Спектакль для предателя - Валерий Георгиевич Шарапов
Под руку попался старый «Пежо» с шашечками. Водитель высаживал двоих парней. Пассажиры расплатились, поблагодарили и чинно двинулись к причалу, взявшись за руки. Не он один обратил на это внимание, Дина тоже подметила «аномалию». Спохватившись, Зимин распахнул заднюю дверцу, подтолкнул спутницу. Женщина, пригнувшись, полезла в салон. Он сел следом, захлопнув дверцу.
– Слушайте, а вот эти двое, что вышли из машины… – начала Дина.
– Я потом объясню. Это связано с крепкой мужской дружбой… За нами следят, Дина Борисовна. Это чтобы вы знали. Нужно проваливать из этой местности. Добрый день, уважаемый, – поздоровался он по-английски с таксистом. – Не знаю, понимаете ли вы английскую речь… В общем, везите нас куда-нибудь подальше, в Копенгаген…
– Мы в Копенгагене, – напомнила Дина.
– Отлично. Западный район города, герр, не помню его названия… освежите мою память, если не сложно.
Клиенты вели себя странно, но таксисту было наплевать. Несколько английских слов он знал. Вздохнув, начал терпеливо перечислять: Гаммельхольм, Нордхавн, Амагер, Вальби…
– Вот этот, последний, – обрадовался Зимин.
Майор вел себя нервно, Дина с опаской поглядывала по сторонам. Это было не праздное наблюдение, в нем чувствовалась угроза…
Водитель был покладистый, кивнул. Он ехал не быстро, иногда посматривал в зеркало – даже индифферентным скандинавам не чуждо любопытство. Не имело смысла вертеть головой – хвост наверняка прилагался. «Кто такие?» – пульсировал в голове один и тот же вопрос. Кто бы это ни был, люди они информированные, из чего следовал неутешительный вывод: из отдела полковника Сухова течет, как из крана.
Машина шла неспешно – да и все движение в Копенгагене было медленным. В городе было много трамваев. Из легковых машин народ предпочитал малолитражки – они были везде, путались под колесами. Жилые дома стояли плотно, ощущался дефицит свободных площадей. Типичная европейская архитектура – с башенками, затейливыми пристройками на крышах. Остроконечные шпили устремлялись в небо – возводили их не только на церквях. Медленно полз поток транспорта. Удивляло обилие велосипедистов – по одному, по двое на одном велосипеде, в основном мужчины, в кепках, костюмах, при галстуках и в светлых рубашках. Создавалось впечатление, что все офисные клерки города перемещаются на двухколесном транспорте. Далее таксист вез их дворами и переулками. Высматривать за окном было нечего – ободранные стены, громоздкие пожарные лестницы, бетонные заборы. Выехал на большую дорогу и начал на что-то намекать: оборачивался, говорил непонятные слова. Датский язык, по мнению некоторых специалистов, самый сложный язык в мире – хуже русского и китайского.
– Да-да, здесь, – спохватился Зимин. – Вон, за той аркой, если не затруднит…
Таксист послушно затормозил. «Эвакуировались» стремительно. Андрей сунул водителю банкноту, поблагодарил, кинулся догонять Дину, придал ей правильное направление. Смотреть по сторонам было некогда. Быстрым шагом они преодолели гулкую подворотню. На выходе Зимин обернулся – пока никого. Повлек Дину вправо, там дорожки разветвлялись: одна тянулась вдоль закрытых мусорных контейнеров, другая сворачивала за соседний жилой дом. Из арки никто не выходил. Отстают товарищи. Или слежки нет и все эти кульбиты напрасны? Небольшое открытое пространство, какие-то бетонные джунгли – и даже не сами джунгли, а их задворки…
Дорожки разбегались, узкий проулок, мусор под ногами, облезлые стены с выпадающими кирпичами. Он бы не хотел здесь жить, пусть этот мир трижды свободен!
У Дины сдали нервы, она ахнула, схватила спутника за руку. У стены кто-то сидел, она едва не отдавила человеку ногу. Патлатый молодой человек с синюшным одутловатым лицом. Он восседал на бетоне, привалившись к стене, равнодушно смотрел на прохожих. Рядом обосновался еще кто-то – торчали ноги. Зрелище было, мягко говоря, на любителя. Агрессии молодые люди не проявляли, даже не шевелились.
– Что это с ними? – зашептала Дина. – Подождите, может, им помощь нужна?
– Ценю ваше человеколюбие, Дина Борисовна, но помощь в данную минуту нужна нам. – Он схватил ее за руку, поволок без церемоний. – А наркоманам помощь не нужна, они сами себе помогут, потому что добровольно избрали такой способ существования. Спасаются они таким образом от тягот и несправедливости капиталистического общества, понимаете?
Дина нервно засмеялась – последнее утверждение ее чем-то развеселило. Нет, Зимин ни за какие коврижки не согласился бы жить в этом мире!
Соглядатаи отстали, в переулок никто не выходил. И все же майор продолжал страховаться: петлял, путал следы. Дина взмокла и молила о пощаде. Оставалось только удивляться – просто взяли и отстали, смирившись с потерей объектов в миллионном городе?
Навстречу попадались люди – нормальные, прилично одетые, занятые какими-то делами. По поводу наркомании в загнивающем западном обществе советская пропаганда не лукавила. Что было, то было. Достать наркотики труда не составляло, марихуана и вовсе была легализована, по крайней мере в наиболее «продвинутых» странах. В Советском Союзе подобный феномен отсутствовал (как и проституция) – в массовом сознании уж точно. Советские граждане губили свою жизни алкоголем – и самое страшное, что губили и жизни окружающих…
За перекрестком, убедившись, что все спокойно, Зимин остановил такси, назвал водителю вразумительный адрес: улица Кагеррат в южной части Копенгагена. Водитель безучастно кивнул. Беспокойство отпустило, хотя и осталось некоторое недоумение. Машина петляла по городу, проползла мимо впечатляющего сооружения с устремленными ввысь остроконечными шпилями – очередной объект для удовлетворения религиозных потребностей…
Улочка Кагеррат соседствовала с шумной городской артерией, появлялась и пропадала в глубинах дворов. Уютный сквер окружали опрятные жилые строения в несколько этажей.
На дальней стороне зеленой зоны находилась двухэтажная гостиница, спроектированная в стиле фахверк. Местечко посоветовали еще в Москве – чистое, уютное, отдаленное от достопримечательностей, никому нет дела, кто ты и откуда.
Из машины вышли за квартал, через сквер добрались до гостиницы. Тут было нереально тихо. Постояльцы не сновали. Пожилой заспанный портье встретил гостей доверчивой улыбкой. По-английски он не понимал, да и не очень хотелось. Получил оплату, посмотрел документы и выдал ключи от номера на втором этаже. Отсутствие багажа человека не смутило – мало ли какие цели у этой парочки.
В номере было еще тише, защищали толстые
