А. Свечин - Россия в Первой Мировой. Великая забытая война
Исчезновение 200-тысячной армии (по Фалькенгайну — 300 тыс.) явилось для немецкого командования тяжелой внезапностью. Между австрийским и германским фронтами появилась зияющая дыра. Если бы ген. Брусилов направил теперь свои усилия на развитие успеха по линии наименьшего сопротивления, энергично охватывая с севера остальные австрийские армии, то, весьма вероятно, в течение ближайших двух недель все австрийские войска в Галиции были бы истреблены. Выставив заслон на Ковельском направлении, надо было устремиться на Львов и южнее. Однако ген. Брусилов, несмотря на свой неслыханный успех, стремился остаться на втором плане по сравнению с западным фронтом, который, по первоначальной мысли Ставки, должен был вести главный удар. Ген. Брусилов не только не просил подкреплений, которые теперь к нему направлялись со всех сторон, но отказывался от них; его основным стремлением явилось заставить атаковать морально неспособный к крупному наступлению западный фронт, и вместо того, чтобы концентрировать свое внимание налево, на разгроме австрийцев, он направил все усилия направо, на Ковельское направление. В случае успеха на последнем Брусилов грозил бы флангу и тылу германцев, стоявших против западного фронта, и заставил бы их отступить; но, несомненно, у Брусилова господствовала мысль, что теперь за свою победу над австрийцами, как и осенью 1915 года, ему придется расплачиваться, имея дело с германскими резервами, которые подойдут со стороны Ковеля, и он изготовлялся встретить их удар.
Перенос наших усилий на Ковельское направление явился спасением для неприятеля. Болотисто-лесистая южная окраина Полесья не представляла удобного района для развития активных действий русских войск; Стырь и Стоход образовывали удобные рубежи, на которых немцы могли собирать спешно подвозимые из Франции и Литвы резервы. Река Припять довольно надежно прикрывала германский фронт от развития русского прорыва.
Все германские усилия были направлены на то, чтобы возможно скорее организовать контратаку против нашей 8-й армии. С 16 июня по 5 июля образованный здесь фронт ген. Линзингена из сосредоточенных здесь армейских групп Марвица, Фалькенгайна, Бернгарди пытался опрокинуть 8-ю русскую армию концентрической атакой с юго-запада, северо-запада и севера. Но русские выдержали этот натиск в упорных боях и перешли в энергичные контратаки. Отчаянное положение фронта Войрша, атакованного к северу от Барановичей 4-й русской армией (зап. фронт), вынудило Линзингена послать ему на помощь бригаду X корпуса. 3-я русская армия прорвала германский фронт южнее Полесья, на нижней Стыре, и в боях 4–9 июня заставила германцев отойти с большими потерями за Стоход.
Германские силы, весьма значительные, должны были Линзингеном вводиться разновременно в бой и, несмотря на крайние усилия, не смогли добиться успеха; с 5 июня Линзинген думал только об обороне, что ему в дальнейшем и удалось благодаря все новому притоку сил.
Пока события развивались так на правом крыле Брусилова, приковывая к себе внимание и подкрепления обеих сторон, 9-я русская армия систематически развивала свои успехи. Противостоявшая Лечицкому австрийская армия Пфланцер-Балтина имела свой правый фланг примкнутым к северо-западному выступу румынской территории. Первоначальные успехи Лечицкого были скромны — ему удалось захватить три линии окопов на некоторых участках неприятельского фронта, где в течение двух дней он отбивал австрийские контратаки; только на пятый день боя (10 июня) удался значительный прорыв по правому берегу Днестра. Австрийская армия оторвалась от румынской границы, и фланг австрийского фронта повис в воздухе. Для нашей 9-й армии открывались блестящие перспективы — в упорном бою противник был разгромлен, и так как борьба под Луцком на долгое время притягивала все перебрасываемые неприятелем подкрепления, то перед 9-й армией открывалось свободное поле действия. Впоследствии указывали, что если бы наша 9-я армия сосредоточенно двинулась в северо-западном направлении между Днестром и Прутом, в обход с юга уцелевшей части австрийского фронта, то можно было бы добиться огромных результатов. Но центробежные силы брали верх на юго-западном фронте: вместо того, чтобы охватить в свои объятия — справа 8-й, слева 9-й армиями весь австрийский фронт, Брусилов двинул 8-ю армию в расходящемся направлении на Ковель, а 9-й армии позволил растечься по всему пространству между румынской границей, Карпатами и Днестром. Захват больших городов (Черновицы) и пространства, огромные трофеи, сотни тысяч пленных явились в результате такого использования успеха 9-й армии, но крупная операция — на уничтожение всего австрийского фронта — не состоялась. Переправа через Прут XI и XII корпусов и взятие Черновиц 8 июня дали массу трофеев; в стратегическом отношении успехи были гораздо меньше, чем могли бы быть.
Взятие германского орудия
Вольноопределяющаяся Маргарита Коковцева среди раненых в лазарете
В связи с успехами фланговых армий юго-западного фронта шаг за шагом начали поддаваться, постепенно подравниваясь с ними, и центральные армии фронта. Между 10 и 24 июля происходит некоторый перерыв в развитии активных действий: германо-австрийцы решительно перешли к обороне, а русские сильно израсходовали свои силы и выжидали подхода подкреплений. За первые 35 дней энергичных победоносных боев потери юго-западного фронта достигали рекордной цифры полумиллиона солдат; в этот подсчет не вошли крупные потери в июле на западном (только 7 дней боя севернее Барановичей — 80 тыс.) и северном (3–9 июля под Ригой — 15 тыс.) фронтах. Принося такие жертвы, командование фронта все же стремилось достигать не решительных, а второстепенных задач. Утешением нам являлось то обстоятельство, что потери противника благодаря сотням тысяч пленных еще превышали наши. 15 июля было уже известно решение Румынии вступить в войну. Представлялось для нас чрезвычайно выгодным обождать с нашим наступлением, чтобы в августе одновременно с румынскими армиями произвести сокрушительный натиск на Австрию. Несомненно, мы могли добиться уже в 1916 году общего развала Австрии, который, вероятно, быстро отразился бы и на боеспособности Германии. Однако умение поставить вовремя точки после одержанного успеха требует высокого искусства. Ген. Алексеев решил вести наступление на русском фронте независимо от действий румын. 25 июля началось новое наступление юго-западного фронта, отмеченное несравненно меньшими успехами. 28 июля сражение шло по всему фронту юго-западного фронта: 1–5 августа вследствие несогласованности и неподготовленности наступления пришлось сделать перерыв. 8–10 августа была с огромными потерями отбита на Ковельском направлении атака 3-й и 8-й армий и гвардии; переправа через Стоход решительно не удалась. Теперь наступил новый перерыв; русская армия, истёкши кровью, решила обождать вступления в войну Румынии. 27 августа последняя начала официально мобилизацию, а 31 августа юго-западный фронт сделал новое, уже сильно шедшее на убыль, усилие: в центре и на правом крыле оно оказалось абсолютно бесплодным; с большими потерями несколько удалось продвинуться только наиболее южным армиям — 7-й и 9-й. К 3 сентября юго-западный фронт окончательно выдохся. Попытка возобновить наступление 30 сентября — 2 октября привела к нескольким разрозненным атакам и должна была быть ликвидирована вследствие дружного сопротивления дальнейшему развитию активных действий со стороны начальников и войск. А начиная с октября пришлось широко черпать из всех русских фронтов резервы на помощь Румынии.
25. Вступление в войну Румынии. Если бы летняя кампания 1915 года не сложилась столь тяжело для русской армии, вероятно, Румыния вступила бы в войну вскоре после Италии. В момент окончания кампании германо-австро-болгар против сербов в конце ноября 1915 года весьма легко могло случиться, что Германия предъявит Румынии ультимативное требование — присоединиться к центральным державам, под угрозой оккупации. Однако к этому моменту русские собрали в тылу Румынии значительные резервы (7-я армия); нарушение Германией нейтралитета Румынии еще сильнее обострило бы мировое возбуждение, вызванное нарушением нейтралитета Бельгии; между Австро-Венгрией и германским командованием происходили крупные трения. Поэтому центральные державы решили использовать временное наличие на Балканах больших сил лишь для производства сильного дипломатического нажима на Румынию в целях возобновления экспорта румынского хлеба и нефти в центральные государства. Румыны пошли на уступки; но это давление сильно усилило позицию дружественного Антанте министерства Братиану, у которого явилось лишнее доказательство в пользу невозможности сохранить нейтралитет. Уже 22 января 1916 года Братиану на случай угрозы Германии спешил обеспечить себе русскую помощь и обратился к ген. Алексееву с вопросом — на какую помощь с русской стороны в таком случае он может рассчитывать, на что он получил ответ, что русские готовы продолжить свой фронт и на Северную Молдавию. Переброска германских и австрийских войск с Балканского полуострова во Францию и Тироль успокоила Братиану.
