Алексей Дживилегов - Отечественная война и русское общество, 1812-1912. Том III
Между тем обе русские армии, наконец, соединились в Смоленске: 20 июля (1 августа) прибыла туда армия Барклая, которого тотчас же уже на следующий день посетил Багратион, обогнавши свои войска; 22 июля (3 августа) подошла и его 2-ая армия. Поспешность отступления расстроила русские войска, но 1-ая армия все еще насчитывала в своих рядах около 80 тысяч, 2-ая — около 40 тысяч человек. Военный совет старших начальников единодушно высказался теперь за наступление, и Барклай, вопреки собственному убеждению, согласился июля 26 (7 августа) начать движение к Рудне с тем условием, чтобы войска не удалялись от Смоленска далее трех переходов; на всякий случай на левом берегу Днепра от Смоленска к Красному был выдвинут отряд Неверовского. Однако уже на другой же день при первых ложных слухах о сосредоточении французских сил у Поречья, Барклай приостановил наступление. Получив через несколько дней сведения, что Наполеон стянул войска позади Рудни у Любавичей-Бабиновичей и Дубровны, он опять было возобновил движение вперед и 2(14) августа занял крайне выгодную на случай битвы позицию у Волковой в надежде вызвать неприятеля на атаку. Но через сутки обнаружилось, что французы перешли на левый берег Днепра. Теперь Барклаю не оставалось ничего другого, как торопиться вслед за Багратионом назад на защиту Смоленска и сообщений с Москвой.
Бивуак (Фабер дю-Фор)
Наполеон действительно был душевно утомлен этой вечной погоней за решительным сражением и все новым и новым исчезновением неприятеля. Он приходит к решению неожиданным вывертом всего своего наступления от Витебска превзойти все ожидания Барклая и застать, наконец, русских врасплох, как это удалось ему в 1809 году под Ландсгутом с австрийцами. Со свойственной ему легкостью быстро перебрасываться от одной комбинации к другой, император задумывает теперь переправить все свои силы якобы почти в 200.000 человек на левый берег Днепра у Росасны, с налету захватить Смоленск в тылу у русской армии, поразить этим все умы в России и принудить, наконец, противника к решительному бою. Следы этого нового плана ясно заметны у Наполеона уже с 6 августа (н. ст.) после того, как накануне он, наверное, узнал о соединении обеих русских армий в Смоленске. Он советуется с маршалом Даву о преимуществах движения по правому и по левому берегу Днепра, о выгодах переправы у Росасны или дальше у Дубровны, велит, наконец, наводить мосты у Могилева, Орши, Дубровны, Росасны. Однако, когда Платов разбил вдруг 27 июля (8 августа) авангард Себастьяни под Инковым (при Молевом болоте), Наполеон тотчас же опять весь настороже, готов принять битву и на правом берегу Днепра у Лиозны, ждет еще двое суток русского наступления. Только июля 29 (10 августа), когда надежды на атаку Барклая не оправдались, отдаются отдельным французским частям приказы готовиться к походу за Днепр. Ней должен идти через Любавичи и навести мост на Днепре супротив Ляд, дабы затем вместе с Мюратом во главе кавалерии образовать авангард. Даву поручается навести 4 моста у Росасны с тем, чтобы следовать за Неем. Вице-король Евгений двинут черезъ Лиозну к Росасне вслед за Даву. Гвардия, которую император задерживает пока еще на день вследствие дурной погоды, пойдет у Росасны позади Евгения Богарнэ. Для Понятовского намечался путь на Романово или на Боево. В три дня император рассчитывает сосредоточить всю свою армию на Днепре, еще через трое суток — под Смоленском. 1(13) августа в 1 час пополуночи Наполеон в карете выезжает из Витебска в Росасну. К утру Мюрат и Ней направлены уже к Днепру напротив Хомина, к вечеру — и Даву на Росасну. Однако меры предосторожности, принятые Барклаем, а именно — выделение отряда Неверовского к Красному и решение не удаляться от Смоленска далее трех переходов, спасли город от неожиданного захвата и превратили задуманный Наполеоном блестящий удар в азартную игру на авось полководца, избалованного выигрышами на ошибках противников. С утра 2(14) августа авангард кавалерии Мюрата и корпуса Нея были уже за Днепром и после полудня наткнулись на отряд Неверовского, вышедший из Красного и расположившийся в боевом порядке. Мюрат в донесении Наполеону превозносит неустрашимость своей кавалерии в атаках на этого неприятеля, но отдает должное и упорному отпору со стороны русского каре, пролагавшего себе путь для отступления штыками среди французских всадников, которые снова и снова преграждали ему с тылу дорогу. Неверовский потерял в деле под Красным до 1½тысячи человек, но зато задержал на целый день наступление неприятеля на Смоленск. Когда обстоятельства вполне разъяснились, русские главнокомандующие решили как можно скорее спешить на выручку города. Корпус Раевского выступил на поддержку дивизии Неверовского через Смоленск еще в ночь со 2 на 3 августа (ст. ст.) и после полудня соединился с ней к западу от города; русские силы доходили теперь здесь всего до 15 тысяч человек, а потому по предложению Паскевича решено было защищаться в самой крепости.
Перед Смоленском (Фабер дю-Фор)
Смоленск еще при Борисе Годунове был окружен стеной из белого камня и кирпича свыше 5 верст в длину, вышиной не менее 25 футов и толщиной не менее 10 ф.; впереди стены местами имелся прикрытый путь, а за ним везде кругом шел сухой ров. Старых башен сохранилось 17, да еще королевский бастион, пятиугольное насыпное укрепление, построенное Сигизмундом III в юго-западном углу, между Красненским и Мстиславльским предместьями. Предместья эти из деревянных построек опоясывали город с юга от Днепра до Днепра и в порядке с запада на восток назывались Красненское, Мстиславльское, Рославльское, Никольское, Раченка. В стене было несколько проломов и трое ворот — северные Днепровские, восточные Никольские и южные Малаховские.
Под Смоленском 5 авг., 10 час. веч. (Фабер дю-Фор)
3 (15) августа французские войска и императорская квартира были уже в Корытне под самым Смоленском. Предполагая, что город покинут русскими, Наполеон с уверенностью рассчитывал занять его на следующий день без боя, а потому решился даже перебросить кавалерию корпуса Евгения Богарнэ под Хоминым опять назад на правый берег Днепра ради поисков неприятеля. Благодаря такому раздроблению сил, французы 4(16) августа должны были ограничиться только несколькими попытками атак на укрепления Смоленска. С 8 часов утра сюда стала подходить кавалерия Мюрата и корпус Нея, а вскоре после полудня прибыл и Наполеон. Войска Даву появились только с 4 часов дня. Дело ограничилось почти лишь одной канонадой; попытки овладеть королевским бастионом были легко отбиты. К вечеру к Раевскому, потерявшему в этот день свыше тысячи человек, подошли подкрепления и появилась армия Барклая, к которой у города присоединился и Багратион. Перед ночью в русском лагере было решено, что 2-ая армия отступит по московской дороге к Соловьевой переправе, оставив у реки Колодни только особый арьергард под начальством кн. Горчакова. Для прикрытия отступления Багратиона, 1-ая армия будет удерживать Смоленск, после чего она тоже отойдет на московскую дорогу под прикрытием арьергарда кн. Горчакова. Для обороны Смоленска назначен был корпус Дохтурова, усиленный Неверовским, Коновницыным, а затем и другими подкреплениями постепенно до 30 тысяч человек. В течение ночи произошла смена войск Раевского корпусом Дохтурова, а 1-ая армия осталась на правом берегу Днепра и выставила здесь даже батареи в помощь городской артиллерии. Лагерь Наполеона был разбит в 2½ километрах от укреплений города.
Перед стенами Смоленска (Фабер дю-Фор)
На следующий день 5(17) августа Наполеон уже с 8 часов утра знал о появлении русской армии у Смоленска; он рано садится на коня, но все еще до полудня затягивает начало решительного штурма, как бы надеясь на вылазку и битву. В ожидании французские корпуса развертывались против предместий города, Ней — против Красненского, Даву — против Мстиславльского и Рославльского, Понятовский — против Никольского. Около часу дня Ней двинул вюртембергскую дивизию против западного предместья; бригада Гюгеля проникла в Красненское и укрепилась на кладбище. В то же время с юга пошла в атаку дивизия Морана, справа от нее дивизия Фриана, а слева дивизия Гюдена под предводительством самого Даву. Но и здесь французы могли овладеть только Мстиславльским предместьем, а их дальнейшие усилия разбивались о твердыню стены. Император велел было артиллерии пробить брешь в стене, но и эта попытка не удалась, хотя местами палили из пушек почти в упор. Зато удачно брошенные снаряды зажгли и предместья и город. Даву удержал на ночь завоеванную позицию в предместьях и готовился с утра повести атаку через один из проломов в стене. Около 2 часов дня Наполеон велел корпусу Понятовского атаковать Малаховские ворота и восточные предместья вплоть до Днепра, Никольское и Раченку. Поляки легко захватили предместья, но усилия их проникнуть в город остались и здесь бесплодными. Понятовский приказал было большой батарее стрелять по трем мостам на Днепре, чтобы прервать сообщения с 1-ой армией, но русская артиллерия из-за реки поддержала городские орудия и заставила поляков прекратить этот обстрел. Около 5 часов пополудни наступила наиболее страшная минута защитников Смоленска. Войска корпуса Даву при содействии поляков повели настойчивый приступ против Малаховских ворот, переходя через сухой ров и оттесняя русских в город. Но в это время подоспели подкрепления, вытребованные Дохтуровым из 1-ой армии. Принц Евгений Вюртембергский согласился произвести вылазку через ворота; егерский полк снаружи стены устремился в прикрытый путь и залпами остановил натиск французов. Наполеон в 8 часов вечера велел прекратить атаку; он не пожелал ввести в дело молодую гвардию и другие части армии, остававшиеся в резерве. Уложить на месте сразу столько войска, сколько потребовалось бы для взятия города штурмом во что бы то ни стало, еще не входило в его планы. Французы и так потеряли не менее 8–10 тысяч человек и к тому же, по мнению знатоков, без крайней нужды, потому что легче было бы перейти Днепр выше Смоленска, у Шеина Острога или в брод у Прудищева и наступлением между обеими русскими армиями принудить противника очистить город. Русские потери доходили до 6 тысяч убитых и раненых. К полночи Барклай приказал начать отступление из города. Тщетно все главные защитники Смоленска уговаривали его продолжать оборону города, а Багратион, Беннигсен и вел. кн. Константин требовали даже перехода в наступление. Барклай твердо верил, что переправа Наполеона несколько выше по Днепру сделает положение русских отчаянным.
