Юрий Рубцов - Маршалы Сталина
С годами положение Константина Константиновича в Польше мало менялось к лучшему. Он все более тяготился постом министра, да и поляки все чаще выказывали свою неприязнь. Завершение его миссии было ускорено внутриполитическими процессами, активно шедшей десталинизацией польского общества, дополнительный импульс которой дал XX съезд КПСС. Конфликт между властью и обществом вылился в массовые волнения в Познани 28 мая 1956 г., сопровождавшиеся столкновениями их участников с подразделениями госбезопасности, внутренних войск и регулярной армии и гибелью более 70 человек. Наряду с другими должностными лицами ответственность за это, по крайней мере моральную, поляки возложили и на Рокоссовского.
20 октября 1956 г. состоялись выборы Политбюро ЦК ПОРП, Константин Константинович в его состав не вошел. Из 75 участников пленума за него подали голоса только 23 человека. Через два дня в письме, направленном в ЦК ПОРП и подписанном Н.С. Хрущевым, советская сторона выразила согласие на отзыв из Войска Польского офицеров и генералов Советских Вооруженных Сил. В их числе был и маршал Рокоссовский. 13 ноября он подал в отставку со всех государственных постов ПНР и через два дня возвратился в Москву{159}.
В СССР маршал был назначен заместителем министра обороны СССР Г.К. Жукова. Его сдержанная речь на октябрьском (1957 г.) Пленуме ЦК КПСС, где был осуществлен, по существу, политический расстрел Г.К. Жукова, делает честь его человеческим качествам. Из большого числа маршалов и генералов, включая И.С. Конева, В.Д. Соколовского, Р.Я. Малиновского, А.И. Еременко, он оказался единственным, способным на объективность и сочувствие к своему товарищу и старому сослуживцу.
Властей предержащих такая позиция удовлетворить не могла. Рокоссовский почти сразу же был понижен в должности и направлен командовать войсками Закавказского военного округа. Потом, правда, Хрущев остыл и вернул его на прежнюю должность. В апреле 1962 г. полководца отставили уже окончательно, определив в группу генеральных инспекторов.
Для Рокоссовского бездеятельность была невыносима. Поэтому главным его делом теперь стала книга воспоминаний. Писалась она, по словам близких, трудно, а подчас и мучительно. Как и другие военачальники, взявшиеся за перо, Константин Константинович столкнулся с необходимостью считаться с политической конъюнктурой.
Благородство не изменило ему и тогда, когда пришла пора подвести итоги ратного пути. Надо признать, что «Солдатский долг» Рокоссовского выгодно отличается от многих мемуаров выдержанностью, откровенностью, в них даже предвзятому человеку трудно найти отступления от истины. Честно воюя, маршал имел полное моральное право отстаивать историческую истину, что называется, невзирая на лица.
Р.Я. Малиновский:
«ПРОНИКСЯ ЖЕЛАНИЕМ ВОЕВАТЬ ТОЖЕ ГЕРОЙСКИ»
Вначале — фрагмент телефонного разговора. Его дата — 28 октября 1944 г., участники — Верховный Главнокомандующий и командующий войсками 2-го Украинского фронта.
«Сталин. Необходимо, чтобы Вы в самое ближайшее время, буквально на днях, овладели столицей Венгрии — Будапештом. Это нужно сделать во что бы то ни стало. Сможете ли Вы это сделать?
Малиновский. Эту задачу можно было бы выполнить дней через пять после того, как к 46-й армии подойдет 4-й гвардейский механизированный корпус. Его подход ожидается к 1 ноября. Тогда 46-я армия, усиленная двумя гвардейскими механизированными корпусами — 2-м и 4-м, смогла бы нанести мощный, совершенно внезапный для противника удар и через два-три дня овладеть Будапештом.
Сталин. Ставка не может предоставить Вам пять дней. Поймите, по политическим соображениям нам надо возможно скорее взять Будапешт.
Малиновский. Я отчетливо понимаю, что нам очень важно взять Будапешт но политическим соображениям. Однако следовало бы подождать прибытия 4-го гвардейского механизированного корпуса. Лишь при этом условии можно рассчитывать на успех.
Сталин. Мы не можем пойти на отсрочку наступления на пять дней. Надо немедленно переходить в наступление на Будапешт.
Малиновский. Если Вы дадите мне пять дней сейчас, то в последующие дни, максимум пять дней, Будапешт будет взят. Если же немедленно перейти в наступление, то 46-я армия, ввиду недостатка сил, не сможет развить удар, она неминуемо ввяжется в затяжные бои на самых подступах к венгерской столице. Короче говоря, она не сумеет овладеть Будапештом с ходу.
Сталин. Напрасно Вы упорствуете. Вы не понимаете политической необходимости нанесения немедленного удара по Будапешту.
Малиновский. Я понимаю всю политическую важность овладения Будапештом и для этого прошу пять дней…
Сталин. Я Вам категорически приказываю завтра же перейти в наступление на Будапешт…»{160}.
Этому, как видим, нелегкому, завершившемуся столь резким приказом Верховного разговору предшествовали следующие события. Накануне войска Р.Я. Малиновского выбили противника с территории Румынии, югославского и венгерского (левого) берега Тисы. 46-я армия из состава фронта захватила на противоположном берегу реки оперативный плацдарм. Разведка донесла, что на этом направлении венгерская столица защищена слабо, и маршал пришел к выводу о возможности быстро прорваться к городу. Правда, не при любых, а только при тех условиях, о которых он докладывал Сталину. Верховный, однако, пренебрег тщательной подготовкой операции, принеся ее в жертву политическим соображениям.
Приказ есть приказ. Малиновский приступил к его выполнению. К сожалению, подтвердился его худший прогноз: начав операцию в соответствии с приказом Ставки 29 октября, войска 2-го Украинского фронта прорвали оборону противника, даже вышли на подступы к Будапешту, но сил, чтобы ворваться в город, уже не хватило. Завязались тяжелые, кровопролитные бои, в ходе которых войска 2-го Украинского в тесном взаимодействии с 3-м Украинским фронтом разгромили свыше 20 вражеских дивизий. Только в районе Будапешта было уничтожено и пленено 188 тысяч солдат и офицеров противника.
Но сражение растянулось больше чем на три месяца, столица Венгрии была взята лишь 13 февраля 1945 г. Эту цену не пришлось бы платить, если бы военными расчетами не пожертвовали во имя политической целесообразности. Больше того, ситуация могла разрядиться даже позднее, если бы не смелая мысль полководца, которая, как писал бывший начальник штаба 2-го Украинского фронта Маршал Советского Союза М.В. Захаров, «во многом определила и ход событий во время освобождения Венгрии».
Взятие Будапешта вверенные Родиону Яковлевичу войска дополнили успешным осуществлением Венской операции. Взаимодействуя опять-таки с 3-м Украинским фронтом, они 13 апреля 1945 г. изгнали фашистские войска из столицы Австрии.
Как вспоминал позднее Малиновский, Сталин долгое время избегал разговора с ним о Будапеште. Прямо и публично признать, что ошибся, что напрасно пренебрег мнением командующего фронтом, он не посчитал возможным, но косвенно это сделал. 26 апреля был обнародован указ о награждении Малиновского орденом «Победа» за умелое руководство боевыми операциями большого масштаба, в результате которых были достигнуты столь выдающиеся успехи.
Мы остановились на этом принципиальном эпизоде для того, чтобы читателю было предельно ясно, в какой обстановке пришлось добывать Малиновскому победу, за которую он удостоился высшего полководческого ордена. Что уж говорить о других сражениях и, тем более, о тех временах, когда он только утверждал свой авторитет незаурядного полководца.
Войн на долю Родиона Яковлевича выпало целых пять: Первая империалистическая, Гражданская, национально-революционная (гражданская) в Испании, Великая Отечественная и, наконец, с милитаристской Японией. Это была судьба его поколения.
Уроженец Одессы, он в 1911 г. окончил церковноприходскую школу. В июле 1914 г. стал рядовым пулеметной команды. В личном деле Родиона Яковлевича сохранилась автобиография, написанная им в 1938 г. Исповедальным стилем она совершенно не похожа на служебный документ. Маршал в ней — как на ладони. Вот, например, как объясняет он, что заставило его встать на военную стезю: «В мае 1914 года заболел скарлатиной… Оказался без работы. В больнице прочитал брошюру про войну 1812 года и проникся желанием тоже так воевать геройски, как воевали под Бородино в 1812 году. Часто пропадал у дядьки в товарных пролетах на товарной станции, откуда грузились воинские эшелоны. В один из эшелонов я залез тайком и уехал вместе с солдатами на фронт. Уже в Вильне меня представили начальству, и я был зачислен добровольцем в пулеметную команду 256 пехотного Елисаветградского полка… Все время был в строю, сначала подносчиком патронов, а затем наводчиком и начальником пулемета. Разумеется, участвовал во всех боях… был награжден Георгием 4-й степени… В октябре 1915 г. был ранен под Сморгонью… В январе 1916 г. в составе вновь сформированного 2-го полка был направлен через Маньчжурию на погрузку на пароход в порт Дайрен, а оттуда через Индийский океан, Суэцкий канал в Марсель, куда прибыл в апреле 1916 года… Там застала Февральская революция. Был избран председателем ротного комитета… В атаке на форт Брамон был ранен разрывной пулей в левую руку с раздроблением кости и очень долго лечился в госпиталях… Чувствуя моральную необходимость побить немцев — они оккупировали Украину и издевались над народом, решил вступить в иностранный легион 1-й марокканской дивизии французской армии. В октябре 1919 г. прибыл во Владивосток… Пробираясь в глубь России, наткнулся на разведку 240 стрелкового полка 27-й дивизии, тут и остался в составе пулеметной команды»{161}.
