Песнь клетки. Медицинские исследования и новый человек - Сиддхартха Мукерджи
Почему бы не развить эти возможности для построения других клеточных систем? Почему бы не перестроить неработающую поджелудочную железу при диабете первого типа при помощи клеток, продуцирующих инсулин, или не заменить истертые суставные ткани новым хрящом? Я рассказал Полу о компании Verve Therapeutics и о том, как она пытается создать человека с клетками печени, которые должны непрерывно понижать уровень холестерина.
Грингард кивнул. Он только что был на семинаре по нейронным органоидам – крохотным кластерам нервных клеток, которые в лабораторных условиях в среде, имитирующей матрикс, самоорганизуются в сферические структуры. Исследователи называют их “мини-мозгом”, что, безусловно, преувеличение, но невозможно не испытывать волнения, глядя, как эти крохотные шарики с человеческими нейронами возбуждаются и общаются друг с другом. Проскользнула ли хоть однажды в таком органоиде какая-нибудь мысль, пусть самая отрывочная? Почувствуют ли они что-нибудь, если их ткнуть?
Однажды утром Тогрул Джафаров показал мне культуру с многочисленными клетками мыши, синтезирующими белок Gremlin. Они светились зеленоватым светом, поскольку в их геном был встроен ген флуоресцентного белка медузы (GFP).
Поначалу ничего не происходило; клетки спокойно сидели в колбе. Но потом они начали делиться – сначала медленно, потом буквально изо всех сил. И стали образовывать вокруг себя крохотные завитки хрящевой ткани.
Когда в колбе накопились миллионы клеток, Джафаров собрал их крохотной иглой толщиной в два человеческих волоса и ввел в коленные суставы мышам. Он отрабатывал эту процедуру несколько месяцев и постепенно ее усовершенствовал: нужно было ввести иглу в сустав, не вызвав повреждения, как первоклассный ныряльщик проскальзывает в воду, не поднимая брызг.
Через несколько недель он показал мне мышиное колено. Клетки образовали тоненький слой хрящевой ткани в месте сустава. Мы создали химерное колено – с белком медузы в клетках, легонько светящихся в теле мыши. Это не было идеальным решением (прижилось всего несколько клеток), но совершенно очевидно, что это был первый шаг к созданию нового клеточного сустава.
В самом странном романе Кадзуо Исигуро “Не отпускай меня” мы попадаем в будущее, где легализовано клонирование человека4. И знакомимся с группой школьников. Они живут в интернате Хейлшем (возможно, это намек на имитацию школы[158]). Постепенно они узнают, что их единственное предназначение – стать донорами органов для взрослых людей, от которых они были клонированы. Один за другим у них изымают органы и пересаживают старшим клонам. А после изъятия органов ребенок неизбежно умирает.
Однажды одна из учениц, Кэти, видит рисунки Тома – друга, а потом возлюбленного. “Меня ошеломила, – рассказывает она, – детальность каждого изображения. Не сразу даже понятно было, что это живые существа. Первое впечатление – как если убрать заднюю стенку у радиоприемника: крохотные канальцы, переплетающиеся сухожильица, миниатюрные «винтики и колесики» были вырисованы с тщательностью, доходящей до одержимости, и, только отодвинув страницу подальше, можно было увидеть, что это, скажем, птица или подобие броненосца. <… > В каждом из них при всем обилии деятельных, словно бы металлических элементиков была какая-то нежность, даже хрупкость”5.
Вероятно, эти “крохотные канальцы”6 являются метафорическим отображением анатомии органов и клеток, представленных в виде подвижных модулей, которые можно извлечь, собрать и перенести, как кирпичики, из одного человека в другого. Как писал литературный критик Луис Менанд в еженедельнике New Yorker, “мрачным основанием книги «Не отпускай меня» является генная инженерия и связанные с ней технологии”7. Но это не совсем верно. Основанием книги является клеточная инженерия.
Я читал роман Исигуро в то время, когда Джафаров выращивал клетки хрящевой ткани одной мыши, чтобы пересадить их другой. Первая мышь была принесена в жертву. Это была не напрасная жертва: ученый искал лечение от артрита – уродующего и калечащего заболевания, которое лишает подвижности сотни тысяч людей. Но я не могу писать и думать об этом эксперименте, не ощущая страха и неизбежного беспокойства по поводу того, какое будущее это может ознаменовать.
На страницах этой книги мы встретили людей “нового типа”. И услышали о создании частей “новых людей” с помощью клеток. Некоторые из этих идей, вероятно, относятся к отдаленному будущему. Но какие-то реализуются уже сейчас, пока я пишу эту книгу. Как я упомянул выше, группа исследователей с участием Джеффа Карпа и Дуга Мелтона занята созданием искусственной поджелудочной железы для пересадки этого нового органа людям с диабетом первого типа. Компании Vertex и ViaCyte уже подбирают пациентов, чтобы ввести им производящие инсулин клетки, полученные путем превращения стволовых клеток в клетки поджелудочной железы. В клинике Мейо ученые создают из клеток печени искусственную печень8. Раньше сердца для пересадки брали от трупов, но сейчас идет работа над амбициозным проектом по созданию искусственного сердца из клеток сердечной мышцы, выращенных из стволовых клеток на коллагеновой матрице в форме сердца.
Роман Исигуро относят к жанру научной фантастики. Это и есть фантастика: я не могу представить себе, что мы будем разводить клонов людей на органы. Но что можно сказать о клеточной инженерии в качестве средства для усиления человеческих возможностей? Один эксперимент, который пытается осуществить Тогрул Джафаров, заключается в том, чтобы ввести стволовые клетки костно-хрящевой ткани в конечности и суставы очень молодой мыши. Будут ли они длиннее: ноги зайца на мышином теле? “Мышь-заяц”? Опять-таки это не бессмысленный эксперимент. Бывают люди очень маленького роста, которые хотели бы стать повыше. Но не все. Некоторые невысокие люди утверждают, что у них все хорошо. Они здоровы и счастливы. И заявляют, что, указывая на малый рост как на недостаток, мы подчеркиваем наличие “достатка” у остальных (можно ли вообще считать рост “достатком”?).
Ну а если люди “нормального” роста захотят стать повыше с помощью клеточной терапии? Это уже не кажется научной фантастикой – мы вполне можем вообразить такую возможность в ближайшем будущем. Станем ли мы останавливать этих людей? И если станем, то почему?
Этот вопрос обдумывал философ Майкл Сэндел9. Несколько лет назад я встретился с ним в Аспене, в Колорадо, после его семинара, посвященного генетической инженерии и клонированию для усовершенствования человека. Нас окружали холмы и осины с трепещущими листьями, погода стояла изумительная. Сэндел в синем пиджаке и галстуке походил на
