Песнь клетки. Медицинские исследования и новый человек - Сиддхартха Мукерджи
Вирхов всю жизнь отличался удивительным постоянством в своих изысканиях: его характеризовала неугомонная и бесконечная любознательность и скептицизм в отношении признанных авторитетов и ортодоксальных объяснений. В 1848 году эта неугомонность приобрела политическую окраску22. В начале года в Силезии разразился голод, а затем по стране прокатилась смертоносная волна эпидемии тифа. Под давлением прессы и общественного недовольства министерство внутренних дел и министерство образования запоздало создали комиссию для изучения причин эпидемии. Вирхов вошел в состав комиссии и отправился в Силезию, расположенную в польской части Прусского королевства (теперь в основном на территории Польши). Проведя там несколько недель, он начал понимать, что причиной патологии граждан была патология государства. Вирхов написал гневную статью об эпидемии и опубликовал ее в медицинском журнале, в учреждении которого участвовал незадолго до этого, – Archives for Pathological Anatomy and Physiology and Clinical Medicine (позднее переименован в Virchows Archiv)25. Он утверждал, что причиной эпидемии был не только инфекционный агент, но также десятилетия политических беспорядков и пренебрежительное отношение к социальным проблемам24.
Обвинительное выступление Вирхова не осталось незамеченным. Его объявили либералом (опасный и уничижительный термин в Германии того времени) и взяли под наблюдение. В 1848 году, когда по Европе прокатилась взрывная волна популистской революции, Вирхов принимал участие в уличных протестах. Он основал еще одно печатное издание, Medical Reform, в котором мог объединять научные и политические идеи для нанесения ударов по государственному аппарату.
Роялистам выходки подстрекателя и активиста, пусть даже считавшегося одним из самых выдающихся ученых того времени, пришлись не по вкусу. Восстание было подавлено, в некоторых областях очень жестоко, а Вирхов был уволен из госпиталя Шарите. Его заставили подписать документ, в котором он обязался ограничить свои политические выступления, а затем с позором сослали в тихий институт в Вюрцбурге, где он не привлекал бы внимания и не причинял беспокойства.
Можно догадаться, что творилось в голове у Вирхова, когда после шумного блестящего Берлина он попал в сонный провинциальный Вюрцбург. Если из революции 1848 года можно вывести исторический урок, то он заключается в том, что государство и его граждане взаимосвязаны. Целое складывается из частей, а части составляют целое. Болезнь или запущенность лишь одной части может стать болезнью целого, как одна-единственная раковая клетка может произвести миллиарды злокачественных клеток и вызвать сложную и смертельную болезнь. “Тело – это клеточное государство, в котором каждая клетка является гражданином, – писал Вирхов. – Болезнь – это конфликт граждан государства, вызванный действием внешних сил”25.
В Вюрцбурге, вдали от берлинской суеты и политики, Вирхов начал обдумывать два дополнительных принципа, которым предстояло изменить будущее клеточной биологии и медицины. Он соглашался с идеей Шванна и Шлейдена о том, что все ткани растений и животных состоят из клеток. Но он не мог заставить себя поверить, что клетки самопроизвольно зарождаются из жизненных флюидов.
Но откуда же они тогда берутся? Как и во времена Шванна и Шлейдена, опять настало время для формулировки универсальных законов, и Вирхов был готов. Все фрагменты доказательств были уже найдены его предшественниками, а ему оставалось лишь принять корону и возложить себе на голову. Принцип зарождения клеток из клеток был справедлив не только для некоторых клеток и некоторых тканей, постулировал Вирхов, но для всех клеток. Это не аномалия или частная особенность, а универсальное свойство жизни растений, животных и человека. Деление клетки дает начало двум клеткам, из двух образуются четыре и так далее. Omnis cellula e cellula, писал он, “из клеток происходят клетки” – выражение Распая стало его основным догматом26.
Никакого слияния клеток из жизненных флюидов или формирования отдельной клетки из внутреннего жизненного флюида. Никакой “кристаллизации”. Это лишь фантазии: никто и никогда ничего подобного не видел. Уже три поколения микроскопистов разглядывали клетки. И видели лишь рождение клеток из других клеток – и происходило это за счет деления. Для объяснения происхождения клеток не нужно привлекать какие-то особые химические или божественные процессы. Новая клетка является результатом деления предшествовавшей клетки, все образуется из нее. Как писал Вирхов, “жизнь существует только за счет прямой преемственности”27.
Клетки происходят из клеток. Клеточная физиология – основа нормальной физиологии. Если первый догмат Вирхова касался нормальной физиологии, то второй говорил о противоположном – Вирхов изменил медицинское понимание отклонений от нормы. Он начал рассуждать: не может ли нарушение функции клеток быть причиной нарушения функционирования тела? Что, если все патологии являются клеточными патологиями! В конце лета 1856 года Вирхова пригласили вернуться в Берлин: политические грехи молодости были прощены в свете его растущего научного влияния. Вскоре после возвращения он опубликовал свою самую известную книгу “Целлюлярная патология”, которая представляла собой серию лекций, прочитанных им в берлинском Институте патологии весной 1858 года.
“Целлюлярная патология” произвела фурор в медицинском мире28. Многие поколения патологоанатомов рассуждали о болезнях как об отказе тканей, органов и систем органов. Вирхов утверждал, что они упускали главную причину болезней. По его мнению, раз клетки являются строительными кирпичиками жизни и физиологии, патологические изменения при болезнях органов и тканей следует связывать с патологическими изменениями в единицах поврежденных тканей – иными словами, в клетках. Чтобы понять патологию, врачам следует искать нарушения не только в видимых органах, но и в их невидимых кирпичиках[24].
Здесь важный смысл несет слово “функция” и его антоним “дисфункция”: нормальная клетка “делает” нормальные вещи, обеспечивая целостность и физиологию тела. Клетки – не пассивные структурные единицы. Это действующие лица, игроки, деятели, рабочие, строители, созидатели – главные функционеры в физиологии. И когда их функции каким-то образом нарушаются, тело заболевает.
И вновь мощь и широта теории объяснялись ее простотой. Чтобы понять болезнь, врачу не нужно искать гуморы Галена, психические отклонения, истерию, неврозы или миазмы – или Божью волю, если уж на то пошло. Изменения в анатомии или в спектре симптомов (таких как
