Дело беглеца - Валерий Георгиевич Шарапов
В такси майор мрачно смотрел, как меняются за окном пейзажи. Западногерманские марки, выданные в посольстве, подходили к концу, и назревали непростые времена. Таксист потягивал носом и поглядывал в зеркало. Пассажир был вроде приличный, но как-то странно пах… За углом пришлось задержаться – старушка выталкивала из дома инвалидную коляску, на которой орлом смотрел на мир парализованный, выживший из ума старик. Семейная пара прошествовала по дорожке. Михаил подождал, пока они скроются, поднялся на галерею.
Рихард занимался любимым делом – прервался, чтобы открыть дверь, и вновь пристроился за печатной машинкой. Михаил упал в кресло, с наслаждением вытянул ноги.
– Доброе утро, – покосился на него Рихард. – Впрочем, о чем это я… Картина маслом, товарищ майор: мы строили, строили и наконец построили… Не столкнулись с моими достопочтенными соседями? Они как раз гремели в коридоре.
– Да бог с ними, – отмахнулся Михаил.
– Точно, с ними Бог, – хмыкнул Рихард. – Помыться бы вам не мешало, коллега. А заодно сменить все, что на вас надето. Не буду спрашивать, как прошла ночь, – все видно по лицу. Не расстраивайтесь, в нашей работе случаются и неудачи. В противном случае мы бы уже владели миром. Смиритесь, Поплавский потерян. А как вести себя с его сестрой, вы и сами знаете – тоже вижу по глазам. Докладывать об этом инциденте я не буду, сочтем за оперативную необходимость. Есть новость: завтра вы уйдете из Западного Берлина. Портал в другое измерение откроется с шести до семи вечера… – Рихард усмехнулся, стащил с носа очки и начал их яростно протирать бархатной тряпочкой. – Я, кстати, не шучу. Другой возможности не будет, только завтра. Смотрели фильм производства ФРГ «Человек проходит сквозь стену»? Ладно, шучу. Пограничный переход на улице Аушверхольдштрассе в районе Нойкёльн. Пойдете в начале седьмого вечера, слившись с возвращающимися в восточный сектор рабочими. Форма одежды – рабочая. Документы, надеюсь, сохранили. Вы – сотрудник компании по ремонту городского электрического транспорта.
– Ага, так меня и пропустят, – буркнул Кольцов.
– Меры приняты, – невозмутимо сообщил Рихард. – Будет отвлекающее действие. На КПП в упомянутый отрезок времени будет дежурить подкупленный сотрудник западногерманской погранслужбы. Отвалили ему немало, так что дело он сделает. Запомните приметы: тридцать пять лет, угловатая челюсть, усики а ля фюрер. С другими не спутаете. Проблема в том, что мы не можем отвечать за действия его коллег, поэтому не обещаю, что все пройдет гладко.
– Усвоено, – кивнул Михаил. – Помыться-то у вас можно, Рихард? И переодеться заодно.
– Нужно. Отряхнете прах с ваших ног, смоете прошлое, чтобы больше не донимало… Кстати, есть еще одна информация… – Рихард сделал драматическую паузу.
– Вы уверены, что это кстати? – майор насторожился.
– Сами решайте, – пожал плечами Рихард и потянулся к ближайшей трубке.
– Приятель, не тяните мертвеца, – взмолился Кольцов.
– Ладно, ладно, – Рихард улыбнулся. – Вы просили навести справки о человеке по имени Алан Робинсон, и мои внештатные сотрудники из числа местных патриотов это сделали. Алан Робинсон курирует от ЦРУ разведывательный центр БНД на Фельдештрассе – небезызвестное «инженерное бюро Крафта». В данный момент он проживает в Западном Берлине, куда перевез семью. То есть намерен обосноваться здесь надолго. Данный господин неплохо замаскирован. На Фельдештрассе его привозит фургон марки «Порше» – причем в разное время, рабочий день у господина ненормированный. Может вообще не приезжать. Фургон въезжает на задний двор, где и пропадает за оградой. Нашему человеку удалось сделать пару снимков пассажира. Все это мы знали еще до вашего появления. А теперь самое интересное. Вчера удалось проследить за этой машиной. Она выехала из бюро в 16:02, плутала по городу – видимо, водитель выполнял инструкции. Потом фургон заехал на подземную парковку торгового центра «Орион», где сотрудники секретной службы досконально проверили, нет ли хвоста за их патроном.
– Видимо, не очень досконально, – усмехнулся Михаил.
– Видимо, да, – согласился Рихард. – На развалюху со значком водителя-инвалида они внимания не обратили. На этой парковке перевалочный пункт. Именно там мистер Робинсон становится заурядным гражданином. Он вышел из фургона, пересел в светло-серый «Ситроен» – машину для личного пользования – и дальше передвигался без всякой охраны. Проживает он в милом вашему сердцу Шпандау, но значительно южнее района таунхаусов. Улица Вольштрассе, строение девятнадцать. Это небольшой опрятный коттедж, наполненный детским смехом и лаем собаки. Окрестные здания – в том же духе. Много растительности. Заезд в гараж – с улицы, створки ворот открываются с пульта. К дому можно подобраться незаметно. Сегодня – никаких движений, мне недавно звонили. «Ситроен» находится в гараже. Есть предположение, что мистер Робинсон взял выходной, хочет побыть с семьей. Так что, как в известной песне: думайте сами, решайте сами…
– Черт… – Михаил аж привстал от волнения, – Рихард, да вы просто золото… Алан Робинсон знает больше, чем Поплавский, и уж точно не меньше, чем покойный Эберхарт.
– Как занятно все поменялось, – засмеялся Рихард. – Правда, Михаил?
– Вы мне поможете?
– А куда я денусь? – Глаза за стеклами очков плутовато заблестели. – Открою вам секрет, Михаил: каждый из нас глубоко в душе мечтает побывать в шкуре спасителя Отечества.
Старенькая малолитражка Рихарда два часа мокла под дождем – малозаметная и никому не интересная. На этой городской окраине было много зелени, включая хвойные деревья и кустарники. Здания коттеджного типа были разбросаны по пространству. Местность гуляла волнами весьма живописно. Переплетались пешеходные и автомобильные дорожки. В доме за нарядными пихтами горел свет. Дождь периодически стихал, и в эти минуты Рихард выключал дворники. Потом опять начинал занудно моросить, погружая пространство в белесую муть. Сидели молча, закутанные в непромокаемые куртки с капюшонами. Было десять часов вечера. Всматривались в темноту. За штриховкой дождя вырисовывался забор, на одной линии с забором – раздвижные ворота гаража. В доме лаяла собака, кто-то смеялся, работал телевизор. Иногда в руке Рихарда попискивала рация – он связывался со своими таинственными помощниками. Эти люди на глаза не попадались, вели себя скромно. Минуту назад один из них должен был позвонить на домашний телефон, спросить мистера Робинсона и сказать следующую фразу: «Прошу прощения, мистер Робинсон, что не по протоколу, но возникла чрезвычайная ситуация. Герр Бауман попал в аварию, возвращаясь из гостей, находится в тяжелом состоянии и хочет вас видеть». К фразе прилагались координаты больницы. Определение телефонного номера в доме № 19 Рихард считал своей сокрушительной победой над буржуазным строем и даже задрал нос от гордости. После того как звонивший повесит трубку, другой человек, заранее пробравшийся на участок, должен перерезать телефонный провод – во избежание звонка Робинсона в больницу ради уточнения информации или вызова людей для сопровождения. Могло и
