преображенский собор и заключен в каменную гробницу. До середины XIX века центральное место на гробнице занимала бронзовая доска со стихами:
Избавитель Москвы, отечества любитель…Стихи завершались таким призывом:
России похвала и вечна слава честь. Се Минович Козьма здесь телом почивает, Всяк истинный кто Росс, да прах его лобзает![8]Дмитрий Михайлович Пожарский и после взятия Кремля продолжал энергичную деятельность, защищая столицу от польского короля и других, еще не потерявших аппетит к чужому, иностранных хищников. Долее других в Вологде и Белоозере удерживались литовцы, прогнать которых стоило немало усилий.
С воцарением Михаила Романова Пожарский был награжден чином боярина и вотчинами, но постоянно проявлявшиеся у него скромность и неумение и нежелание участвовать в придворной борьбе за теплое местечко всю жизнь были свойственны выдающемуся полководцу. Бояре не могли простить ему «худородности» и на этой почве в первый же год царствования Михаила провокаторски втянули Пожарского в «местнический» конфликт, послуживший причиной удаления «строптивого» боярина. За отказ «объявить боярство» вновь пожалованному лицу Борису Салтыкову Пожарский был «выдан обиженному головой». Этот унизительный обряд состоял в том, что «обидчик» в сопровождении официальных свидетелей приводился на двор «обиженного» и должен был простоять некоторое время перед крыльцом, пока хозяин, стоя на крыльце, громогласно благодарит царя за оказанную ему «милость».
Дальнейшая служба вождя славного ополчения пошла вновь по военной и управленческо-административной линии. В 1615 году Пожарский был послан оборонять Орел, Волхов и Перемышль (на Оке) от шаек неуловимого Лисовского[9] и выполнил это поручение весьма успешно.
В 1617 году он защищал Калугу от очередного появления в русских пределах королевича Владислава, все еще не оставлявшего надежд на захват московского трона. Исключительную храбрость и искусство проявил Пожарский в следующем 1618 году, когда Владиславу удалось добраться до Москвы и осадить ее. Полубольной воевода во главе немногочисленного гарнизона отстоял столицу, причем, по выражению царской грамоты, «на боях и на приступах бился не щадя головы своей».
В 1619 году князь Дмитрий Михайлович Пожарский был поставлен во главе Ямского приказа.[10] Через четыре года ему поручено заведовать Разбойничьим приказом, в котором разбирались дела воровства, грабежа и убийств. В 1636–1637 годах Пожарский имел в своем ведении Судный приказ, а в 1638 году исправлял последнюю свою службу воеводой у засек Переяславля-Рязанского.
Смерть Д. М. Пожарского наступила на исходе 64-летнего возраста. Могила находится в Суздальском Спасо-Ефимьевском монастыре.
Освобождение Москвы еще не было венцом задуманного нижегородцами общенародного дела. Предстояло вырвать последние корни смуты, все еще гнездившейся в разных удаленных от центра уголках страны.
Казачий атаман Иван Заруцкий, сторонник Лжедмитрия II, разбитый воеводой Одоевским, бежал в низовья Волги, прихватив с собой в качестве «жены» пресловутую польку-авантюристку Марину Мнишек. В Астрахани у Заруцкого родились широкие планы. Бесшабашный атаман задумал ни много ни мало — призвать силы персидского шаха Аббаса, втянуть в дело и Турцию, поднять юртовских татар, ногаев, волжских казаков, стянуть к себе бродячие шайки черкас (казаков) и со всеми идти вверх по Волге к Нижнему, покоряя по пути города.
У него скопились большие средства: он ограбил Астрахань, завладел хлебным караваном, привезшим зерно с верховий, захватил каспийские рыбные учуги и ловли, соль рассчитывал достать по пути.
Вести о таких нешуточных приготовлениях дошли до московских властей. Очищение Астрахани поручили боярам-воеводам Одоевскому и Головину. Военная сила (несколько тысяч человек) должна была набираться, в основном, в нижегородском Поволжье. Нижний дал шестьсот человек, Алатырь — сто, Арзамас — сто, Балахна — пятьдесят.
Поплыли водой от Нижнего со вскрытием Волги. Иван Заруцкий не стал дожидаться в Астрахани московской рати. В середине мая ушел из Астраханского кремля на волжский проток Болду и пропал в степях. Долго искали его нижегородцы и москвичи и наконец нашли на реке Яике. Захваченные пленники — атаман, Марина Мнишек с младенцем-сыном (прижитым от тушинского вора), были торжественно провезены мимо Нижнего в Москву водой на стругах.
Расправа последовала немедленно. Ивана Заруцкого посадили на кол. Трехлетнего сына Марины, как «претендента» на русский трон, повесили. «Вориху Маринку» хотели сохранить для торга (обмена) с Польшей, но Марина вскорости умерла, заточенная в большую башню города Коломны на Оке.
Но и после расправы с Иваном Заруцким бесчинствовали в Среднем Поволжье остатки его полчищ. Одним из казачьих атаманов был брат казненного Ивана Заруцкого — Захар Заруцкий. Его разбил и уничтожил под Балахною только через два года воевода Борис Михайлович Лыков.
