Сражение у атолла Мидуэй - Митсуо Футида
— Раз такое большое количество кораблей ремонтируется в доках Курэ, производит погрузку военного снаряжения и т. д., — отвечал Гэнда, — не так уж трудно догадаться, что мы готовимся к выходу. Ко всему этому наше Алеутское соединение открыто получает экипировку для холодной погоды. А поскольку здесь лето, всякий сообразит, что предстоят операции на севере.
Я ответил, что нападение на Пирл-Харбор готовилось в гораздо большей тайне, чем эта операция.
— Ничего не поделаешь, — ответил Гэнда. — К этому походу мы должны были подготовиться в очень короткий срок. Лучше, конечно, если бы флот мог предварительно выйти в другой район, скажем, к Маршалловым островам и оставаться там некоторое время, пока не перестанет привлекать внимание. Тем самым мы заставили бы противника дольше гадать, где и когда мы намереваемся нанести удар.
На мой вопрос, почему командование Объединенного флота не приняло во внимание этот фактор при планировании операции, Гэнда ответил:
— Думая, что инициатива все еще в наших руках, они обычно планируют операции задолго до их проведения и исходят при этом всецело из своих личных представлений о противнике и потому никогда не отступают от намеченных планов ни на йоту.
В этот момент наше внимание привлекли пролетавшие над нами самолеты. Охрану пролива Бунго несли соединение Саэки и самолеты корпуса морской авиации, находившегося в Курэ. Их основная задача состояла в поиске и уничтожении подводных лодок противника в проливе Бунго. Тем самым они должны были обеспечить безопасность прохода через него соединения Нагумо. Однако ни с кораблей, ни с самолетов сигналов об опасности не поступало.
К полудню, пройдя восточную часть пролива, мы вышли в голубые воды Тихого океана. Эскадренные миноносцы, прежде чем занять свое место в строю, рассредоточились, чтобы провести противолодочное патрулирование.
В центре походного порядка в двух колоннах шли четыре авианосца: «Акаги» и «Кага» — справа, «Хирю» и «Сорю»—слева. Впереди авианосцев справа и слева, в ближнем охранении находились тяжелые крейсера «Тонэ» и «Тикума», а позади — линейные корабли «Харуна» и «Кирисима». Легкий крейсер «Нагара» (флагманский корабль) и 12 эскадренных миноносцев осуществляли дальнее круговое охранение.
Атмосфера на кораблях была напряженной. Матросы заняли посты наблюдения за подводными лодками. Все были настороже и готовы к действию. Теперь не было времени для прощальных взглядов на удаляющийся берег родины. Соединение легло на юго-восточный курс и, чтобы избежать преследования со стороны подводных лодок противника, увеличило скорость до 20 узлов. Вскоре вечерние сумерки окутали океан и корабли перешли под покров ночи. Мы не обнаружили подводных лодок противника, ничто не говорило и о том, что им известно о нашем выходе. Силы Нагумо благополучно прошли через опасный район и устремились к о. Мидуэй.
ГЛАВА II
Эволюция японской военно-морской стратегии
1. РАЗВИТИЕ СТРАТЕГИИ В ПРЕДВОЕННЫЙ ПЕРИОД
Чтобы уяснить причины рокового исхода операции, на проведение которой Объединенный флот вышел в конце мая 1942 года, следует вспомнить о стратегических концепциях, господствовавших в японском флоте, и проследить их эволюцию в ходе наших операций в первой фазе войны на Тихом океане.
За много лет до Пирл-Харбора в Японии господствовало мнение, что императорский флот создает свои боевые силы и разрабатывает стратегию, ориентируясь на флот Соединенных Штатов, как на будущего противника, а императорская армия, готовясь к войне и составляя планы предстоящих операций, исходит из предположения, что ей придется иметь дело с Советской Армией.
Однако такая ориентация на двух противников существовала не всегда. До первой мировой войны у армии и флота был один общий противник. Сначала (до конца прошлого столетия) им был Китай, а затем в течение примерно двух десятилетий эту роль выполняла царская Россия, пока первая мировая война и ее последствия коренным образом не изменили международную обстановку.
Япония, участвовавшая в войне на стороне победоносных союзников, вышла из нее первоклассной мировой державой и стала, таким образом, соперником Соединенных Штатов — своего недавнего союзника по оружию — в борьбе за господство на Тихом океане. В то же время революция в России выдвинула молодое Советское государство на второе по важности место в военных планах Японии.
Поэтому в 1918 году была принята новая государственная оборонительная политика, согласно которой Соединенные Штаты определялись как потенциальный противник № 1, а СССР — как противник № 2. С этого времени военно морская программа Японии была неразрывно связана и разрабатывалась в соответствии с этой политикой. Несколько иначе обстояло дело в сухопутных войсках. Видя в укреплении мощи Советской России препятствие к претворению в жизнь планов континентальной экспансии, армия вновь стала рассматривать Россию как своего главного противника. Так родилась политика двусторонней готовности, которая доминировала до начала войны на Тихом океане.
Когда в 1921 году я поступил в военно-морское училище, будущих офицеров флота уже приучали к мысли, что их «потенциальным противником является Америка». Нам го- морили, что флот должен готовиться к наступлению на юг, и это означало столкновение с Соединенными Штатами. В то же время сухопутные силы готовили экспансию на севере, что влекло за собой конфликт с Россией.
И этот период во флоте получила развитие практика посылки в Вашингтон наиболее талантливых офицеров в качестве морских атташе, в то время как армия направляла наиболее достойных выпускников академии генерального штаба сухопутных сил на дипломатическую службу в Москву.
Адмирал Осами Нагано и адмирал Исороку Ямамото, которые, соответственно, как начальник морского генерального штаба и главнокомандующий Объединенным флотом были в начале войны на Тихом океане центральными фигурами в японском флоте, в свое время служили в столице Соединенных Штатов. Такой же опыт имели и многие другие офицеры.
Я не ошибусь, если скажу, что почти все высокопоставленные офицеры, которые на протяжении почти двух десятилетий, предшествовавших Пирл-Харбору, занимали руководящие посты в японском флоте, могли вполне правильно оценить возможности флота Соединенных Штатов. На основе этой оценки они сформулировали концепцию стратегической обороны, которая стала традиционной для японского флота. Эта концепция укоренилась настолько прочно, что почти парализовала мышление в каком-либо ином направлении.
Суть концепции стратегической обороны наиболее отчетливо проявилась в конструкции японских военных кораблей. Наши военно-морские специалисты считали, что в случае войны превосходящие силы американского флота начнут наступательные операции в западной части Тихого океана и задача японского флота будет состоять в том, чтобы перехватить и атаковать противника в непосредственной близости от берегов метрополии. Поэтому, рассуждали они, японские корабли должны обладать всеми возможными преимуществами для ведения такого рода боевых действий.
Для этой цели было решено пожертвовать удобствами личного
