Багровое пепелище - Александр Александрович Тамоников
— Понимаю, товарищ командир, — Глеб смотрел в щель между двумя краями брезентовой палатки на серую бескрайнюю воду. Она не была спокойной, не манила прохладой, как в летний день. Наоборот, ее свинцовая поверхность кипела ледяными фонтанчиками под каплями мутного тоскливого дождя, вызывая содрогание во всем теле при мысли, что скоро придется окунуться в эту ледяную массу. Поэтому разведчика сейчас не интересовало оружие, богатый арсенал только помешает проходить сложное препятствие, еще и длиною в несколько километров. Он повернулся к командиру. — Здесь есть местные, кто проходил залив? Мне надо узнать, есть ли брод или нам на лодке преодолевать это расстояние?
Артемов тоже мрачно смотрел на стальную полосу залива:
— Гнилое море, так его местные называют… Дно — ил, глина. Грязь из соли, сгнивших водорослей, во время прилива высота бывает выше двух метров, а так — по пояс, по грудь, но ямы, провалы, вода соленая разъедает кожу, — командир штурмовой бригады с надеждой смотрел на своего подчиненного. — Нам надо попасть на полуостров, капитан, во что бы то ни стало. У меня лучшие бойцы, нас ничего не остановит, только дай наводку, — он накинул на себя плащ-палатку. — А насчет местных… Есть тут старик один, Оленчук. Он еще с товарищем Фрунзе Гнилое море проходил, чтобы белогвардейцев из Крыма выбить.
Шубин вскинулся от неожиданной новости:
— В какой избе живет? Я к нему! Товарищ командир, хочу засветло выдвинуться как можно быстрее! Из-за непогоды фашисты не сунутся к берегу, я уверен, они отсиживаются в тепле. Шторм, дождь и ветер — лучшая маскировка. Маскхалаты тут не помогут, снега нет, оружие в воде мы сгубим. Ничего с собой не взять, кроме ножей. Фонари использовать опасно, на открытом пространстве залива нас будет видно на десятки километров, часовые мгновенно поднимут тревогу.
Артемов согласился с разведчиком:
— Опасно, очень опасно. Вы без оружия на открытой местности — лучше мишени и не придумать.
— Нужны колья и крепкая веревка, чтобы ставить вешки, — решил Глеб. — Это все, что понадобится. Возвращаться будем так же завтра днем или к вечеру.
— Ночь на подготовку, переход через залив и утром — в атаку на немецкие позиции, — командир штурмовиков решительно тряхнул большой головой и развернулся к выходу. — Сейчас отдам приказ, колья приготовим и веревку, через час все будет готово для вылазки, ребята у меня шустрые. А ты пока к Оленчуку сходи, вдоль всех домов до самого края.
На улице Шубин плотнее запахнул плащ-палатку, защищаясь от ледяных, пронизывающих порывов ветра вперемешку со стеной мороси, и двинулся по улочке. За несколько минут он прошел пустынную улочку из десятка домов, часть из которых была превращена в руины от попадания немецких снарядов или сожжена отходящими войсками вермахта. У крайнего дома разведчик толкнул калитку и прошел по мокрым камням, которыми была выложена дорожка к крыльцу. Дверь в сенки почти сразу отворилась, на пороге в разведчика внимательно всматривался крепкий, продубленный морем почти до черноты старик. Он начал спускаться вниз по ступеням, тяжело опираясь на сучковатую палку.
— Денек добрый, товарищ капитан. Давно вас жду, — старик на ходу просунул руки в брезентовую накидку. — Идемте к берегу, сразу покажу дорогу по нашему Гнилому морю. Боятся его, опасным считают, а нам оно — дом родной. Всю жизнь я тут прожил, кормился Сивашом, его дарами. Соль добывали и грязь с его дна, лечебная она, от многих хворей помогает.
Старик, хоть и опирался на палку, но шел к берегу залива уверенно и споро, будто не замечая потока из воды и ветра, который рядом с серой массой воды усилился — рвал во все стороны одежду, волосы, хлестал по лицу и заливал глаза ледяной влагой. Он остановился возле двух огромных валунов, утопленных в воде, — о них разбивались набегающие волны, — и указал пальцем в просвет между черным камнями:
— Отсюда по прямой, воды будет по грудь, сейчас прилив и дожди. В засуху тут по колено можно идти, но сейчас воды много, придется потерпеть. Прямо километр, потом начнет скользить земля — это пошла грязь, постепенно уходите влево, не резко, — дед показал большими размашистыми шагами, как следует идти. — Девять шагов прямо, на десятый — левее сдавай. Вода будет убывать, станет по колено, заболотится. Ил, грязь, гниль пойдет. Вот по гнили до самого берега, ты его издали приметишь, только сворачивай левее снова. Там берег пологий, вроде как удобный, а море совсем близко, грязь размывает водой — не выбраться по этой склизи наверх. И ям под водой не видно, они кругом, ямы у берега — лечебная эта грязь, ее да соль местные собирали на продажу. Лучше уходите к крутому подъему, там бережок, как чуб, нависает, до него Сиваш не дотягивается. Земля промерзла, сможете выкарабкаться наверх.
Шубин вспомнил голубую полоску залива на карте:
— Если напрямую идти, километра три будет?
Дед кивнул, но тут же нахмурился:
— Да, но напрямки опасно, там глубина, ухнете по грудь в самую ледь. Слева помельче Гнилое море: где по щиколотку, где по колено. Не потонешь, — он вдруг улыбнулся. — Но грязюки целебной нахлебаешься, на всю жизнь здоровья хватит. — Старик внимательно всмотрелся в лицо разведчика. — Сколько вас человек?
— Трое.
Оленчук дал совет:
— Свяжитесь веревкой в сцепку, если кто упадет или провалится в солевую яму, то вытянуть можно. Самая высокая вода — по грудь, если на прибыль пошло, то не туда свернули, левее дайте, чтобы на мелкоту вернуться.
— Спасибо, спасибо вам, — тепло поблагодарил разведчик старика. Хоть и выглядел сивашский залив для него по-прежнему огромной ледяной массой, опасной и беспощадной, но теперь перед ним был живой, настоящий человек, который нашел дорогу в этой опасной пучине, а значит, и он со своей разведгруппой сможет преодолеть залив.
Капитан Шубин вернулся к палатке ШИСБР, где уже сновали бойцы. Возле палатки лежала гора кольев и бухта веревки. С вещмешками, укутанные в плащи, ждали Шубина его ребята — Ощепков и Ломидзе.
Одна из фигур, что обтесывала колья, отделилась от стены. Это оказался богатырь Артемов, он махнул рукой и указал на вход в палатку, предлагая войти. Шубин позвал за собой и остальных членов группы. На входе мужчины с наслаждением откинули капюшоны — наконец они оказались в укрытии, где нет мороси, что сыпется на лицо без остановки. Минер Ломидзе в восхищении присвистнул при виде горы оружия и взрывчатки:
— Вот это подготовка.
Но
