Лев Лопуховский - 1941. На главном направлении
– А кто же будет осуществлять руководство Генеральным штабом в такой сложной обстановке?
И.В. Сталин ответил:
– Оставьте за себя Ватутина.
Потом несколько раздраженно добавил:
– Не теряйте времени, мы тут как-нибудь обойдемся»[190].
Но и Ватутина, заместителя Жукова, отправили на Северо-Западный фронт. На Западный фронт, который получил задачу разгромить сувалкскую группировку противника и уже 24 июня занять город Сувалки, прибыли маршалы Б.М. Шапошников и Г.И. Кулик, заместитель начальника Генштаба генерал В.Д. Соколовский и начальник оперативного управления генерал Г.К. Маландин. Все планы организованного вступления в войну рухнули. Надо было принимать решения, соответствующие обстановке. Но в этот столь ответственный момент Генштаб был, по существу, обезглавлен. Вождю не нужны были рядом свидетели его «гениальной прозорливости»: мало ли что могло прийти в голову военным…
Схема 1. Боевые действия в Польше в сентябре 1939 г.
Схема 2. Боевые действия 23 и 24 июня 1941 г.
Схема 5. Положение войск противника в районе Вязьмы на 05.10.41 г.
Схема 6. Положение войск противника на 20.00 7.10.41 г.
Схема 7. Положение войск противника на 21.00 8.10.41 г.
Схема 8. Положение войск сторон на 9.10.41
Схема 9. Положение войск сторон на 11.10.41
Схема 10. Задачи соединений 19-й А на прорыв 11.10.1941 г.
Схема 3. Положение войск сторон на 23.00 27.06.41 (по немецким данным)
Советское руководство, недооценив силы вторгшейся группировки противника, решило, что сил для ответного удара достаточно. В 21.15 22 июня Главный военный совет отдал Военным советам Северо-Западного, Западного и Юго-Западного фронтов директиву № 3, разработанную на основе предвоенных планов, в которой в частности говорилось:
«1. Противник, нанося удары из Сувалковского выступа на Олита[191] и из района Замостье на фронте Владимир-Волынский, Радзехов, вспомогательные удары в направлениях Тильзит, Шауляй и Седлец, Волковыск, в течение 22.6, понеся большие потери, достиг небольших успехов на указанных направлениях.
На остальных участках госграницы с Германией и на всей госгранице с Румынией атаки противника отбиты с большими для него потерями.
2. Ближайшей задачей войск на 23–24.6 ставлю:
а) концентрическими сосредоточенными ударами войск Северо-Западного и Западного фронтов окружить и уничтожить сувалкскую группировку противника и к исходу 24.6 овладеть районом Сувалки:
б) мощными концентрическими ударами механизированных корпусов, всей авиации Юго-Западного фронта и других войск 5 и 6 А окружить и уничтожить группировку противника, наступающую в направлении Владимир-Волынский, Броды. К исходу 24.6 овладеть районом Люблин»[192].
Изложенный в директиве план действий хоть в какой-то степени отрабатывался в штабах фронтов на картах. С началом военных действий в Генштабе не было ни времени, ни данных для выработки решения, соответствующего обстановке. Видимо, в Москве надеялись, что директива подтолкнет командующих и войска к решительным действиям, и, возможно, удастся перехватить инициативу у противника.
Разгром перешедшего границу противника и перенесение боевых действий на его территорию по плану предполагалось осуществить силами уже отмобилизованных войск. Между тем, ограниченных сил армий прикрытия, растянутых вдоль границы и к тому же понесших большие потери, даже с учетом резервов округов было недостаточно даже для того, чтобы отразить первый удар врага. Так что поставленные директивой задачи были заведомо невыполнимы. Поэтому неудивительно, что поспешно подготовленные контрудары войск СЗФ (23–24 июня), как и ЗапФ (23–25 июня) успеха не имели.
Можно представить, что думали о директиве НКО № 3 в штабе Западного фронта. На исходе 22 июня Д.Г. Павлов выслал своего заместителя генерала И.В. Болдина в 3-ю армию с задачей выяснить обстановку и организовать контрудар на гродненском направлении, как это предусматривалось планом прикрытия. Он приказал силами конномеханизированной группы в составе 6-го мехкорпуса и 6-го кавкорпуса 10-й армии и частей 11-го мехкорпуса 3-й армии нанести удар южнее Гродно с задачей уничтожить противника на левом берегу р. Неман, не допустив выхода его частей в район Волковыск[193].
Ставя задачу Болдину, Павлов ни слова не говорит о разгроме сувалкской группировки противника, главное – не допустить его выхода в тыл фронту. Но он не знал, что значительно более грозную опасность для его фронта представляли подвижные соединения танковой группы Гота, которые после захвата переправ на Немане стали развивать наступление в направлении Минска.
Соединения 6-го мехкорпуса под командованием М.Г. Хацкилевича (4-я и 7-я тд, 29 мд, всего танков – 1131, в т. ч. 452 КВ и Т-34), находившиеся в районе Белостока (в 60–80 км от Гродно), ещё при выдвижении на исходные позиции подверглись ожесточенным ударам с воздуха. Понесли большие потери от немецкой авиации и соединения кавкорпуса. Относительную боеспособность сохранила только 36-я кавдивизия. 11-й мехкорпус к этому времени был уже скован боями юго-зап Гродно и в контрударе не участвовал, за исключением 33-й тд, которую Болдин подчинил себе. Ограниченность времени на подготовку не позволили организовать сильный удар по противнику. Соединения подвижной группы Болдина бросались в бой по мере их подхода. Уже к ночи 23 июня наступление пришлось приостановить из-за нехватки горючего и боеприпасов. Понёс огромные потери и 11-й мехкорпус, входивший в состав 3-й армии. В нем из 243 танков осталось 50. На следующий день атаки возобновили. Но, несмотря на наше абсолютное превосходство на этом направлении над противником в танках, остановить его наступление не удалось.
Не имел успеха и поспешно подготовленный контрудар 4-й армии на брестском направлении. К исходу 22 июня ее соединения и части были отброшены от границы на 25–30 км. Передовым танковым частям противника удалось продвинуться ещё глубже – на 60 км и 23 июня занять Кобрин. Несанкционированный отход 4-й армии поставил в трудное положение левофланговые соединения 10-й армии. Оно осложнилось и тем, что на бельский участок прикрытия границы так и не вышла 13-я армия, которая к началу войны не закончила формирование. Её 49-ю сд, с которой у штаба фронта не было связи, пришлось переподчинить 10-й армии.
23 июня 14-й мехкорпус смог продвинуться лишь на несколько километров к Бресту. Артчасти усиления не успели выдвинуться в назначенные им районы, оставив пехоту и танки без поддержки. В условиях подавляющего превосходства противника на земле и в воздухе, наступление быстро выдохлось. А в корпусе за два дня боев из 518 танков в строю осталось 25[194].
Фон Бок ещё 22 июня записал в дневнике: «Бросается в глаза то, что практически ни на одном участке не наблюдается присутствия мало-мальски значительных сил артиллерии. Наши люфтваффе на две головы выше русских ВВС»[195].
Выдержка из журнала боевых действий 4-й армии:
«К исходу 23.6 разрозненные части 28-го ск и 14-го мехкорпуса, не успевшие привести себя в порядок [после не совсем удачных попыток контратаками остановить наступление противника], атакованные танками противника при поддержке большого количества авиации, начали отход, который превратился в неорганизованное сплошное отступление перемешавшихся частей за р. Ясельда. Организованные отряды заграждения не смогли остановить отступление»[196].
Выдвижение резервов ЗапФ из глубины и поспешно организованные контрудары и контратаки без должной поддержки артиллерии в условиях господства противника в воздухе, по существу, сыграли на руку немцам. Они больше всего опасались, что главные силы кадровой Красной армии смогут отойти на удобный для обороны рубеж Западная Двина – Днепр. Огромные потери наших войск исключили саму возможность создания устойчивой обороны на направлениях ударов противника.
В оперсводке № 1, впервые отправленной в штаб фронта на третий день войны (!) – 24 июня, командование 4-й армии решилось, наконец, сказать правду:
«<…> все части, за исключением 55 и 75 сд, не боеспособны и нуждаются в срочном доукомплектовании личным составом и мат. частью и приведении в порядок. <…> От постоянной и жестокой бомбардировки пехота деморализована и упорства в обороне не проявляет. Отходящие беспорядочно подразделения, а иногда и части приходится останавливать и поворачивать на фронт командирам всех соединений, начиная от командующего армией, хотя эти меры, несмотря даже на применение оружия, должного эффекта не дали»[197].
В более благоприятных условиях с началом военных действий развивались события в полосе ЮЗФ. В контрударе 26–29 июня в районе Луцк, Ровно, Броды против 1-й танковой группы Клейста (всего около 1 тыс. танков) и части сил 6-й полевой армии противника с нашей стороны участвовало пять мехкорпусов (около 5 тыс. танков, в том числе 747 КВ и Т-34). Но, несмотря на превосходство в танках и успешные действия отдельных соединений, выполнить задачу по разгрому люблинской группировки противника не удалось. Нашим войскам удалось лишь частично приостановить продвижение германских войск. При этом фронт потерял 2648 танков[198]. По существу, большая часть его мехкорпусов фактически утратила боеспособность.
