Пять прямых линий. Полная история музыки - Эндрю Гант
Среди английских композиторов, живших в середине века, во времена стремительно сменяющихся королей и религий, были как протестанты (например, Кристофер Тай), так и католики, как Джон Шепард и Уильям Манди (один из нескольких музыкантов с таким именем). Искусные композиторы, обученные по старым правилам. В Нидерландах Якоб Климент, прозванный «не-Папа», обращался к собственному внутреннему религиозному миру при создании первой полифонической последовательности всей псалтыри на голландском языке – пример того, что современный стиль вполне мог подходить для нужд новой ортодоксии. Чрезвычайно плодовитый фламандец Филипп де Монте сочинял на немецком, латинском, итальянском и французском языках. Он жил в Италии, посетил Англию с капеллой Филиппа II Испанского, который женился на Марии Тюдор в 1554 году, и написал совместно с Уильямом Бёрдом сочинение на текст псалма 136 «На реках Вавилонских», оплакивая гонения на католическую церковь в Англии и уподобляя ее страдания страданиям евреев во время Вавилонского пленения в VI веке до н. э. Среди выдающихся композиторов конца столетия был живший в Испании француз Филипп Рожье, чей великолепный «Laboravi» для шести голосов был почти полностью списан английским композитором Томасом Морли и опубликован им под своим именем (этот обман вскрылся только в 1982 году)[192]. Часть английских композиторов продолжала писать музыку на латыни, куда более интересную, нежели та, что подчинялась суровым требованиям новой церкви. Осберт Парсли создал замечательный образец визитной карточки любого католического композитора, «Плача Иеремии», равно как и Роберт Уайт, умерший вместе со всей семьей во время чумы 1574 года на своем рабочем месте, в Вестминстерском аббатстве. Место Роберта Парсонса в Королевской капелле перешло к Уильяму Бёрду после того, как первый утонул, катаясь на лодке по реке Трент около Ньюарка в 1572 году.
Все эти замечательные музыканты подготовили почву для четырех сочинителей, которые наследовали им и превзошли их, подведя итог стилю и эпохе. Вторая половина XVI столетия принадлежит четырем композиторам из четырех стран: Томасу Луису де Виктории, Орландо ди Лассо, Джованни Пьерлуиджи да Палестрине и Уильяму Бёрду.
Вторая половина XVI в.
В рассказе о Бёрде нельзя обойтись без упоминания его коллеги и учителя Томаса Таллиса.
Жизнь Таллиса продолжалась почти весь XVI век. Среди его достижений – служба четырем монархам, постоянно менявшим правила его ремесла: для всех для них он сумел создать искусную музыку. Основанные на хорале его сочинения, подобные «Puer natus est nobis» (написан около 1554 года), и насыщенные каноны с переменным темпом в «Miserere nostri» (опубликован в 1575 году) указывают на его интерес к средневековой школе письма. Музыка для двух Марий, королевы и Девы, – такая, как мотет «Gaude, gloriosa Dei mater», вероятно, написанный в середине 1550-х годов, – исполнена возвышенного вдохновения. Небольшие сочинения для новой церкви, вроде псалмов для псалтыри архиепископа Паркера, созданных в 1567 году, представляют собой миниатюрные образцы совершенства. Финал «Spem in alium» (около 1570 года) для 40 певцов демонстрирует очевидное знакомство Таллиса с масштабными континентальными каноническими сочинениями, подобными пьесам Окегема и Жоскена, и, вероятно, более поздними образцами. Однако гармоническое и контрапунктное мастерство Таллиса находится на ином уровне по сравнению с возможными образцами для его сочинений: поразительное, необъяснимое совершенство. Наиболее значительную свою музыку он сочинил в преклонном возрасте. Вместе с бывшим певчим из своего хора, Уильямом Бёрдом, он создал нечто принципиально новое в силу уникальной (и весьма ненадежной) позиции католических композиторов при дворе протестантской (однако чрезвычайно увлеченной музыкой) королевы Елизаветы I (одновременно получая доход от королевской монополии на нотопечать). Вкладом старшего мастера в это совместное начинание стали две последовательности покаянного «Salvator mundi»; обе позднее использовались в английских контрафактных сочинениях, текст которых небрежно, на скорую руку приделан к нотам). Изысканная напевная музыка, сдержанная и прекрасная. Когда в 1585 году Таллис умер, Бёрд в европейской манере оплакал его в музыке: «Таллис мертв – и Музыка мертва»[193].
Помимо общих для всех основ литургии, еще одна причина, по которой музыка позднего Возрождения в целом вся похожа, – то, что ее правила чрезвычайно детально разработаны и базовый словарь этот легко выучить. В манускрипте 1552 года описывается, как композитор демонстрирует своим наиболее многообещающим ученикам «совершенные и несовершенные интервалы и разнообразные способы создания контрапункта к хоралу… затем он станет обучать их в нескольких словах правилам трехголосного, а позже и четырех-, пяти-, шестиголосного etc. письма, предоставляя во всех случаях примеры для подражания»[194]. В 1597 году английский композитор Томас Морли сообщал о своем опыте обучения у «Master Bold»[195] (не самый подходящий псевдоним для Уильяма Бёрда)[196], опыте полезном, который ему явно пришелся по душе: Бёрд, без сомнения, заимствовал методу из собственного опыта ученичества у Таллиса.
Бёрд родился в начале 1540-х годов. Он почти наверняка был мальчиком-певчим в Королевской капелле (два его старших брата пели в капелле собора Святого Павла), куда позже, в 1572 году, вернулся в статусе «джентльмена капеллы» (взрослого певца) после работы органистом в Линкольнском соборе, где сочинил одни из первых музыкальных образцов служб по новому обряду в «Книге общих молитв» Кранмера. Вместе с Таллисом они организовали ряд совместных (и весьма успешных, по крайней мере, ставших такими спустя определенное время) публикаций и вместе служили «органистами Капеллы» – они первые носили это звание. Бёрд оставался членом Королевской капеллы всю свою долгую жизнь, хотя и устранился от активной деятельности в ней после восхождения на трон в 1603 году Якова I. Последние десятилетия жизни он провел, сочиняя по большей части интроспективную католическую музыку для целого ряда удаленных от Лондона дворянских домов. Он умер в 1623 году.
Творчество Бёрда заметно отличается от творчества его великих современников. По большей части оттого, что он, будучи католиком в протестантской стране, не имел необходимости удовлетворять повседневные нужды римской литургии: в то время как Палестрина сочинил более ста месс, Бёрд написал всего три, секретно переправляемые постранично в оплоты католицизма в отдаленных районах страны, где они исполнялись в строгой тайне, скрытно от взоров разыскивающих крамолу шпионов лорда Берли[197] (хотя Бёрд, его жена и домочадцы неоднократно имели неприятности с законом). Отчасти, однако, причиной тому был темперамент Бёрда: его музыка предельно интеллектуальна, исполнена теологической и контрапунктической изобретательности и исследует духовную драму христианской души с той страстностью, которой не знал хладнокровный Палестрина. Стилистическая широта ее безбрежна. Он сочинил взволнованные
