Владислав Ельников - Рубежи Новороссии

— Да, видел.

— И ведь в ней сидят заслуженные ребята, делом доказавшие свой героизм в боях. Но водка — она такая! Она легко валит героя, бьющего что немца, что наёмника-негра, что чванливого американца. Всем наши воины хороши и сильны, одна лишь слабинка у нас — спиртное. Когда чечены не могли ничего поделать против наших, они оставляли им водку, после чего брали наших под утро «тёпленькими». А сколько случаев было у нас здесь, когда караул из нескольких человек оказался вырезанным ножами полностью. Можно ли трезвых, здоровых, вооружённых автоматами мужиков вот так взять, и словно баранов, перерезать?

— Вряд ли.

— Вот и я так же думаю — вряд ли. Проклятая синька сыграла здесь свою роль.

— А помнишь, не так давно наш ротный застрелил насмерть одного нашего бойца и ранил другого?

— Помню. А ты помнишь, как тоже совсем недавно перевернулась наша боевая машина пехоты, при этом трое погибли, а четверо получили тяжёлые травмы?

— И снова синька…

— Она, всё она… Ну, теперь смысл приказа ясен? Цели понятны?

— Понятны!

— Распишись!

Вот так! От вчерашней придури не осталось и следа. У людей уже совершенно иной настрой, совсем другое отношение к делу. Можно было бы только радоваться, но…. новый командир роты тихонько сидит в сторонке, не вмешиваясь в происходящее. Это дурной знак, говорящий, что командир не поддерживает начатую работу, хотя он должен в ней участвовать, — так выглядит это дело со всех точек зрения. К вечеру командир привозит из города пиво, и штаб вновь превращается в гудящий шалман.

Вся проведенная работа, можно сказать, перечёркнута. Как тут быть? Как идти дальше? Вот задача-то, а? Как было бы легко и просто, поддержи верхи начатое, но на деле всё выходит наоборот: приходится идти не только против мнения бойцов, но вступать в противоречие с командиром, пусть и неявное. Такой расклад совершенно недопустим. Как здесь быть?

Надо думать. Искать, пробовать и думать. Вновь и вновь — думать.

Примерно так идёт сейчас моя служба: приходится биться не только с внешним врагом, но и с невидимым Зелёным Змием, действующим в наших рядах. И если бы только Зелёный Змий! Вместе с ним в нашей части распространилась и наркомания по которой у меня нет ни особых знаний, ни опыта. Эта, ещё более худшая напасть, даст знать о себе позднее.

Пока лишь замечу, что здешний народ имеет в общем-то тот же греховный набор что и в других уголках нашей страны, но особенно его портит пьянство и наркомания. Она уродует облик человека, делая его совершенно отвратительным. Есть плохое воспитание, есть низкая культура, есть косноязычие, есть другие недостатки в которых не виноваты их обладатели. Все они вполне терпимы, тем более что и сам я далек от совершенства, но когда к естественным недостаткам начинает подмешиваться наркотическая струя, всякому терпению приходит конец. Идиотский смех вызванный каннабиоидами, этот отвратительный гогот и клёкот совершенно невыносим. Он ничем не лучше, а то и хуже обычного алкогольного опьянения, поэтому ничего кроме глубокого отвращения вызвать не может. Мне теперь по службе приходится плотно общаться с такими, надо бы себя сдерживать, но удаётся это очень плохо.

БУДНИ ПЕРЕДОВОЙ

Между тем противник открывает огонь из танковых орудий по соседним с нашей ротой позициям. Их поддерживают самоходные артиллерийские установки, спрятанные за электростанцией в Светлодарске. Наши отвечают миномётным огнём, завязывается жестокая орудийная перестрелка. Разрывы снарядов бухают где-то недалеко, и наш особняк вздрагивает от них, словно перепуганное живое существо. Трещат телефоны полевой связи, ротный выясняет оперативную обстановку. Главное — заметить во-время начало наступления укрофашистов, если таковое состоится.

Не утихает и автоматно-пулемётный огонь: в кронах деревьев свистят и жужжат пули, на землю падают сбитые ими ветки. Эти ветки по утрам я часто нахожу лежащими на земле после вечерних перестрелок. Пули сбивают их с вязов и груш, древесина которых отличается своей прочностью. Попробуй сломай такую ветку руками! Тем не менее, устоять против пуль эта прочность конечно же не может, как не может устоять против алкоголя твёрдость воина….

Подсохнув, эти ветки идут у нас на разведение огня, на котором мы готовим еду и кипятим чайники. Да, у нас так: чтобы вскипятить чайник, надо развести огонь. Все линии электропередач в нашем краю давно перебиты, восстанавливать их нет ни возможности, ни смысла.

Правда, у нас есть свой генератор, но его мощности хватает только на подзаряд телефонов, поэтому такая обыденная вещь как электрочайник у нас не используется.

С каким-то особенным треском одна из пуль вошла в стену нашего дома.

Бах, бах, бах, бах — забахали разрывы ВОГов, выпущенных по нам из автоматических гранатомётов. Связь с боевыми позициями обрывается, и наши связисты — молодой парень и женщина, бегут её восстанавливать. Надо отметить их решительность в боевом листке, который я должен теперь выпускать.

Понемногу обстрел стихает, и я возвращаюсь к своим занятиям. Надо составить график работы с личным составом, при этом нельзя ограничиваться только борьбой с употреблением алкоголя. Намечаю темы, навеянные размышлениями последних дней: принятие на службу является признаком доверия и оказанной чести. Положение на фронтах. Почему мы не идём в наступление. Подвиг самопожертвования на воинской службе, откуда берутся силы на него… так, так, дай-ка поставлю сюда замечательную песню «Погибаю, но не сдаюсь»:[13]

ПОГИБАЮ, НО НЕ СДАЮСЬ!

Пусть на палубе кровь и стоны,Выше голову, брат, не трусь!И открыл экипаж кингстоны, —Погибаю, но не сдаюсь!Не сдаюсь, пусть и песня спета.Всё — и честь, и могила — здесь.Я горжусь, что заповедь этаВ Русском Флоте была и есть.Что она в душе, как присяга,Как любимой страны наказ,Эта стойкость, эта отвагаНе в характере ли у нас?Когда волком завыть бы впору,Хоронить себя не спеши,В этой заповеди опору,Ты ищи для своей души.Смерть придёт, косой потрясая, —Крикни ей через боль и грусть:«Жизнь люблю! Трепещи, косая,Погибаю, но не сдаюсь!»Пусть на палубе кровь и стоны,Выше голову, брат, не трусь!И открыл экипаж кингстоны, —Погибаю, но не сдаюсь!Пусть нас мало, но мы — в тельняшках.Пусть во злобе ликует враг:Слава доблести и бесстрашью,И — да здравствует русский флаг!Здравствуй вся, от края до края,Помни верных героев, Русь!За тебя, Отчизна святая,Погибаю, но не сдаюсь!

Завершить занятие должна будет другая песня о ратной доблести наших предков — Баллада о кавказской войне:[14]

БАЛЛАДА О КАВКАЗСКОЙ ВОЙНЕ

Слушайте, братие, слушайте, это я вам поюО том, что в прошлом случилось, новую песню мою.Не забывайте, русские, прадедов честных своих,Песня эта расскажет вам немного о них.В год тыща восемьсот восемнадцатый месяца сентябряХаджи Мурат, а с ним Шамиль да ещё Кибит-МагомаС двенадцатитысячным скопищем вайнахской злобной ордыСошлись к укреплению русскому, которое звалось Ахты.Там был гарнизон в четыреста всего, но каких штыков!И каждый стоил не менее двух десятков бешеных псов, —Вели они непрерывно орудийно-ружейный огонь —На воздух взлетел от взрыва наш погреб пороховой.Был тяжело ранен полковник — той крепости комендант,Его заменил Новосёлов по званию — капитан.Собрались тогда офицеры совет к коменданту держатьИ в случае крайнем решили своё укрепленье взорвать.О том объявил солдатушкам сам молодец-капитан:«Прощайтесь с жёнами, братушки, с детьми прощайтесь», — сказалСпокойно они его выслушали, дыхание затая,И гаркнули: «Вашблагородие, за веру умрём и царя!»А один бывалый добавил, целуя нательный крест:Авось не выдаст Бог, барин, и нехристь живьём не съест!А ежели вдруг погибнуть судьба нам вместе данаТо, сами узнаем, видно, как смерть на миру красна!Когда под землёю нехристи прорыли сеть галерей,Из строя выбыла в крепости почти половина людей.Закончились все сухарики, не доставало воды,И караульную службу солдатские жёнки несли.Меж тем к осажденным на помощь по тропам среди снегов,Летел-спешил князь Аргутинский с отрядом лихих казаков.Когда был завален фашинами доверху глубокий ров,На штурм после грома минного пошли мюриды вперёд.А у погребов раскрытых с запальниками в рукахСтояли в дозоре солдатки и калеки, как на часах,Готовые, если надо, себя и черкесов взорвать,За веру, царя и Родину живот с потрохами отдать!Начальнику их Новосёлову ни черт, ни черкес был не брат,Он раненый в бок и в голову в бою не покинул солдат.Они все присягу исполнили и, вправду, не подвелиИ штурм захлебнулся снова в дыму, огне и в крови!И тут как раз князь Аргутинский реку форсировал вброд,В штыки ударили русские, и дрогнул чеченский сброд!Рассеялся и подальше пустился в горы бежать —Вот как воевали наши, вот надо как воевать!…О том, что прежде случалось я эту песню пропел,Помните, братья, помните пору великих дел.Не забывайте, русские, прадедов честных своих,Немного, совсем немного вам я поведал о них…

Перед беседой, на которую я собираюсь отвести час времени, и после беседы мы прослушаем эти песни. В следующих темах занятий надо будет обязательно включить и произведения Ольги Дубовой.