Семен Мельников - Маршал Рыбалко
Никогда не забуду выражения лица Павла Семеновича, когда он прочел письмо жены. Весь как-то сразу осунулся, почернел. Плотно сжал губы и долго-долго не мог вымолвить ни слова. Сидел ссутулившись, уставясь в одну точку невидящим взглядом, и машинально то подносил к глазам листок со зловещим сообщением, то снова опускал его на стол. Лишь через какое-то время сумел произнести:
— Не верю... Не могу поверить!.. Буду искать!
И искал. Продолжал искать даже тогда, когда уже не оставалось никаких надежд. Куда он только ни обращался, кого только ни просил помочь, но все было тщетно. Сын исчез бесследно.
К этим поискам, втайне от Павла Семеновича, подключился и я. Связался со многими причастными к воинскому учету организациями, обращался к своим друзьям и знакомым, и хоть очень нескоро, но все же удалось узнать, к сожалению, достаточно точно, что Вилен
Рыбалко сгорел в танке в том первом и последнем для него бою. Сказать об этом убитому горем отцу я так никогда и не решился.
Думаю, Павел Семенович и сам все давно понял, но незаживающая в сердце рана толкала его на все новые и новые поиски...
Ничего нового он и в тот день не узнал. Через несколько минут отыскал меня в одном из отделов управления, и мы уже вместе решали все дальнейшие вопросы. И никто из тех, к кому обращался Павел Семенович, не смог бы догадаться, что генерал только что вновь пережил горечь утраты сына. Генерал Рыбалко умел владеть собой.
14 мая 1943 года, через два дня после возвращения в войска, мы получили директиву Ставки о преобразовании 3-й танковой армии в гвардейскую. Танковые корпуса и другие части армии выводились из состава Юго-Западного фронта в резерв Ставки на доукомплектование.
Передислоцировались в уже знакомые места — в Ко-былинские леса, что западнее районного городка Плав-ска. Сразу же лесную тишину нарушили стук топороЕ, визг пил и глухое шарканье рубанков — бойиы строили землянки, ставили палатки, сооружали парки для размещения техники, оборудовали полигоны и стрельбища. Личный состав трудился с охотой, обживая свой новый «дом»э но как ни старался сделать его удобным и уютным, никому из солдат и офицеров задерживаться в нем не хотелось. Командиров, а особенно политработников, постоянно донимали вопросами, долго ли тут придется прохлаждаться, скоро ли снова в бой. «Старичкам» не терпелось расквитаться с врагом за Харьков, «новичкам» — за те злодеяния, которые фашисты совершили на советской земле.
Правда, «прохлаждаться» не приходилось. Едва прибыв на место, подразделения включались в занятия по боевой и политической подготовке.
...Когда мы были в штабе бронетанковых и механизированных войск и выясняли, какими кадрами, боевой техникой и материальными средствами будут обеспечены наши соединения, Рыбалко встретил там командира 91-й отдельной танковой бригады полковника И. И. Якубовского. Я не прислушивался к их разговору — был занят решением какого-то вопроса, поэтому позднее
спросил Павла Семеновича, что представляет собой бригада, которая должна войти в состав армии.
— Судя по тому, что доложил комбриг Якубовский, его бригада имеет довольно солидный боевой опыт,— ответил Павел Семенович.— Воевала в составе общевойсковых армий Юго-Западного фронта, потом на Сталинградском направлении в 4-й танковой. А вскоре прибывает к нам. Тогда познакомимся с ней поближе.
Буквально через день-два после прибытия 91-й бригады в расположение наших войск Рыбалке выполнил свое намерение.
В этой поездке нас сопровождало несколько штабных офицеров, среди них — прибывший накануне новый начальник оперативного отдела штаба армии полковник А. П. Еременко. Его перевели в З-ю танковую с Ленинградского фронта, из 8-й общевойсковой армии. Я знал Александра Павловича еще по Ленинградскому военному округу. Человек весьма представительный — ростом и телосложением, как говорится, бог не обидел — Еременко легко сходился с людьми, и его у нас сразу полюбили. Товарищи незлобиво подшучивали над его двухметровым ростом, не так уж часто встречающимся среди танкистов. Добродушный, как большинство здоровяков, Александр Павлович не только не обижался на шутки, но и остроумно их парировал.
В ту поездку Еременко впервые сопровождал командующего. Впоследствии в боевой обстановке Рыбалко постоянно брал его с собой. Павел Семенович не раз имел возможность убедиться, что этот смелый и хладнокровный офицер ни при каких обстоятельствах не струсит и не подведет в минуту опасности.
Мы прибыли в бригаду около полуночи, и командующий приказал поднять ее по тревоге, совершить ночной марш, а затем выполнить боевую задачу.
В течение ночи сопровождавшие командарма офицеры побывали во всех частях и проверили состояние боеготовности. Собранные ими сведения поступили к полковнику Еременко, который очень дельно, сжато и исчерпывающе доложил их командующему.
— Знающий офицер, вполне соответствует должности,— сказал мне тогда Рыбалко,— будет хорошим помощником.
К утру, выполнив задачу, бригада вернулась в свое расположение. Утром был проведен строевой смотр. Зо-
лотом майского солнца сияли медали «За оборону Сталинграда» на груди многих воинов. Обойдя строй, мы убедились, что ветеранов в бригаде не меньше, чем прибывших на пополнение новичков. И это позволяет, как отметил командующий, обращаясь к воинам, предъявить личному составу бригады более высокие требования.
После окончания смотра нас окружил командный состав бригады. Вероятно, ожидали похвал, а Рыбалко высказал замечания. Лица командиров вытянулись: слишком уж неопровержимы были со всей строгостью перечисленные командующим просчеты и промахи.
На конкретных примерах, называя номера частей и подразделений, говоря о том, как командиры действовали и как им действовать надлежало, командующий произвел не только критический разбор учения, но и вместе с тем поделился с офицерами собственным богатым опытом.
В заключение Павел Семенович сказал:
— Если вы меня правильно поняли, то свои недостатки исправите быстро, боевого опыта на это хватит.
Бригада Ивана Игнатьевича Якубо-вского быстро ликвидировала указанные командармом недостатки и вскоре не уступала другим соединениям. Через год мы выдвинули Якубовского на должность заместителя командира танкового корпуса.
После войны дважды Герой Советского Союза И. И. Якубовский прошел славный путь в наших Вооруженных Силах. Стал Маршалом Советского Союза, занимал высокий пост первого заместителя министра обороны СССР, командовал Объединенными Вооруженными Силами стран—участниц Варшавского Договора...
В последней декаде мая к нам прибыл генерал-полковник танковых войск Я. Н. Федоренко с группой офицеров для проверки укомплектованности танковых и мотострелковых бригад офицерским составом, материальной частью, танками, артиллерией, автотранспортом и личным оружием. Проверке подлежала также боевая и политическая учеба личного состава.
Проверяя 12-й танковый корпус, который представляли комкор генерал М. И. Зинькович и заместитель по политчасти полковник П. С. Жуков, генерал Федоренко произвел личный опрос солдат и офицеров. Подойдя к мотоциклетной роте, он обнаружил прикрепленные
к коляскам барабаны. Генерал в удивлении остановился и спросил у правофлангового солдата:
— Для чего это?
— Для паники, товарищ генерал-полковник! — бодро отрапортовал солдат.
— Кто это придумал?
— Мы все, а руководил наш политрук Кулемин,
Федоренко поискал глазами по рядам, и тут же перед ним вытянулся и представился политрук Кулемин.
— Давно в армии? — спросил его генерал.
— Недавно, товарищ генерал-полковник! Призван из запаса.
Федоренко кивнул и выразительно посмотрел на побагровевших от смущения Зиньковича и Жукова. Опытный военачальник, он понял, что они ничего не знали об этих «барабанах для паники».
Закончив осмотр, генерал Федоренко собрал руководящий состав корпуса и приказал:
— Немедленно освободить мотоциклы от барабанов! — Посмотрел на комкора и предупредил: — Людей за проявленную инициативу не наказывать!
Рыбалко в это время был в 15-м танковом корпусе. Когда ему рассказали об этом эпизоде, он долго смеялся. Потом, посерьезнев, попросил проследить, чтобы командование корпуса тактично исправило ошибку.
— Это их вина,— подчеркнул Павел Семенович.— Мотоциклисты — молодцы, они думают над тем, как лучше использовать свои машины в бою. А старшие и опытные командиры должны были направить инициативу бойцов в более полезное русло.
...В конце мая к нам вернулся начальник связи армии полковник Петр Петрович Борисов. Он служил в 3-й танковой с 1942-го, но по просьбе П. Л. Романенко был переведен в 5-ю танковую и некоторое время работал там. Борисов — отличный специалист своего дела и очень хороший педагог. Обучая подчиненных, он добивался, Нтобы каждый твердо усвоил главное: всегда и везде, при любых обстоятельствах войска должны быть обеспечены бесперебойной связью.
