Происхождение Второй мировой войны - Игорь Тимофеевич Тышецкий
В Париже итальянцы умудрились настроить против себя всех. Французы не желали чрезмерного усиления Италии и очень ревниво следили за ее попытками сделать «незаслуженные» в годы войны приобретения. Конечно, здесь присутствовал еще и простой психологический фактор. Французы вынесли на своих плечах основную тяжесть борьбы на Западном фронте. Они понесли огромные потери и теперь не могли спокойно принять то, что страна, отказавшаяся участвовать во многих операциях Антанты, желала заполучить так много. Но итальянцы упрямо твердили о необходимости обеспечить на будущее собственную безопасность и ссылались на Лондонское соглашение 1915 года. Бальфур с удивлением отмечал, что «после четырех лет союза итальянцы и французы ненавидят друг друга более, чем когда-либо» 55. Американцы, не участвовавшие в Лондонском соглашении, вообще не понимали претензий итальянцев на земли, населенные другими народами. Право наций на самоопределение, фактически провозглашенное в «Четырнадцати пунктах» Вильсона, находилось в явном диссонансе с заявками Италии. Вильсон поэтому предпочитал делать вид, будто он вообще ничего не знает о том, что было обещано Италии за ее вступление в войну 56. А полковник Хауз перед конференцией посоветовал итальянцам не выдвигать территориальных претензий до тех пор, пока со своими требованиями не выступят Англия и Франция. Итальянцы, рассчитывая на американскую поддержку, согласились. Хауз объяснил в дневнике свой совет тем, что «не хотел начинать дискуссию так рано», но не сомневался, что «если итальянцы прислушаются к нашему плану создания Лиги Наций, Италия будет должным образом защищена». Хотя тут же признался, что сделал это не без «дьявольского умысла». «Мне будет забавно посмотреть, — записал Хауз, — как Соннино и Орландо будут предъявлять свои аргументы, основываясь на английских и французских требованиях» 57. Итальянцы, следуя совету Хауза, «терпели» почти до конца конференции, пока не осознали, что выполнять их требования никто не собирается. Для них это стало настоящим шоком. «Неожиданно в окне появился Орландо, — вспоминала Френсис Стивенсон, окна которой находились как раз напротив резиденции Вильсона, где 20 апреля проходил очередной Совет четырех. — Он оперся о подоконник и обхватил голову руками. Казалось, что он плачет, но я не могла в это поверить, пока он не вынул платок и не стал утирать слезы» 58.
Лишь англичане, ведшие в 1915 году основные переговоры о вступлении Италии в войну, пытались как-то сгладить возникавшие противоречия, но и у них росло раздражение на итальянцев. «Алчность итальянской внешней политики во всем ведет Италию к серьезным проблемам, — писал Роберт Сесил английскому послу в Риме Реннеллу Родду. — Упрямство Соннино и абсурдность итальянских претензий в буквальном смысле не оставили у Италии друзей в Европе, кроме нас, и Италия делает все возможное, чтобы ее изоляция стала полной» 59. Как признавался Бальфур, во время конференции он «каждое утро просыпался с опасением, как бы не увидеть в газетах сообщение, что между итальянцами и французами или итальянцами и югославами завязалась где-нибудь драка» 60. Опасения отнюдь не беспочвенные, что подтвердил чуть позже захват Фиуме отрядами националистов поэта-патриота д’Аннунцио. Передача итальянцам Фиуме, что интересно, не была предусмотрена Лондонским соглашением, и итальянцы требовали этот город дополнительно, для обеспечения, как они говорили, безопасности своей страны и основываясь на том, что около половины местных жителей были итальянцами.
В конце апреля 1919 года мирная конференция пережила серьезный кризис. Орландо и Соннино покинули Париж и своим поведением давали понять, что не собираются возвращаться обратно. В этот момент лидеры Англии, Франции и США обсуждали, какого числа приглашать в столицу Франции представителей Германии, чтобы вручить им для ознакомления проект мирного договора. Возникла патовая ситуация, где многое зависело от того, кто сможет выдержать паузу дольше — Италия или оставшиеся в Париже Союзники? Идти на серьезные уступки не собиралась ни одна из сторон. На всякий случай из текста мирного договора с Германией были вычеркнуты все упоминания об Италии. Конечно, договор с Германией был для Союзников гораздо важнее позиции Италии. Вильсон, Клемансо и Ллойд Джордж, как отметил в дневнике полковник Хауз, даже предпочли бы в тот момент, чтобы итальянцы не возвращались в Париж вовсе, нежели поставили под угрозу мир с Германией. Союзники опасались, что итальянцы, перед тем как поставить свою подпись, будут настаивать на ратификации Лондонского соглашения. На этот случай рассматривались самые разные действия. В худшем варианте, записал Хауз, «я постараюсь убедить Президента подписать мир с Германией и оставить Францию и Англию самих улаживать дела с Италией, как они сумеют, но мы не будем участвовать в этом урегулировании и откажемся гарантировать его в какой-либо форме» 61. Но и французы были уже не против того, чтобы итальянцы не возвращались в Париж. Тардье подготовил для Совета трех такой вариант письма Орландо, после которого последний мог и не вернуться назад 62. Это, правда, не помешало Тардье два года спустя утверждать, что «на мирной конференции политика Франции в отношении Италии была именно такой, какой она должна была быть в связи с взятыми на себя обязательствами и дорогой ее сердцу дружбой» 63.
Положение усугублялось тем, что в самой Италии из-за разгула националистической пропаганды население попросту потеряло здравый смысл и способность трезво смотреть на вещи. Газеты и различные националистические политики стали договариваться до того, что Италия внесла чуть ли не главный вклад в военный триумф Союзников, которые теперь «лишали ее заслуженных плодов победы». В такой ситуации попытка Вильсона обратиться, минуя итальянское правительство, напрямую к народу никакого успеха не имела. Итальянские политики, способствуя раздуванию национализма в стране, сами себя загнали в угол. Орландо пугал всех гражданской войной и анархией в стране, а газеты требовали немедленной аннексии не только Фиуме, но и Далмации 64. Орландо и Соннино, конечно, блефовали. Они быстро поняли, что деваться им некуда. США, которым Италия после войны и так должна была более полумиллиарда долларов, заморозили выдачу очередного, крайне нужного итальянцам кредита в 25 миллионов. Англичане и французы стали поговаривать, что не считают себя больше связанными Лондонским соглашением. Ллойд Джордж и Клемансо сделали итальянским послам представление, больше похожее на ультиматум, предупредив, что если делегация их страны не вернется на конференцию, Лондонское соглашение будет аннулировано 65. А тут еще поползли разговоры о том, что в Париж приглашают делегацию Австрии для рассмотрения мирного договора с ней. И тоже в отсутствие итальянцев.
6 мая Орландо, а вслед
