Имя на борту - Юрий Семенович Крючков
Документы, приводимые в труде С. Елагина по истории Азовского флота Петра I, показывают, что религиозные названия судов не были связаны с днями закладки («именными днями»). Из докладной Колычева государю (1710 г.) видно, что заложенные корабли не имели еще имен, а названные имена относятся к уже построенным судам. Вот два примера: «Спрашивает капитан Отто, на корабли «Скорпион» и «Цвет войны» пушки какие приготовлять?» («Скорпион» спущен в 1709 г.); «На новозакладные корабли, на которых повелено быть по 48 пушек, какова калибра быть пушкам?» (как видим, «новозакладные» корабли пока еще не получили названий [9].
В журнале Петра I сохранились следующие записи о собственноручной закладке царем 80-пушечного корабля «Старый Орел» (1701 г.): «… мая в 29 день, в четверток, в празднество Вознесения Господня, заложили корабль; всей компанией по гвоздю вколотили, фалшкиль прибили к килю и тот киль положили»; в 30-й день - «веселились довольно»; 5 июня - «поставили форштевень и ахтерштевень; всей компанией были и веселились» [9].
Эти записи передают характерную атмосферу того времени - закладки и спуски судов превращались Петром во всеобщие праздники с бурным весельем, «питием», фейерверками, флагами и пальбой из пушек. Здесь отчетливо просматривается полное отсутствие связи между названиями корабля и днем его закладки. Действительно, если имена кораблям давались по «святым» дням закладки, то заложенный корабль должен был бы получить название
«Вознесение» или «Вознесение Господне», однако корабль был назван «Старый орел», название взято из книги «Эмблемы и девизы».
Другой пример. Корабль «Старый дуб» был спущен 9 апреля 1709 г. в день Пасхи, но, как видим, получил название, не связанное с этим религиозным праздником, оно также взято из упомянутой книги [9].
Построенные в Воронеже яхты «Святая Екатерина» и «Святая Наталия» были названы в честь членов императорской семьи: племянницы Петра I дочери царя Ивана - Екатерины Ивановны - и матери царя - Наталии Кирилловны Нарышкиной. Эту версию подтверждают последующие названия, присвоенные царским яхтам, которые, будучи «семейными» судами, носили имена ближайших родственников царя.
Таким образом, уже среди первых судов Азовского флота Петра I стали появляться две группы названий: престижные, характеризующие воинственные или приоритетные качества судов («Принципиум», «Безбоязнь», «Благое начало», «Сила», «Цвет войны», «Лев», «Единорог», «Скорпион», «Флаг» и т. д.), и религиозные («Апостол Петр», «Апостол Павел», «Святая Екатерина», «Святой Марк», «Святой Матвей» и пр.).
Среди первых названий судов Петра I появились и имена античных мифологических богов, а также библейских силачей - «Меркурий», «Геркулес», «Самсон». Царь, стремясь к созданию мощного государства, развитию торговли, впервые, нарушив суровые законы русского христианства, ввел словесную аллегорию в названия кораблей. Стали появляться названия грозных явлений природы - «Гром», «Молния», «Струс», «Громовая стрела», «Ветер», «Вулканус» и т. п.
В названиях петровских кораблей «Азовского периода» выделяются всего лишь два класса, в которых проявляется соответствие назначения и имени судна.
Первый класс - бомбардирские корабли, предназначенные для обстрела крепостей мощными бомбами при штурме. В связи с их большой поражающей мощью корабли были названы «Гром», «Молния», «Громовая стрела», «Бомба», «Страх». Два корабля имели кажущиеся дисгармоничные названия: «Агнец» (ягненок - символ кротости, покорности) и «Миротворец». Но скорее всего они отражали присущее Петру стремление к шутке (и даже к шутовству), не покидавшее его и в дни войны: последние два имени построены на шутливом противопоставлении миролюбивого названия корабля и его огромной огневой мощи.
Второй класс судов - брандеры, предназначенные для поджога судов противника. В их названиях «Вулканус», «Феникс», «Сулемандр» заметна лексическая гармония. Все названия связаны с огнем, обжигающим действием («Сулемандр» - саламандра; известен вид земноводных, так называемых «огненных» саламандр, у которых выделения кожных желез ядовиты, вызывают гибель животных и ожоги рук).
Большую группу составляют странные и порой нелепые названия, например «Три рюмки», «Стул», «Отворенные врата», «Виноградная ветвь», «Мяч», «Журавль стерегущий», «Гранатаполь», «Заячий бег» и др. Эти названия никак не подходят к судам, а тем более к военным кораблям. Чем же объяснить их появление и в таком изобилии? Историк кораблестроения «Азовского периода» С. Елагин так объясняет их происхождение: «В числе изданий царствования Петра Великого находится книга под названием «Symbola et Emblemata», напечатанная в 1705 г. в Амстердаме. Она заключает в себе слишком 800 различных изображений с девизами, изложенными на 9 языках, в том числе и на русском. По просмотре этой книги видно, что все названия наших азовских судов с их девизами взяты из этого курьезного собрания» [9]1. [1 Согласно свидетельству В. С. Драчука [7] книга «Символы и эмблематика» была переведена и издана в 1705 г. по приказу Петра I с целью облегчить решение геральдических вопросов при составлении русских гербов. На титульном листе книги изображен юный царь Петр I в доспехах, окруженный геральдическими эмблемами и девизами, а ниже написано: «Символы и эмблемата указом и благоповедении… Петра Алексеевича… напечатаны».]
Объяснение этому феномену может быть только одно: отсутствие весомых побудительных причин для присвоения престижных имен кораблям. Петру I явно еще не хватало боевых дел и событий для наименования своих судов, а называть корабли поголовно (включая мелкие и брандеры) всеми святыми он не счел возможным с точки зрения церковной этики. И вот подвернулся под руку «справочник», где была масса эмблем, названий, девизов. Среди них были и достойные, но большинство нелепых, забавных и необычных. Учитывая веселый нрав царя, любовь к соленой, порой грубоватой шутке, можно предположить, что он, будучи в то время еще молодым, не преминул воспользоваться этим «справочником».
Возможно, прямым влиянием книги «Символы и эмблематика» объясняются и многочисленные варианты названий одного и того же судна, встречающиеся в документах на разных европейских языках, например корабль «Благое начало» имел еще и такие названия: «Благое начинание», «Гут анфанген» (нем.), «Гут бегин» (англ.), «Десель бегин» (голл.), а корабль «Безбоязнь» - «Сундербан» (нем.), «Сондерфрес» (англ.), «Онберфрес» (голл.). Поскольку в кораблестроение были вовлечены мастера разных национальностей, при составлении документов, видимо, каждый писал название судна на своем родном языке.
К сожалению, никаких других сведений в документах «Азовского периода» не сохранилось. Огромное число судов, особенно галер, вошло в списки без названий. Однако это не значит, что они были безымянными. С. Елагин приводит в подтверждение два отрывка из писем государю. В письме боярина Т. Н. Стрешнева от 8 мая 1696 г. говорится: «…по письму от милости твоей уведомился о кораблях, которые на Воронеже спущены на святой неделе и в которые дни и имена тем кораблям и о том уведал от адмирала».
В депеше Головина от 14 мая читаем: «…а что в том письме изволил
