Вадим Гольцев - Сибирская Вандея. Судьба атамана Анненкова
10 декабря советские войска вступили в Семипалатинск, где соединились с 4-м крестьянским партизанским корпусом, и на следующий день двинулись в Каркаралинск.
13–14 декабря, буквально с колес, Ефтин связался с Анненковым и просил его принять командование фактически уже не существующим корпусом. Видя безвыходность положения и полную неспособность Ефтина к командованию войсками, Анненков согласился. В будущем это прибавило ему дурной славы, так как теперь все части корпуса стали анненковскими, а весь его личный состав до последнего солдата — анненковцами, и все грехи этой людской махины стали отныне грехами Анненкова, и они будут ему приписаны на Семипалатинском процессе, и он от них не отвертится.
Бывший красный партизан С. Д. Малахов так вспоминает о только что испеченных анненковцах: «Семипалатинцы в конце 1919 года свергли колчаковскую власть. Отряды Анненкова отступали и на своем пути жестоко расправлялись с населением. Наш 1-й Революционный партизанский красный полк по пятам гнался за ними. Анненковцы заняли Карповку, их выгнали, и они отступили к поселку Троицкому и подожгли его. А к концу дня поселок был освобожден, и мы обнаружили свыше сотни трупов. Мы вырыли братскую могилу и похоронили погибших крестьян»{173}.
Некоторым свидетелям-воспоминателям верить нужно очень осторожно: одни, достигнув преклонного возраста, часто заменяют явь своими фантазиями, другие, желая сделать приятное власти, придумывают эпизоды, которых никогда не было в действительности, третьи рассказывают байки просто для того, чтобы побахвалиться, подать себя в интересном, а то и героическом ракурсе.
Некоторые показания вызывали возражения Анненкова:
— Разрешите! — обратился он к суду. — Войска оставили Семипалатинск. С ними отступал штаб Степного корпуса. Говорят, я давал приказания, как и куда отступать. Логически разбираясь, я должен был давать приказания командиру корпуса, которому я был подчинен!
— Вам было известно, что Семипалатинск эвакуируется? — перебивает его прокурор.
— Он пал неожиданно! — отвечает Анненков и добавляет: — По прямому проводу командир корпуса передавал послать ему подкрепление!
— Много было послано? — интересуется прокурор.
— Два полка по Сергиопольскому тракту! — отвечает Анненков.
— А вы советовались с командиром корпуса, куда и по какому тракту отсылать?
— Я был ему подчинен и должен был выполнить его приказ!
— Но ведь он был бит и могло быть так, что он мог не приказывать, а только просить! Могло это быть? — настаивает прокурор.
Анненков не отвечает, может быть потому, что ему надоело объяснять элементарные вещи, тем более что он только что о них напоминал.
Денисов, присутствовавший при телефонном разговоре Анненкова с Ефтиным, рассказывает:
— За два дня до падения Семипалатинска командир корпуса Ефтин вызвал Анненкова к прямому проводу и просил атамана прийти к нему на помощь. Он просил послать ему один или два полка, чтобы отстоять Семипалатинск. Анненков отвечал ему, что об этом нужно было раньше думать, а не тогда, когда все пропало и помочь нельзя! Но все же Анненков согласился послать Лейб-атаманский полк. Командир корпуса был очень доволен и просил Анненкова приехать самому.
Через два дня Семипалатинск пал. Убили начальника штаба, и все бежали за Иртыш… Ефтин был настолько потрясен этим переворотом, что два дня не мог говорить. Когда к нему вернулся дар речи, он стал говорить с Анненковым и просил принять командование корпусом. Фактически уже корпуса не было, а оставалась только 5-я дивизия на южном фронте и партизанский корпус. Тогда Анненков принял корпус и приступил к организации.
— Анненков, вы привлекали к ответственности командиров за сдачу Семипалатинска? — интересуется общественный обвинитель.
— Да, привлекал, так как его можно было удержать и даже укрепиться!
«Семипалатинск пал прежде времени, — напишет Анненков позже в своих воспоминаниях, — позорно его бросили на произвол судьбы и три дня в нем было безвластие.
Несчастным партизанам пришлось степью идти в сильные морозы к своему атаману, теряя сотни замерзшими и мертвыми. Жалкие остатки приходят с Северного фронта. А Северный фронт докатился до Ново-Николаевска и рассыпался в прах». По факту сдачи Семипалатинска было назначено следствие над Ефтиным и начальником штаба корпуса, но Ефтин доказал, что Семипалатинск пал не по его вине, а по вине Бжезовского.
Разгром Колчака, освобождение северной и северо-восточной частей Степного края лишило белые войска баз снабжения. Под ударами красных остатки колчаковской и дутовской Оренбургской армий неудержимо катились в Северное Семиречье. Здесь белое командование намеревалось создать плацдарм для дальнейшей борьбы против большевиков, а в случае неудачи это был удобный район для вывода войск в Синьцзян и их сохранения до лучших времен. В ноябре 1919 года Оренбургская армия прибыла в район действий Анненкова — Гулидова — Ярушина.
Со своей стороны, советское командование планировало наступлением крупных войсковых сил из района Гавриловского уничтожить белых в Северном Семиречье и не дать им возможности прорваться за границу.
Для совершенствования управления войсками Анненковым было принято решение о расформировании 5-й дивизии как ничтожной в боевом отношении. Была расформирована и Ярушинская бригада, а ее личный состав был передан в Сергиопольский и Зайсанский полки. На базе имеющихся сил и средств были сформированы Северная и Южная группы войск под командованием соответственно Анненкова и Щербакова.
Как известно, после падения Черкасской обороны Анненков часть сил перебросил под Урджар и в район Сергиополя, где они вместе с остатками 2-го Степного корпуса и дутовской армии пытались остановить наступление красных со стороны Каркаралинска. Силы Анненкова на Семиреченском фронте составляли 5707 бойцов. Из них 3907 штыков и 1800 сабель{174}. Кроме того, в крупных станицах имелись белоказачьи формирования.
По данным сводки 3-й Туркестанской дивизии от 8 февраля 1920 года, в дивизии Анненкова насчитывалось 5000–6000 бойцов, в дивизии Гулидова — 2000, с Дутовым прибыло 30 000 человек, из них вооружены 1000 и те никакой реальной силы не представляют{175}. Главные силы белых были сосредоточены в районе Капала.
Все данные о силах дивизий Анненкова и других белых военачальников на последнем этапе их действий не могут быть точными, потому что они постоянно изменялись в результате прибытия к Анненкову и Щербакову отступающих белых частей, а также сдачи в плен, ухода в Китай, дезертирства их личного состава и других причин. Верить можно только цифрам Анненкова и Денисова, но они, к сожалению, их не оставили. Мне удалось увидеть черновой подсчет этих сил и средств, сделанный Анненковым карандашом на небольшом листке бумаги в период его нахождения его в семипалатинском следственном изоляторе:
Состав 5-й дивизии на июнь 1919 года:
17-й Семипалатинский полк;
18-й Сергиопольский полк;
19-й Петропавловский полк;
20-й Зайсанский полк
Заилийский полк;
Алатовский полк.
К июню 1919 года дивизия Анненкова была примерно такого состава:
Стрелковая бригада — 2 полка;
Оренбургский казачий полк;
Конвойный конный полк;
Кавалерийская бригада — (Гусарский и Уланский полки)
Три киргизских полка;
3-й сводный казачий полк;
Инженерный полк;
Два артиллерийских дивизиона — 16 3-дюймовых пушек и дальнобойная батарея — 2 орудия.
Штадив с командой.
Общее количество личного состава: у Анненкова, без 5-й дивизии:
Кирасирский полк — 900 чел.
Уланский полк — 700 чел.
Гусарский полк — 450–350 чел.
Атаманский полк — 900 чел.
Драгунский полк — 380 чел.
Китайский полк — 750 чел.
3 алашских полка по 2 тыс. чел.
Оренбургский полк — 600 чел.
В середине марта в район действий Анненкова — Гулидова — Дутова начинают прибывать отступающие из Семипалатинска части. Их мало, и они неполного состава. В разведсводке штаба Турквойск отмечается, что 12 марта через Абакумовкую прошли 1-й эскадрон Черных гусар в 200 сабель и 1-й конно-офицерский взвод в 70 сабель. Наступающие части ориентировались на то, что пехотных частей у Анненкова нет, их он предполагал формировать из дутовской армии, которая в данный момент небоеспособна вследствие дезорганизованности, отсутствия обмундирования и большого количества больных. Особо подчеркивалось, что в частях Анненкова наружного разложения не замечено и что они хорошо обучены, но испытывают недостаток в одежде. На усиление гарнизона станицы Арасанской Анненковым направлен отдельный конно-таранчинский дивизион[71], (вскоре переброшен на усиление гарнизона Абакумовской, где перешел на сторону красных).
