Обиды на Россию не имели. Штрафные и заградительные формирования в годы Великой Отечественной войны - Юрий Викторович Рубцов
Распорядок повседневной деятельности штрафных частей кардинально отличался от режима содержания заключенных как в ИТК или ИТЛ, так и в дисциплинарных батальонах. Он регламентировался, как и в обычных воинских частях, военно-административными актами – общевоинскими и специальными уставами, положениями, наставлениями и другими нормативными правовыми документами. Специфика выполняемых штрафными частями задач нашла отражение лишь в приведенных выше Положениях о штрафных батальонах и штрафных ротах действующей армии и особом штате, по которому они содержались в соответствии с особенностями решаемых задач. Во всем остальном это были обычные воинские части.
Еще одна сторона вопроса. Вскрывая природу штрафных частей, необходимо дать ответ на принципиальный вопрос: в каком качестве, с точки зрения военных властей, должны были рассматриваться лица переменного состава штрафных частей – как обычные военнослужащие, допустившие нарушение воинской дисциплины, что должно было повлечь за собой применение статей Дисциплинарного устава, или преступники, чьи противоправные действия подпадали под соответствующие статьи Уголовного кодекса?
Приказ наркома обороны СССР № 227 содержал на этот счет прямо противоположные положения. Согласно нему, в состав штрафных частей следовало направлять военнослужащих, «провинившихся в нарушении дисциплины (выделено автором. – Ю.Р.) по трусости или неустойчивости». При этом военнослужащим, в соответствии с указанием наркома обороны, давалась «возможность искупить кровью свои преступления (выделено автором. – Ю.Р.) против Родины»[354].
Совершенно очевидно, что нарушение воинской дисциплины ни при каких обстоятельствах не может приравниваться к преступлению, а именно это сделано в приказе № 227.
Изданный в его развитие новый приказ НКО СССР № 298 от 28 сентября 1942 г., которым объявлялись Положения о штрафных батальонах и штрафных ротах действующей армии и их штаты, также не вносил ясности в указанный вопрос[355]. Содержащиеся в нем положения носили противоречивый характер и не сопрягались друг с другом.
Так, в преамбулах Положений дословно повторялась формулировка из приказа № 227 о том, что штрафные части имеют цель дать возможность военнослужащим, «провинившимся в нарушении дисциплины по трусости или неустойчивости, кровью искупить свои преступления перед Родиной». Правовая неопределенность: к какой категории лиц относить направляемых в штрафные части военнослужащих-переменников – к нарушителям воинской дисциплины или совершившим воинское преступление, таким образом, не устранялась.
Определению истинного статуса лиц переменного состава не помогали и пункты Положений, в которых формулировались основания для направления военнослужащих в штрафные части: либо приказ по части или соединению – в отношении лиц, совершивших дисциплинарные проступки; либо приговор военного трибунала – в отношении военнослужащих, осужденных с применением отсрочки исполнения приговора (в соответствии с прим. 2 к статье 28 Уголовного кодекса РСФСР).
Еще один важный пункт из Положений о штрафных батальонах и ротах также делает спорным их квалификацию как мест исполнения назначенного судом наказания. Срок пребывания в штрафной части для лиц переменного состава был установлен твердый – от одного до трех месяцев, между тем как ни по одной статье УК РСФСР такой санкции не предусмотрено.
Правовую неопределенность усугубляла и формулировка Положения о том, что «за боевое отличие штрафник может быть освобожден досрочно». Очевидно, что подвергнуться освобождению может лишь осужденный, находящийся в заключении. Даже если предположить, что нарком обороны субъективно рассматривал штрафные формирования как место изоляции для осужденных военным трибуналом, то в числе переменников были, как известно, и военнослужащие, наказанные во внесудебном, дисциплинарном порядке. То есть в любом случае они не могли считаться подвергнутыми заключению, и по этой причине исключалось само понятие «освобождения» штрафников ни в срок, ни досрочно.
Следует обратить внимание на то, что вслед за директивными документами НКО СССР такого рода терминологию использовали, не задумываясь над юридической корректностью понятий «отбытие наказания», «освобождение», и органы военного управления и военной юстиции. Приведем конкретные примеры.
Выдержка из приказа войскам Южного фронта от 12 июля 1943 г.: «В соответствии со ст. ст. 16–17 “Положения о штрафных батальонах действующей армии”… нижепоименованных военнослужащих, проявивших в боях с врагом стойкость, дисциплинированность, преданность социалистической Родине и отбывших срок наказания (выделено автором. – Ю.Р.), из 76 отдельного штрафного батальона освободить (выделено автором. – Ю.Р.), восстановить в воинских званиях, во всех правах и назначить на соответствующие должности в части фронта»[356].
Выдержка из приказа войскам 1-го Белорусского фронта от 2 марта 1945 г.: «По ходатайству военного совета 61-й армии, в соответствии со ст. ст. 16 и 17 приказа НКО СССР № 298 от 28 сентября 1942 года нижепоименованный переменный состав 8 отдельного штрафного батальона, оправдавший себя в боях за Родину и отбывший (выделено автором. – Ю.Р.) установленный срок пребывания в батальоне…»[357]
Из распоряжений, отданных отделом кадров 1-го Белорусского фронта командиру 8-го ОШБ: «Прошу срочно сообщить отделу кадров, куда направлен на излечение отбывавший в вашем батальоне наказание (выделено автором. – Ю.Р.) Николаев Петр Николаевич»; «…бывший боец-переменник Шахов Леонид Иванович, отбывавший в вашем батальоне наказание (выделено автором. – Ю.Р.) с 2 августа по 10 сентября 1943 г., в бою ранен и эвакуирован на излечение»[358].
Из препроводительного письма председателя военного трибунала 47-й армии: «Направляются копии определения ВТ 1-го Белорусского фронта на отбывающих у вас наказание (выделено автором. – Ю.Р.) осужденных ВТ 47-й армии П.К. Галкина и А.М. Полякова»[359].
Повторимся: в действительности военнослужащих переменного состава по окончании срока пребывания в штрафной части не «освобождали», хотя такая формулировка постоянно использовалась и военным командованием, и органами военной юстиции, а исключали из списков личного состава ОШБ/ОШР (отчисляли), и кадровые органы переводили их к новому месту службы.
Сошлемся еще на один конкретный пример, показывающий, что в реальности ни военное командование, ни военные трибуналы не рассматривали штрафные части как пенитенциарные учреждения. ВТ 362-й стрелковой дивизии 1-го Белорусского фронта приговорил Л.А. Алферова к лишению свободы в ИТЛ на 10 лет. Переменник полностью отслужил определенный ему срок в 8-м ОШБ и уже был отчислен из батальона, когда председатель ВТ дивизии сообщил командиру ОШБ, что ВТ фронта исключил из приговора в отношении Алферова отсрочку исполнения приговора, и потребовал этапировать военнослужащего в ближайшую тюрьму. Поскольку Алферов в это время был уже в пути из ОШБ в отдел кадров фронта, командир батальона направил туда донесение о необходимости Алферова взять под стражу и перенаправить в пенитенциарное учреждение[360].
Из этих действий должностных лиц неопровержимо следует, что пребывание Алферова в ОШБ ни командованием батальона, ни военным трибуналом фронта не рассматривалось как исполнение наказания. Это была та же воинская служба, правда, в условиях, отличных от условий типичной строевой части.
В контексте определения
