Гейнц Гудериан - Можно ли защитить Западную Европу
Недостаток нефти и каучука может поставить Советы в критическое положение, однако сомнительно, чтобы это могло сыграть решающую роль. Все зависит от того, на каких исходных позициях начнется война в нефтяных районах, в Индонезии и Малайе, и какие заменители будут производиться к тому времени в Советском Союзе[6].
Если ход событий приведет к возникновению внутренних затруднений в США, в результате которых пострадает их ударная сила, то исход войны будет сомнителен, продолжительность и последствия ее нельзя предвидеть, а риск, связанный с ее развязыванием, будет невероятно велик.
У нас, западноевропейцев, сложилось впечатление, что многие американцы в настоящее время недооценивают мощь Советского Союза, его технические и военные возможности, промышленный потенциал, организаторские таланты руководителей, точно так же, как и способности его верховного командования, и силу его политических идей. Главное – это последнее, сила идеи, которая обеспечивает советской системе симпатии широких неимущих масс, обеспечивает даже в тяжелые времена, когда успех становится сомнительным. Мы познакомились с этим сами во время второй мировой войны. До сих пор наши предостережения не допускать недооценки будущего противника неоднократно подвергались осмеянию. Так же поступал в свое время и Гитлер, получая доклады своего посла и своего военного атташе из Москвы. Правда, каждый должен все испытать на собственной шкуре. Чужой опыт помогает мало. Таким образом, возможно, что победители в двух мировых войнах, не искушенные в вопросах мировой политики и стратегии, не отягощенные традициями и опытом старой Европы, первыми вступят в третью мировую войну, чтобы приобрести свой собственный опыт. Нас, европейцев, результаты тогда уже не будут интересовать, так как в этом случае мы прекратим свое существование.
VII. ЗА ПРАВО И СВОБОДУ
Западная Европа хочет жить и, по нашему мнению, имеет на это право, если принять во внимание ее заслуги перед человечеством, несмотря на ошибки и слабости, которыми страдает сейчас старый свет.
В результате двух тяжелых, кровопролитных и разрушительных войн основы существования Западной Европы настолько ослаблены, что только длительный мир может обеспечить ей восстановление и дать новые жизненные силы. Следовательно, все сводится к тому, чтобы добыть этот мир. Стремление к длительному и прочному миру для всех стран Западной Европы – основной закон их политики. Всего, что противоречит этому закону, нужно избегать. Все, что содействует его осуществлению, заслуживает поощрения. Поэтому нужно отказаться от всякой мысли о превентивной войне, что и сделали недавно американский государственный секретарь Ачесон и генерал Брэдли.
Мир, которого жаждут и к которому стремятся западноевропейские народы, нуждается в гарантиях. От чего должны гарантировать себя западноевропейцы? Какие силы угрожают миру?
Нам говорят, что это большевизм, азиатский коммунизм. Что нужно сделать, чтобы оградить себя от этой силы?
Если речь идет главным образом и прежде всего о военной угрозе со стороны гигантской русско-азиатской армии, то здесь могут помочь только военные мероприятия. Такое решение было бы самым простым, хотя и оно в настоящее время из-за зигзагов политики делается довольно сложным.
Если речь идет об экономической угрозе, то следует привести в порядок западную экономическую систему и сделать ее лучше, чем система Советского Союза. Это уже труднее.
Если же речь идет об идеологической угрозе, то Запад должен вооружиться против нее новой, лучшей идеей. Здесь, как нам кажется, заключена самая большая из всех трудностей, так как идеи не выскакивают готовыми из головы какого-нибудь мыслителя, как Афина Паллада из головы Зевса. Идеи рождаются в результате напряженной умственной работы и в большинстве случаев вызывают длительную и ожесточенную борьбу, прежде чем их признает человечество. Эта борьба ведется отнюдь не одним только духовным оружием. Очень часто создатели или носители идеи пытаются навязать ближнему свои представления силой. Войны, которые ведутся во имя идей, бывают обычно особенно ожесточенными, что доказывают все религиозные войны. Теперь мы должны задать себе вопрос, действительно ли идея коммунизма, которую ныне сознательно или бессознательно поддерживают семьсот пятьдесят миллионов человек, является идеей, потрясающей мир, как ее описывали. Если на этот вопрос мы должны будем ответить утвердительно, а сила сопротивления Советского Союза во время второй мировой войны дает нам на это право, то нужно сказать: идеи можно победить только лучшими идеями, но не экономическим или военным нажимом. Следовательно, Западная Европа должна породить идею лучше тех, которые есть в настоящее время у Советского Союза и его союзников.
Как обстоит дело о этим вопросом?
Ведущей идеей советской системы является идея о равенстве и равноправии всех слоев народа, о коммунизме. В угоду этому принципу был уничтожен господствующий класс России, и не только России, но и стран-сателлитов, подпавших под русское влияние после 1945 года. Началось широкое нивелирование. Правда, оно вновь нарушается, но в принципе все же осуществлено значительное уравнивание имущественных отношений и политических прав.
Победа в войне укрепила советскую систему и увеличила популярность ее руководителей. На переворот рассчитывать нельзя. Пропаганда знакомит молодежь только с преимуществами этой системы; ее отрицательные стороны скрываются и во всяком случае остаются невидимыми для молодых людей.
Не приходится удивляться, что большая притягательная сила советского государственного строя неоднократно подтверждалась, в частности, во время слета Союза свободной немецкой молодежи в Троицын день в 1950 г. в Берлине. Не нужно обманывать себя! Дисциплинированные массы молодежи, которые, несмотря на проливной дождь, маршировали перед своими политическими вождями стройными колоннами под вдохновляющую музыку оркестров, произвели глубокое впечатление на всех очевидцев. Эта молодежь, которая слепо следует за большевистской системой, уже в течение пяти лет не слышит и не видит ничего другого, кроме пропаганды, восхваляющей советскую систему и чернящей Запад. Даже те молодые люди, которые вначале благодаря влиянию семьи или воспитателей были настроены иначе, постепенно откажутся от своих прежних взглядов, если только в окружающую их среду не будет внесено никаких изменений.
Следовательно, если западные державы не предложат ничего лучшего, они не справятся с большевистской агитацией. Они должны нащупать слабые места в большевистской пропаганде и энергично ударить по ним.
В чем же заключается слабость большевистской идеи? Нам хотелось бы верить, что система принуждения, подобная советской, будет принята в Западной Европе весьма неохотно. Мы верим, что стремление к свободе у граждан Западной Европы настолько сильно, неистребимо и непреодолимо, что они никогда не согнутся под ярмом тотальной уравниловки или во всяком случае не наденут его надолго. Мы знаем, что наших братьев в советской зоне Германии только в результате жестокого принуждения (и, как мы надеемся, только временно) удалось подчинить этой системе. Там ничтожное меньшинство господствует над большинством, вынужденным молчать.
Западноевропейские, а также американские идеалы заключаются в свободе человека, в свободе отдельной личности. Спасти Западную Европу от большевизма можно только в том случае, если ее жители будут пользоваться свободой, которая отнята у советских людей. Свободное развитие личности, свободное духовное, экономическое и промышленное развитие, свобода исследований, свобода действий, свободное соревнование сил – вот противовес принудительной системе большевистского образца.
Поэтому мы требуем свободы для Западной Европы, свободы для всей Германии. Свободные выборы, свободное самоопределение наших государственных и экономических форм. Мы требуем этого для Западной Европы, подразумевая также и нас, немцев, – именно немцев, потому что они в целом лишены свободы больше, чем какой-либо другой народ мира. До тех пор, пока будет продолжаться это страшное состояние, наш народ и наша страна не будут обладать подлинной силой сопротивления большевистским идеям. Только воля к свободе может создать необходимую превосходящую духовную силу, без которой мы надолго подпадем под власть Востока. До тех пор, пока сердце Европы, лишенное свободы, бьется в конвульсиях, все теории не будут иметь никакою значения.
Этой свободы у нас нет ни во внутренних, ни во внешних делах. Завоевать свободу внутри страны должны и можем только мы, немцы из Западной Германии. Но желаем ли мы этого? В течение последних лет это желание еще не было доказано. Его не доказали пока ни наши правительства, ни наши парламенты, ни наши партии. На предвыборных собраниях происходили террористические акты, их совершали депутаты, принадлежащие к правящим партиям. Представителей меньшинства избивали и выбрасывали из зала собраний или из парламента; происходили сцены, недостойные культурного народа. Отношение к лицам, изгнанным из родных мест, которым в течение долгих лет не разрешали создавать собственные партии и которых лишали самых элементарных прав; обращение с профессиональными солдатами, которых, следуя примеру оккупационных властей, подвергали оскорблениям и лишали законных прав; методы применения закона о денацификации в первые годы после катастрофы – все это действия, направленные против демократии и не имеющие ничего общего со свободой. До сих пор у нас господствовали только партии, функционирующие по лицензии, партии догитлеровского типа со всеми недостатками, обычно присущими подобным эксгуммирован-ным институтам. О свободе немцев в советской зоне не приходится и говорить.
