Дело беглеца - Валерий Георгиевич Шарапов
– Телевизор выключить…
– Так вот же пульт. – Она потянулась к угловатой штуковине, лежащей на тумбочке, что-то нажала, и экран погас. Засмеялась:
– Что это с тобой, Руперт?
Он мысленно чертыхнулся. Вот так и проваливаются опытные агенты отечественного розлива. Навыдумывали всяких штучек, а советские люди к ним не приучены. Он повалился обратно в кровать, стащил с себя рубашку. Софья прижалась к нему, умиротворенно засопела.
– Уехал? – спросил Кольцов.
– Уехал… – она шумно выдохнула. – Надо же, до сих пор не могу поверить, что это на самом деле… За одни сутки два таких сногсшибательных события…
Он тактично не стал уточнять, что ее сшибло с ног перед этим, обнял, погладил по волосам.
– А что это за люди с ним? – осторожно спросил Михаил. – При чем здесь разведка?
– Ох, все сложно, сама не разобралась… – Софья стала удобнее устраиваться, успокоилась у него на груди. – Алексей многое не договаривает, изъясняется намеками, скрывает правду… Мне кажется, он просто сбежал из СССР, а здесь таких людей считают чуть не героями… По большому счету, мне все равно, лишь бы он был где-то рядом. Жалко его, ведь в Сибири остались его жена Раиса, дочка Света – их сюда никто не выпустит…
Действительно, какая разница, почему человек сбежал из СССР? Порой майор завидовал аполитичным людям – как они далеки от всего этого…
– Еще приедет? – спросил он как бы между прочим. Сердце сжалось, от ответа на вопрос зависело многое.
– Приедет, – закивала Софья. – Обещал приехать завтра в пять часов вечера. Надеюсь, не обманет. Сказал, посидим, поужинаем, выпьем чего-нибудь, всех наших родственников вспомним и помянем… А в другой раз у него уже не получится, – вздохнула Софья. – Послезавтра утром улетает в ФРГ. Когда вернется, неизвестно, может быть, через месяц. Мне кажется, решает не он, а эти люди, что его сопровождают, вернее, их начальство. Я спросила, где он сейчас живет, – Алексей не ответил, сказал, что это закрытая информация… Мне не по себе, Руперт, он вляпался в какую-то историю, всего боится…
Информация была крайне важна. Но думать не хотелось. Женщина льнула к нему, ластилась, снова отключались участки мозга, отвечающие за здравый смысл…
Наутро майор очнулся, будто от какого-то толчка, распахнул глаза. Он лежал в своей кровати, часы показывали половину десятого. Софья находилась рядом. Вроде все в порядке. Домой она так и не ушла, ночь провели в его кровати. Он потянулся, подался к нагому телу. Что-то было не так. Тело не реагировало. Майор запаниковал: жива хоть?! Приподнялся, облегченно выдохнул – жива. Софья лежала как-то съежившись, смотрела на него, но не так, как раньше.
– Что-то случилось?
– Случилось… – она почти шептала. – Я проснулась ночью, оттого что ты беспокойно спал. Ты метался, что-то говорил…
– Подумаешь, – пожал плечами Михаил. – Люди часто говорят во сне.
– Ты по-русски говорил…
Реагировать нужно было немедленно, чтобы хоть как-то оправдаться.
– Я так и знал… – застонал он, хватаясь за голову. – Так не хотелось говорить об этом, Софи… Вернее, хотел сказать, но так и не выбрал момент…
И понес какую-то ахинею, что прожил большую часть жизни в Латвии, где треть населения – русские, служил в милиции, откуда пришлось уволиться, поскольку часто говорил правду, заплатил преступной группировке, которая переправила его в один из портов Западной Германии. В России бы его точно посадили – правдорубов там не любят. Денег заплатить преступникам не хватило, пришлось скрываться, переехал в Западный Берлин, жил на полулегальном положении, но сейчас вроде все в порядке, к документам не подкопаешься. Живет честно, хочет спокойно дожить до старости, жениться. Да он всегда жил честно! Просто прокатилась череда неприятностей… До последнего боялся сказать, оттягивал момент. Если Софи считает, что это препятствие для отношений, он готов смириться, будет уважать ее решение…
Как он ненавидел себя в эти минуты! Выкручивался, городил глупости, умирал от стыда. Софья внимательно наблюдала за его лицом. Так не хотелось, чтобы она встала, оделась и ушла. «А вы эгоист, батенька, – с отвращением думал Кольцов. – Окончательно собрались сломать жизнь этой хорошей женщине».
Она не встала, положила руку ему на грудь.
– То есть ты не Руперт?
– Я Евгений, – буркнул он.
– А почему тогда говоришь по-немецки?
– Не знаю, – перешел он на русский. – Привык за эти годы. Только от акцента никак не избавлюсь.
Она засмеялась, прижалась к нему. Провела рукой по груди: вспотел, страдалец…
Она ушла через час – вспомнила, что к вечеру приедет брат, нужно закончить уборку, купить продукты, что-нибудь приготовить. «Конечно, – со злостью подумал Михаил. – Оголодал, поди, братец. На тридцать сребреников не пошикуешь». Он прижал ее к себе, не отпуская. Но Софья вырвалась, пообещала, что к ночи обязательно придет, и упорхнула.
Через час он ворвался в квартиру Рихарда. Тот и в ус не дул, стучал по клавишам машинки, по комнате стелился пахучий табачный дым. Появление «квартиранта» не обрадовало – он снова не успевал закончить статью. «Прикрытие – это хорошо, – подумал Кольцов. – Но когда прикрытие становится смыслом – это плохо». Но мог ошибаться. Этот человек в дурацкой клетчатой рубахе и со странными манерами до сих пор оставался загадкой. Он слушал, не перебивая. Только глаза после услышанного сделались больше.
– Товарищ майор, а вы часом не охренели? – не вполне дипломатично осведомился резидент. – Одно дело пошучивать по поводу интрижки с родней изменника Родины, и совсем другое – ее затеять…
– Во-первых, я этого не говорил, – отрезал Кольцов. – И если вы что-то додумываете, Рихард, то это ваши проблемы. Во-вторых, это единственное, на что вы обратили внимание?
– Нет, я все понял. – Рихард с сожалением отстранился от машинки. – Сегодня к одной вашей знакомой придет Поплавский, и надо что-то делать. Время мягких решений прошло – хотите вы сказать. Поплавский многое знает и пусть уж лучше нам расскажет, чем своим дружкам из БНД и ЦРУ…
– Именно, – перебил Кольцов. – Предварительный план действий я набросал. Нужна ваша помощь. Шансы его взять есть, поскольку охрана небольшая, и за нами фактор внезапности. С вас укромное место, куда можно вывезти этого ренегата.
– То есть вам нужен сообщник и подручный, не особо разборчивый в средствах. Боже, как мне этого не хватало… Ладно, излагайте, что вы навыдумывали…
Глава одиннадцатая
Поплавский появился в начале шестого вечера. Черный минивэн съехал с обочины, остановился напротив крыльца. Вышли знакомые персонажи, направились в дом. Поплавский тащил тяжелые пакеты, видимо, тоже закупился. Двое обследовали квартиру, вернулись, третий пошел в обход. Из дома доносились радостные голоса, гремела посуда. Михаил оторвался от бетонного проема,
