Борис Сырков - Прослушка. Предтечи Сноудена
Остальные, кто собирался связать свою дальнейшую судьбу с ПКШ, тоже подумывали об освобождении, правда, вкладывая в это слово совсем иной смысл. Они хотели свободы не лично для себя, а для ПКШ. Их выдающие достижения во время Второй мировой войны могли остаться в безо всякого продолжения в послевоенной Англии, поскольку ПКШ находилась в ведении СРС, где верховодили бывшие кавалерийские офицеры-неудачники, ни бельмеса не понимавшие в радиоразведке. Чтобы продолжить успешно развиваться, ПКШ необходимо было стать полноправным разведывательным ведомством— возможно, видоизменившись и преобразившись. Одним из признаков такой трансформации был наметившийся переход к использованию нового более пафосного названия — Центр правительственной связи вместо приземленной аббревиатуры ПКШ.
Сотрудник ПКШ Питер Калвокоресси вспоминал, что перед Второй мировой войной ПКШ в точности соответствовала своему названию — ни больше и не меньше. В ней просто создавались шифры для использования в государственных учреждениях Англии и взламывались шифры других стран. Но уже в военное время взлом шифров в Блетчли-Парке постепенно начал сопровождаться процессом добывания радиоразведывательных данных, что привело к созданию целой системы их практического использования. Были созданы технические средства для быстрого доведения полученной информации до заинтересованных лиц в правительстве и высшем военном командовании даже в таких удаленных от Блетчли-Парка географических областях как Юго-Восточная Азия. Напряженная обстановка на фронтах Второй мировой войны заставляла сотрудников ПКШ в самое короткое время находить решения, которые в мирное время пришлось бы воплощать в жизнь десятилетиями.
Еще одним достижением Блетчли-Парка, которое сразу бросалось в глаза посторонним наблюдателям, было органическое смешение в нужных пропорциях гражданских служащих с представителями всех трех видов вооруженных сил Англии. Инспектировавшие Блетчли-Парк генералы и адмиралы неизменно возмущались, видя военнослужащих одетыми не по форме— в цветные свитера и мешковатые вельветовые брюки, и требовало от них немедленно переодеться в строгом соответствии с военными уставами. Однако военное начальство приезжало и уезжало, а дух, царивший в стенах Блетчли-Парка оставался неизменным. Американцы смогли добиться подобной естественной интеграции военных и гражданских среди своих дешифровальщиков только в середине 1950-х годов. А в Германии в 1940-х годов дешифровальные службы, принадлежавшие различным ведомствам, боролись друг с другом примерно с таким же остервенением, как с врагами Германии.
Непосредственно после окончания Второй мировой войны в мире наметилась тенденция к превращению радиоразведки в доминирующий клан мирового разведывательного сообщества. По воспоминаниям ветерана ПКШ дешифровальщики из Блетчли-Парка считали себя элитой среди элиты. Материалы, которые добывались другими разведывательными службами, снабжались грифом «совершенно секретно». И только радиоразведывательные информационные сводки имели особый гриф «Ультра совершенно секретно». Способность накладывать строгие ограничения на распространение своей информации всегда являлась одним из признаков полноценности и самодостаточности любой разведывательной организации. Эта одержимость секретностью распространялась не только на документы, но и на сотрудников ПКШ. Во время Второй мировой войны в ПКШ действовало неписанное правило, которое гласило: «Обратной дороги отсюда нет». Иными словами, попав на работу в ПКШ, люди теряли возможность уйти, чтобы заняться чем-либо другим.
Доминирующее положение английской радиоразведки в военные годы отчасти определялось количеством людей, которые в ней трудились. В конце Второй мировой войны их количество составляло более 10 тысяч человек. На ПКШ работали станции перехвата вооруженных сил Англии. Наиболее ценный перехват доставлялся в Блетчли-Парк для дальнейшей обработки. А перехват более низкого уровня использовался в местах, где он добывался. Это были незашифрованные вражеские сообщения, включая голосовые переговоры, и общие характеристики трафика противника, анализируя которые можно было делать обоснованные выводы о его ближайших намерениях. Многие из военных станций перехвата продолжили функционировать и после окончания Второй мировой войны. Налицо были все признаки свершившейся промышленной революции в английской радиоразведке: и Блетчли-Парк, и станции перехвата работали в круглосуточном трехсменном режиме, используя современные орудия автоматизации своего труда, изготовленные специально для этой цели.
Эта промышленная революция в английской радиоразведке сопровождалась революцией социальной в рядах английских дешифровальщиков. Интеллектуалы, которые перед Второй мировой войной сражались друг с другом в шахматы или решали в Кембридже никому кроме них не понятные математические задачи, переключили свое внимание на проблемы разведки. Приученные к бескомпромиссным логическим рассуждениям они видели в Блетчли-Парк прообраз разведывательного агентства будущего. Будучи независимы от правительственной бюрократии, они совершенно свободно излагали свое мнение.
К концу Второй мировой войны ПКШ перестала быть небольшим узкоспециализированным подразделением в составе СРС. Пришедшие в ПКШ ученые и промышленники внедрили там новейшие научные и индустриальные технологии, вдохновляясь примером своего заокеанского союзника, который первым осознал перспективы, сулимые этими технологиями. А в арсенале СРС так и продолжали оставаться одни парики и фальшивые бороды, и главным действующим лицом считался резидент, сидевший в своем секретном логове и руководивший оттуда армией тайных агентов.
Промышленная революция началась в Блетчли-Парке в 1944 году. Именно благодаря ей, ПКШ в послевоенный период превратилась в главную английскую спецслужбу. Главными героями этой революции стала группа из четырех человек. В нее вошли Гордон Уэлчмен, руководивший дешифровальной работой против немцев в Блетчли-Парке, Гарри Хинсли, занимавшийся организацией встреч дешифровальщиков Англии, США и стран Содружества на высшем уровне, Эдвард Кренкшоу, осуществлявший обмен радиоразведывательной информацией с русскими в Москве, и Хью Фосс, присоединившийся к Уэлчмену, Хинсли и Кренкшоу, вернувшись в Англию после прохождения службы в Вашингтоне. Возглавил группу Уэлчмен.
Свою работу группа Уэлчмена начала 15 сентября 1944 года с рассмотрения направлений послевоенного развития ПКШ. Предлагалось создать централизованную и единую организацию, занимающуюся вопросами как радиоразведки, так и безопасности связи. Такая организация, по мнению членов группы Уэлчмена, могла бы стать по-настоящему современным радиоразведывательным центром, контролировавшим все разновидности перехвата коммуникационных сигналов.
Как считали Уэлчмен, Хинсли, Кренкшоу и Фосс, в ПКШ было слишком мало людей, обладавших способностями в области генерального планирования и стратегической координации — не более полдюжины. Поэтому после окончания военных действий в Европе этим людям следовало не переключаться на работу против Японии, а заняться решением более важных вопросов послевоенного устройства английской радиоразведки. Конечно, совсем отказываться от участия во взломе японских шифров было бы неправильно, поскольку тогда можно было лишиться возможности приобрести ценный опыт в этой сфере. Поэтому было предложено, чтобы из войны против Японии ПКШ по возможности постаралась просто извлечь для себя практическую пользу, не тратя на это людские и материальные ресурсы.
В ПКШ прекрасно отдавали себе отчет в том, что в сложившейся ситуации первостепенное значение имела быстрота действий. Необходимо было как можно скорее обратиться к Черчиллю, пока он занимал пост премьер-министра Англии. Любой его преемник, вне зависимости от степени благожелательности в отношении ПКШ, был бы не в состоянии в полной мере оценить роль, которую радиоразведка сыграла во Второй мировой войне, а также не обладал пониманием важности сохранения в строжайшей тайне радиоразведывательной информации, поступавшей из Блетчли-Парка. В лице Черчилля ПКШ имела самого влиятельного своего сторонника. Там не хотели возврата к предвоенному положению дел, когда значение радиоразведки недооценивалось, тем более, что даже в условиях военного времени о масштабах радиоразведывательных операций было известно очень и очень немногим. Еще более осложнял ситуацию тот факт, что самые по-настоящему талантливые сотрудники ПКШ пришли со стороны и по окончании Второй мировой войны, скорее всего, вернулись бы к своим довоенным гражданским занятиям, если не принять мер для того, чтобы сохранить их на службе в ПКШ. Проще говоря, вопрос упирался в деньги, то есть, ПКШ должно было сохранить уровень финансирования, позволявший привлекать к себе на работу людей с исключительными способностями — особенно математиков и инженеров-электронщиков. Чтобы заручиться таким финансированием, ПКШ следовало переориентироваться на добывание не только военной, но и научно-технической, коммерческой и экономической информации. А это, в свою очередь, автоматически означало, что после окончания Второй мировой войны мишенью для ПКШ, помимо враждебных государств, должны были стать и страны-союзницы.
