Владислав Ельников - Рубежи Новороссии

То же самое происходит и с вооружением, и происходит, пожалуй, в ещё большей степени чем в случаях с мирной техникой, ведь человеческое тщеславие очень любит погордиться «отличными» знаниями и навыками владения оружием. А раз так, то накой мне какая-то там учёба? И вот боец заряжает, стреляет и позже чистит оружие, будучи совершенно уверенным в своём мастерстве. Однако настоящее обучение владению этим же видом оружия, равно как и проверка его чистоты, выявляет у большинства серьёзные недостатки, поэтому обучение азам оказывается необходимым для того, чтобы поставить имеющиеся навыки на твёрдую основу, углубить и упрочнить знания.

Но по-настоящему интересной была для меня стрельба из гранатомёта. Ранее я уже стрелял дважды из «шайтан-трубы», получив при этом сильный удар взрывной волны по уху. Эти первые разы показали полное моё неумение пользоваться гранатомётом, и уж здесь-то я хорошо понимал необходимость учёбы. На этот раз уже не нужен был идущий на меня танк противника, чтобы понять необходимость умения стрелять по нему из гранатомёта. Более того, теперь я с горечью и беспокойством думал о своей неспособности обращаться с этим видом оружия, выявленной на первых стрельбах, и хотел возможно скорее исправить свои недостатки.

Готовлю заряд к гранатомёту, именуемый коротко «выстрел». Он состоит из гранаты с реактивным маршевым двигателем и порохового заряда, выталкивающего гранату из «шайтан-трубы». Эти две части идут по отдельности и собираются вместе только перед непосредственным применением.

Итак, «выстрел» готов, и по команде я бегу на огневой рубеж. Занимаю должное положение, пытаюсь прицелиться, но при этом допускаю кучу ошибок. Молодой офицер Антон старательно показывает мне недочёты. Исправляю их, целюсь, и вижу, что опять буду стрелять почти наугад. Что-то всё время мешает мне прицелиться как следует: то гранатомёт, не удерживаясь на бронежилете, сползает с плеча, то мешает воротник бушлата, то висящий за спиной автомат как-то сковывает движения. Не лучшим образом работает и мой глаз: расплывается то мушка, то прорезь, то сама мишень. В конце концов, кое-как всё же прицелясь, кричу «выстреееееел», и с открытым ртом нажимаю спусковой крючок.

«Ба-бах!!!» — оглушительно грохочет гранатомёт. Сразу слежу за полётом гранаты, это я зарубил себе на носу заранее: после вылета гранаты внимательно следить за ней. Она же скачет по полю подобно пущенному по воде камню, и проскакав левее мишени метров на 15–20, разрывается вдали за целью, подняв столб пыли и дыма. Понятно, прицел я взял слишком низко, да и про поправку на сильный боковой ветер позабыл совершенно.

Тем временем огневой рубеж занимают другие бойцы, я же обдумываю свои промахи и ошибки, ищу способы избежать их в следующий раз и наблюдаю за стрельбой моих соратников. У них выходит примерно то же самое, что и у меня, никто из нас не может попасть в цель. Вот чья-то граната, проскакав по полю, взлетает вверх, переворачивается, сверкая красными огнями маршевого двигателя, и затем разрывается в воздухе белой молнией, окутываясь клубом чёрно-серого дыма. Зрелище красивое, но цель как стояла, так и стоит на том же месте.

Вновь подходит моя очередь стрелять. Спокойно собираюсь внутренне, не торопясь целюсь и пытаюсь лучше понять, что именно мешает стрельбе. Да, действительно, мешает толстый зимний бушлат и одетый на него бронежилет. Из-за них плечи сделались покатыми, лежащий на них гранатомёт всё время норовит сползти с плеча, удержать его трудно из-за скованности движений. Но ничего не поделаешь — надо учиться, приспосабливаться. Ко мне подходит сам командир нашего батальона «Пират» и очень спокойно, доброжелательно поясняет мне премудрости стрельбы. Делаю очередной выстрел, и на этот раз граната разрывается точно за целью метрах в 150 позади мишени. Перелёт! Была бы цель покрупнее, граната влепила бы точно в неё, но… абы да кабы, да во рту росли грибы…. Мишень-то стоит не шелохнувшись, значит — промах!

Так раз за разом я делаю ещё пять или шесть выстрелов из «шайтан трубы», но поразить цель мне так и не удалось. Тем не менее, в этот раз дело шло гораздо лучше и увереннее, чем в первый раз, к тому же таких сильных ударов взрывной волны по барабанным перепонкам теперь не было. В общем, чему-то я в этот раз всё-таки немного научился.

На обратном пути думаю о стоимости такой учёбы. Цифр я не знаю совершенно, но вне всякого сомнения, дело это далеко не дешёвое. Кто-то обеспечивает выпуск боеприпасов, другие доставляют их, третьи получают, хранят и распределяют, и всё это чей-то труд, труд, труд… Мы же не платим за этот труд ничего, потому что не какой-то добренький дядя-олигарх даёт нам поиграться в эти «игрушки», а сам народ снабжает нас оружием, надеясь на наше умение пользоваться им.

ЗНАМЕНАТЕЛЬНЫЕ ДАТЫ

Кончается октябрь, начинается ноябрь 2015 года. На эти дни пришлось сразу несколько событий: исполнилось полгода моей службы в рядах армии ДНР, 8 ноября состоялся праздник образования нашей части которой исполнился ровно один год, а сегодня, 9 ноября, мне самому стукнуло ровно 54 года. Я крепко убеждён, что случайностей в этом мире не бывает, и совпадение этих дат тоже должно что-то означать, как, к примеру, совпадают 18 мая день рождения Г.А. Шичко, первооткрывателя механизмов алкогольно-табачных зависимостей, создателя метода избавления от этих напастей, и праздник иконы «Неупиваемая чаша» которой молятся об избавлении от недуга пьянства и табакокурения. Кстати, Геннадий Андреевич Шичко умер 3 ноября 1986 года. Дата его смерти падает, как видим, на этот же промежуток времени, о котором шла речь в самом начале…

8 ноября в нашем батальоне состоялось награждение сражавшихся прошлым летом в Славянске. Комбат построил всю часть, и в торжественной обстановке замполит батальона зачитал приказы полковника Стрелкова о награждении отличившихся, затем вручил медали награждённым. Это награждение вызвало у меня некоторые размышления.

Я давно принимаю участие в деятельности различных общественных организаций, где так же награждают заслуженных знаками отличия, и всякий раз радость за награждённого омрачалась сознанием нашей слабости. В конце концов, кто мы такие и что за силу мы из себя представляем? Сознаться честно, мы малочисленны и немощны, о нас мало кто знает, у нас нет народной поддержки, нет ни сил, ни средств, ни сколь-нибудь серьёзных возможностей для достижения желаемых целей. Мы — жалкая кучка пытающихся противостоять Злу, смешных в своём желании что-то сделать против этого Зла, подобно лающей на слона Моське. Такое грустное впечатление оставляли после себя все без исключения сообщества, в которых я состоял и состою на протяжении последних 25 лет. Понятно, что и награды такого сообщества носят символическое значение.

Однако совсем иные чувства возникли при награждении воинов народного ополчения Новороссии, ставших сегодня регулярной армией ДНР. Здесь всё серьёзно, здесь всё обосновано, здесь не игра в солдатики. Здесь — настоящие бои и настоящие бойцы, настоящая война и настоящие сражения. Вот стоит строй настоящих солдат и им вручаются настоящие, заслуженные награды. Во всём этом ощущается серьёзность и сила, здесь нет места сомнениям и насмешкам, зависти и недовольству, как нет и равнодушных к происходящему.

Вспомнилось и награждение отличившихся на 9 мая в другой воинской части под командованием «Минёра», где я начинал службу в армии ДНР. Внешне вроде бы всё выглядело так же, но сам дух этого мероприятия был совершенно иным. Чувство отчуждённости и наигранности происходящего не покидало меня на протяжении всего этого действа. Конечно, так могло быть из-за моего очень недолгого пребывания в этой части, ведь я прибыл в неё всего лишь в конце апреля. Однако причина этой бросающейся в глаза разницы оказалась намного глубже и серьёзнее: как выяснилось позже, в самые тяжёлые мгновения битвы под Славянском часть «Минёра» дрогнула, оставив своих соратников. Я не в праве судить награждённых бойцов из части «Минёра», вполне возможно что они заслуженно получили награды за свои действия о которых мне ничего не известно, да и вообще во время битвы под Славянском я находился у себя дома и наблюдал за ней в уютной обстановке через интернет, поэтому не мне судить награжденных. Однако сквозящее лицемерие процедуры награждения в части «Минёра» в очередной раз подтвердило закономерность, познанную мною на совершенно иных примерах и в совершенно других случаях жизни, не имеющих ничего общего с данным награждением. Эта закономерность заключается в способности чувствовать сердцем то, что неведомо уму и неподвластно разуму. Проще говоря, 9 мая 2015 года я ещё ничего не знал о части «Минёра», о той предыстории что стала известна мне позже. Таким образом, не ведая о позорном бегстве с поля боя, я никак не мог делать каких-то умозаключений и оценивать в их свете вручение наград. Единственное, что я в тот раз ощущал — это отсутствие всякой радости и полную свою непричастность к совершаемому действу. В моих глазах это было скучным дежурным мероприятием, и не более того.