А. Свечин - Россия в Первой Мировой. Великая забытая война
Раздача подарков на передовых позициях.
Опасения за столицы заставляли русское командование группировать резервы по преимуществу (13 корпусов из 16) севернее Полесья, на путях в Петроград и Москву. На северном и западном фронтах русские войска расположены были наиболее густо. Естественно, им и выпала задача перехода в наступление. Северный фронт решил наносить удар из Якобштадтского укрепленного района, где мы владели обширной предмостной позицией на левом берегу Двины, в направлении на Поневеж. Однако ген. Куропаткин, главнокомандующий фронтом, малоспособный к энергичным активным действиям, не развил наступления за пределы сильной демонстрации. Западный фронт вместо того, чтобы избрать наиболее выгодный для удара район во имя взаимодействия с северным фронтом, решил наступать своим правым крылом, граничившим с северным фронтом, от района озера Нарочь на Вилькомир. Но так как стык между фронтами лежал в бездорожной болотистой местности, то это направление крайне затрудняло успешное развитие активных действий. Атаковавшая здесь группа ген. Балуева (V арм., II Сибирский и XXXVI арм. корпуса) в промежуток 18–28 марта имела небольшие успехи: на фронте около 6 километров неприятель был потеснен на 2–3 километра назад. Атака велась, по французскому образцу, на узком фронте, значительными массами; германцы легко брали под перекрестный огонь наступавшие части и подходившими подкреплениями без затруднения питали короткий атакованный участок. Началась оттепель и распутица, реки вскрылись, поля и дороги обратились в сплошное болото, и наступление захлебнулось в грязи. Через две недели германцы контратакой отбросили нас в исходное положение.
Раздача писем и газет на передовых позициях
Потери, достигавшие в некоторых частях 50 %, сами по себе не представляли грозного явления. Хуже было то, что германцы, одержав в предыдущем году ряд успехов в наступательных операциях, теперь на своем сравнительно слабом западном фронте отбили начисто несерьезно подготовленную, не вовремя начатую, но крупную наступательную операцию русских войск. В расшатанных уже морально войсках позиции, занятые германской пехотой, начали расцениваться как неприступные. Отдых, обучение, соответственная подготовка могут преодолеть такой предрассудок среди солдат и младшего командного состава. Но такой же боязливостью и почтением к противнику проникся и высший командный состав во главе с ген. Эвертом, главнокомандующим западным фронтом.
В этих условиях весенняя неудача 1916 года обрекла на бессилие в течение всего года главную массу русских войск. К северу от Полесья мы располагали двойным превосходством в силах — 1220 тыс. против 620 тыс., а к югу от Полесья незначительным — 512 тыс. против 441 тыс. (по данным к 1 февраля 1916 г.), и при этих группировках сил активные действия, и весьма энергичные, были развиты нами только южнее Полесья, а северный и западный фронт сыграли только роль резервуара, откуда черпались силы для подкрепления юго-западного фронта. Западный фронт произвел лишь две попытки прорыва, обе в районе к северу от Александровской жел. дороги, на фронт, занятый германо-австрийскими войсками Войрша. Первая атака, удачно начатая 13 июня внезапным ударом гренадерского корпуса, обошлась ему в 8000 чел., а вторая, в которой приняла участие вся 4-я армия и которая затянулась на 7 дней, 2–8 июля, вызвала потери в 80 тыс. человек. Неприятель ввел в бой все силы до последнего человека; несколько большая дружность и энергия с нашей стороны — и вместо тягостной неудачи возможен был большой успех. Это наступление совпало по времени с началом битвы на Сомме и должно было подтвердить солидарность между союзниками. Последствием его было прекращение контратаки германцев под Луцком, так как пришлось из Ковеля часть резервов направить на поддержку слабевших частей фронта Войрша, к северу от Барановичей (Скробово).
Под Перемышлем. Воронка от австрийского «чемодана»
Если такова была скромная участь, постигшая замыслы нашего главного командования в главном ударе, то совершенно неожиданный успех выпал на сторону второстепенного юго-западного фронта, долженствовавшего демонстрировать южнее Полесья. Начало демонстрации Брусилова было ускорено кризисом, который был вызван наступлением австрийцев из Тироля во фланг и тыл итальянским главным силам на р. Изонцо. Наступление австрийцев началось 15 мая и сопровождалось крупными успехами (40 тыс. пленных, 300 орудий в первые три недели). Итальянское правительство обратилось к русскому с самыми настойчивыми просьбами о помощи. 5 июня началось наступление русских, и уже на четвертый день наступления австрийцы были вынуждены начать переброску дивизий из Тироля в Галицию. 17 июня австрийское командование ввиду грозного оборота, который приняли события на русском фронте, вынуждено было ликвидировать столь опасное для итальянцев наступление. Постепенно все лучшие австрийские части перекочевали обратно с итальянского фронта на русский, что позволило даже итальянцам «в шестом» сражении на Изонцо (6–12 августа) одержать некоторый успех — захватить предмостное укрепление у Герца; этот успех вплоть до развала австро-венгерской армии представляет почти единственную, хотя и скромную, «победу» итальянцев.
«Добыл немцев»
Русский юго-западный фронт имел против себя почти равные силы противника; но так как во время сербского похода между австрийским и германским командованием произошли крупные недоразумения[2], то германское командование оттянуло с австрийского фронта находившиеся там германские войска; к моменту русской атаки оставалось среди австрийцев только две германские дивизии. Так как инициатива была захвачена русскими, то к пунктам атаки они могли сосредоточить более крупные силы. Ген. Брусилов решил организовать наступление на участках всех четырех армий своего фронта; но тогда как центральные армии — 11-я (Сахарова), 7-я (Щербачева) вели атаку каждая только одним корпусом, левофланговая — 9-я армия Лечицкого — вела атаку двумя корпусами, а правофланговая — 8-я армия Каледина, получившая наибольшие подкрепления, атаковала 4 корпусами. Здесь же, на правом крыле атаки, был собран кавалерийский корпус Гилленшмидта для набега в тыл противника.
4 июня началась артиллерийская подготовка, которую пришлось вести в очень скромных размерах. 8-я армия, наносившая главный удар и обеспеченная лучше других, имела всего 506 полевых орудий и 74 тяжелых. Весь юго-западный фронт имел всего 155 тяж. орудий, т. е. в 12 раз меньше, чем англо-французы во время их наступления осенью 1915 года в Артуа и Шампани, при двойном протяжении атакуемых участков неприятельских укреплений. Австрийский фронт был укреплен весьма основательно. 5 июня началась атака. После упорных боев атаки 7-й и 11-й армий, равно как и Гилленшмидта, были отражены. Но в 8-й и 9-й армиях русские успехи получили совершенно неожиданное для обеих сторон развитие (см. схему № 7).
Схема № 7. Наступление Юго-Зап. фронта летом 1916 г.
Район Луцка защищала 4-я австрийская армия под начальством бездарного эрцгерцога Иосифа-Фердинанда. Прорванная на широком фронте, армия в течение первого дня потеряла полностью все дивизии, находившиеся на атакованном фронте, а в течение 6 и 7 июня эрцгерцог Иосиф-Фердинанд дал целиком разгромить и имевшиеся у него резервы. Луцк был прикрыт сильными укреплениями, но туда сбежались в полном расстройстве остатки всей армии; установить какой-либо порядок среди них не удалось. Вечером 7 июня русские взяли Луцк. Перед нашей 8-й армией противника не было — 1-я австрийская армия была истреблена и рассеяна.
Исчезновение 200-тысячной армии (по Фалькенгайну — 300 тыс.) явилось для немецкого командования тяжелой внезапностью. Между австрийским и германским фронтами появилась зияющая дыра. Если бы ген. Брусилов направил теперь свои усилия на развитие успеха по линии наименьшего сопротивления, энергично охватывая с севера остальные австрийские армии, то, весьма вероятно, в течение ближайших двух недель все австрийские войска в Галиции были бы истреблены. Выставив заслон на Ковельском направлении, надо было устремиться на Львов и южнее. Однако ген. Брусилов, несмотря на свой неслыханный успех, стремился остаться на втором плане по сравнению с западным фронтом, который, по первоначальной мысли Ставки, должен был вести главный удар. Ген. Брусилов не только не просил подкреплений, которые теперь к нему направлялись со всех сторон, но отказывался от них; его основным стремлением явилось заставить атаковать морально неспособный к крупному наступлению западный фронт, и вместо того, чтобы концентрировать свое внимание налево, на разгроме австрийцев, он направил все усилия направо, на Ковельское направление. В случае успеха на последнем Брусилов грозил бы флангу и тылу германцев, стоявших против западного фронта, и заставил бы их отступить; но, несомненно, у Брусилова господствовала мысль, что теперь за свою победу над австрийцами, как и осенью 1915 года, ему придется расплачиваться, имея дело с германскими резервами, которые подойдут со стороны Ковеля, и он изготовлялся встретить их удар.
