Лев Лопуховский - 1941. На главном направлении
Около 4 часов (моск) с немецкой стороны стали кричать, что по мосту к начальнику советской погранзаставы сейчас же должны перейти немецкие пограничник для переговоров по важному и не терпящему отлагательства делу. Наши пограничники ответили отказом. Тогда с немецкой стороны был открыт огонь из нескольких пулеметов и орудий. Под его прикрытием через мост прорвалось пехотное подразделение[175]. Советские пограничники, несшие охрану моста, пали в этом неравном бою смертью героев.
В 03.45 передовые группы пехоты и саперы 3-й тд под прикрытием огня артиллерии переправились через р. Буг на резиновых лодках. С захватом восточного берега Буга танки 3-го батальона, оборудованные для движения под водой, пересекли реку. Остальные танки из-за транспортных заторов начали переправу по мосту уже после 10.00. В первом же своем донесении В. Модель отметил, что была достигнута полнейшая оперативная внезапность. Боевые группы дивизии, возглавляемые командирами полков и бригад дивизии, начали продвижение в обход Бреста с юга[176]. В дополнение к захваченному мосту саперы спешно навели понтонные переправы в нескольких километрах выше и ниже по реке. По ним с 10.30 начали переправу части 4-й тд противника 24-го мк[177].
Севернее Бреста части 17-й и 18-й тд 47-го мк форсирование Западного Буга начали в 4.15 (5.15 моск.). Первыми в 4.45 переправились через реку танки, приспособленные для движения под водой. Они могли преодолевать водные рубежи глубиной до 4 м. С захватом противоположного берега немцы сразу же приступали к оборудованию мостовых переправ силами приданных понтонных подразделений, так как не все захваченные мосты можно было использовать для переправы танков и другой тяжелой техники. При этом понтонно-мостовое имущество соединений первого эшелона не использовалось. К исходу 22.6 все намеченные планом мосты и понтонные переправы в полосе группы армий «Центр» были готовы к пропуску войск.
3-й танковой группе, действующей на левом фланге ГА «Центр», не нужно было форсировать пограничную реку. Но в 130 км в глубине советской территории в меридиональном направлении протекала р. Неман, которую русские могли использовать в качестве оборонительного рубежа. Успех наступления группы Г. Гота зависел от быстроты его преодоления. Поэтому и здесь в первый эшелон были поставлены 57-й (12 и 19 тд, 18 мд) и 39-й (7 и 20 тд, 14 и 20 мд) моторизованные корпуса. Они нанесли удар из района Сувалки и быстро сломили слабое сопротивление 29-го (литовского) ск 11-й армии ПрибОВО. Уже к 13 часам 22 июня 7-я тд 39-го мк ворвалась в г. Алитус, захватив два моста в полной исправности. Позднее из допроса пленного командира саперной команды, назначенной для уничтожения мостов, они узнали, что тот имел приказ взорвать их в 19.00 22 июня. Раньше сделать это он не решился, поскольку по мостам непрерывно шли отступающие разрозненные подразделения войск и беженцы. Несколько позже передовой отряд 57-го мк захватил ещё одну переправу через Неман в 35 км выше по течению. Таким образом, уже в первый день вторжения на смежных флангах СЗФ и ЗапФ ударным группировкам вермахта удалось создать большой разрыв в оперативном построении наших войск.
В отличие от наших взглядов на применение в наступательных операциях танковых и мотомеханизированных войск, военачальники вермахта были сторонниками ввода их в сражение для прорыва обороны противника в составе первого эшелона. Это более соответствовало стратегии блицкрига и оказалось совершенно неожиданным для советского командования, которое не сразу установило состав ударных группировок врага. Не зная истинного положения дел, командующий СЗФ генерал Ф.И. Кузнецов доложил наркому обороны, что соединения 11-й армии продолжают сдерживать противника, хотя в действительности они с большими потерями поспешно и неорганизованно отступали[178].
Наконец, в Москве убедились, что на западной границе начались полномасштабные боевые действия. В 7 ч. 15 мин. 22 июня после долгих колебаний там была подписана директива НКО № 2:
«22 июня 1941 г. в 04 часа утра немецкая авиация без всякого повода совершила налеты на наши аэродромы и города вдоль западной границы и подвергла их бомбардировке.
Одновременно в разных местах германские войска открыли артиллерийский огонь и перешли нашу границу.
В связи с неслыханным по наглости нападением со стороны Германии на Советский Союз ПРИКАЗЫВАЮ:
1. Войскам всеми силами и средствами обрушиться на вражеские силы и уничтожить их в районах, где они нарушили советскую границу. Впредь до особого распоряжения наземными войсками границу не переходить (выделено мною. – Л.Л.).
2. Разведывательной и боевой авиацией установить места сосредоточения авиации противника и группировку его наземных войск.
Мощными ударами бомбардировочной и штурмовой авиации уничтожить авиацию на аэродромах противника и разбомбить группировки его наземных войск.
Удары авиацией наносить на глубину германской территории до 100–150 км.
Разбомбить Кенигсберг и Мемель.
На территорию Финляндии и Румынии до особых указаний налетов не делать»[179].
Эта директива с поправками и подписями Маленкова и Жукова передавалась в округа по телефонам ВЧ. Однако в другом фонде ЦАМО РФ имеется машинописный текст незаверенной копии этой же директивы (видимо, оформленной позже), в котором нет выделенной мной фразы о запрещении наземным войскам переходить границу[180]. Эти разночтения, возможно, отражают колебания Сталина, который, не представляя себе масштабов вторжения, не терял надежды, что конфликт удастся каким-то образом уладить.
Командующие округами пытались, используя мехкорпуса армий и свои резервы, действовать в соответствии с полученной директивой. Так, штабом ЗапОВО было отдано распоряжение:
«Командующему 4-й армией.
Командующий ЗапОВО приказал: прорвавшиеся и прорывающиеся банды решительно уничтожить, для чего в первую очередь используйте корпус Оборина (14 мк). В отношении действий руководствуйтесь „красным пакетом“. Авиацию используйте для совместных атак с мехчастями. Обращаю исключительное внимание на поддержание связи. Используйте радиосвязь, связь постов ВНОС, делегатов на самолетах прямо в штаб округа и до ближайшей переговорной телеграфной или телефонной станции. Информируйте через каждые два часа. Ответственность за это возлагаю на вас»[181].
Требования директивы наркома обороны и распоряжение штаба фронта не соответствовали сложившейся обстановке. Танковые клинья группы Гудериана, обошедшие Брест с юга и севера, сравнительно легко «протыкали» слабую, поспешно занятую оборону разрозненных соединений 4-й армии. Неся большие потери, они не смогли выдержать натиск врага, который, используя захваченные мосты, быстро наращивал силу удара. Встретив серьезное сопротивление на каком-либо рубеже, немцы немедленно вызывали авиацию. Пикирующие бомбардировщики противника, расчищая путь наземным войскам, выводили из строя орудие за орудием. Именно массированными ударами авиации врага во многом объяснялись безуспешные действия наших войск.
22-я тд и 6-я сд 4-й армии понесли большие потери в людях и боевой технике. Например, в танковой дивизии к этому времени оставалось около 100 танков с небольшим запасом снарядов и горючего. В связи с этим генерал Коробков попытался узнать мнение представителя штаба фронта генерала И.И. Хабарова, на что получил ответ: «Вам по обстановке виднее». И командующий армией, невзирая на возражения штаба армии и руководствуясь планом прикрытия («красным пакетом»), приказал привлечь для контрудара и 205-ю дивизию, которая только по названию была моторизованной (имевшимся автотранспортом дивизия могла перебросить в район Жабинки лишь незначительную часть своего состава). В 6 часов 23 июня войска 4-й армии нанесли контрудар из района Жабинки. Немцы на некоторых участках были отброшены на несколько километров. Но уже через полчаса над частями 14-го мк появилось множество вражеских самолетов. Началась бомбежка. О дальнейшем наступлении без достаточной поддержки артиллерией и отсутствии прикрытия с воздуха не могло быть и речи. К тому же в связи с выходом противника к Кобрину пришлось взорвать окружные склады ГСМ и соединения армии стали испытывать недостаток горючего[182].
По-прежнему плохо обстояло дело с радиосвязью. Низкая обеспеченность штабов радиосредствами и отсутствие заранее отработанных документов по скрытому управлению войсками при их использовании, а также радиобоязнь привели к тому, что этот вид связи войсками и штабами практически не использовался. В 4-й армии после неудачной попытки установить связь с округом и с корпусами с КП армии в Буховичи, было принято решение переместить штаб армии к 17 часам в Запруды, где к этому времени организовали новый узел связи армии. Но при перемещении штаба в результате авианалета противника были уничтожены штабные автобусы и две радиостанции, предназначенные для работы со штабом фронта и авиационной дивизией, убито и ранено много офицеров.
