Николай Серов - Символика цвета
Каббала же наделяет красного бога солнца строгостью и непреклонностью. В алхимии красный символизирует «мужской принцип», связанный и с Драконом, и с Солнцем, и со Львом различными стадиями «Великого опыта». В масонском обряде наиболее ярко это следует из алых «цветов борьбы» андреевских лож. Близки к ним и красные тона «Королевской арки» или тевтонических крестов высшей ступени посвящения.
В геральдической радуге красный трактуется как погасший гнев Бога. При возведении в почетный сан рыцаря благородного человека одевали в белое, красное и черное платье, где красное символизировало кровь, которую он должен был проливать в защиту церкви и государства. О том, что красный цвет буквально олицетворяет собой фанатизм и беспощадную силу мужчин, говорят и психологи.
Обыкновенно красный цвет ассоциируется с мужским активным принципом, с кровью, с огнем. Практически все культуры исповедуют этот принцип. Так, согласно Гёте, энергичные, здоровые, суровые люди находят особое удовольствие в этом цвете. Кандинский также считал красный ничем не ограниченным цветом, в котором сказывается как бы мужественная зрелость. И в этом смысле красный цвет – оригинален.
Оригинален он и как первый цвет, появившийся и в фило-, и в онтогенезе. Оригинален и в том смысле, что и отмечаемая Витгенштейном постоянная оригинальность мужества, о которой его же словами можно сказать: «Гений – это мужественность таланта». Поэтому вряд ли можно считать совпадением, что именно при красном цвете создавали свои возбуждающие и страстные творения Вагнер и Мопассан.
Сопоставим английские обороты to see red (прийти в ярость, в бешенство) и to paint the town red (предаваться веселью, устраивать шумную мужскую попойку) и, может быть, поймем, почему красный цвет практически во всех культурах считался и считается показателем мужественности, или, как сейчас принято говорить, маскулинности.
Об этом говорят и женщины: «Я полагаю, что красный цвет связан с мужскими проявлениями и физиологией – сексуальной потребностью, кровью, деструктивными тенденциями и способностью отстаивать свои интересы», – так пишет психотерапевт Джоанна Келлог, имевшая достаточно большую практику для выработки адекватного мнения о цвете. Некоторых людей этот цвет возбуждает и опьяняет так, что у них резко понижается рациональный контроль за своими действиями (например, младшие школьники начинают капризничать и безобразно вести себя в классах, окрашенных именно в красный цвет).
Поговорка «Красное дураки любят» справедлива не только в России, ибо красное – это средоточие бессознательного, физического, физиологического. Красный фонарь, например. Или красный цвет мужской категории Ян в традиционном Китае. Или красный цвет бога войны – Марса. Или красные накидки самых воинственных воинов – лаконийцев и римлян. И наконец, красный цвет крови.
Если все это не убеждает, вспомним имя нашего прародителя: Адам означает «красный человек». И вероятно, не только войну или стыд имел в виду Марк Твен, когда давал весьма лестное определение для мужчины: «человек – это единственное существо, которое краснеет или, по крайней мере, должно краснеть».
В России красное стало синонимом красивого. Красная площадь, красный угол, красная строка. Даже девица у нас, и та – красна. А ведь красным характеризуется экстремальное состояние женского интеллекта при оргазме, менструации и родах. Не зря же в древних и пережиточных обществах красным цветом наделяли шаманок. И красным же цветом экстремумов смущения или стыда наделяется женщина, но не мужчина (который, как мы только что видели, и без того «красный»).
Амстердам. Де Валлен. Один из самых известных в мире кварталов красных фонарей – часть города, в которой развита секс-индустрия. Знаменитые кварталы красных фонарей – Репербан в Гамбурге, Пигаль в Париже, Кинг-Кросс в Лондоне и Сиднее, Ёсивара в Токио.
В Европе красный цвет одежды соответствовал действию, горению, страстности, желанию и воле к победе. При Бургундском дворе красные одежды означали пламенную и страстную любовь. Сочетание красного с черным – смерть любви, а красного с голубым – непоколебимую верность вечной страсти. Отсюда возникают ассоциации и с любовью, с сексуальным возбуждением. Так, Н. Гумилёв, к примеру, писал о «мучительных красных лобзаниях».
Освальд Шпенглер красный цвет называл цветом материи, близости и языка крови: «Красный – это собственно цвет сексуальности; оттого он – единственный цвет, действующий на животных». Как аполлонический и политеистический цвет, по Шпенглеру, красный – цвет переднего плана, также и в социальном смысле, стало быть, цвет шумного общения, рынка, народных празднеств, цвета наивной беспечной жизни, точечного существования.
«Красный – это образ либидо, – пишет Э. Бремон и приводит в пример красный фонарь борделей. – Красный цвет связывается прежде всего с нашей телесностью – с цветом чувственности, с цветом архетипического соблазнения женщины, с цветом силы, мощи и господства». Уточняя это положение, автор практически следует принципам хроматизма: «Нам приходится “краснеть от удовольствия в чувственности приходящего жара. Поэтому красный – цвет, не контролируемый нашим сознанием, цвет игры, либидо и удовлетворения”».
В Англии XVII века существовал «цвет пламени», или «огненный», – красный, отличный от «королевского цвета». Он выражал пламенную страсть, вдохновенное горение и был цветом сценических любовников. Но он пользовался также большой популярностью и в реальной жизни, не только в костюмах, но и в быту. Например, подушки, обтянутые огненным шелком, считались элегантными не только на постели, но и в экипаже.
К «огненному» у Шекспира примыкал «цвет Кэтрин Пир», а в просторечии – «честная шлюха». Его любили профессионалки, вроде приятельницы Фальстафа Долль Тершит. И когда она появлялась на подмостках в платье такого цвета, зрители без слов понимали, что она за птица. Но вряд ли моральный облик куртизанки мешал им любоваться ее нарядом. Во всяком случае, разгульному принцу Гарри само благодатное солнце представляется «пригожей горячей девкой в платье из огненной тафты».
Не зря Рембо полагал, что женщину в красном легко соблазнить. Ибо красным цветом она уже «высказывает», что была бы не прочь испытать некоторое возбуждение. В самом деле, с позиций модельеров и женщин, красный цвет действует возбуждающе, но при этом он привлекает внимание и оттеняет кожу лица».
С другой стороны, красные фонари во всем мире показывают путь туда, где предлагается сексуальное возбуждение, отмечает Г. Клар. Хотя красный одинаково сильно возбуждает оба пола, возбуждение это физическое, мускульное – типа красного коня Петрова-Водкина, который, по-видимому, мог вспомниться и Марине Цветаевой:
Посмотрим, посмотрим – в бою каковГордец на коне на красном!
Согласно Гегелю, красный как деятельный, конкретный цвет представляет мужское, господствующее, царственное начало. Так, и по сведениям Аллы Черновой, ярко-красный с малой примесью желтого считался «королевским цветом». Однако в своих костюмах короли Англии любили разные оттенки красного. Так, Эдуард VI предпочитал «цвет крови», Мария Тюдор – «рубиновый», Елизавета I – «цвет гвоздики», означающий безопасность. Рубиново-красный, «гвоздичный», «винный» почитались также цветами власти и могущества.
Казнь Марии Стюарт, гравюра
Стефан Цвейг в деталях описал подготовку к казни: «Мария Стюарт надела исподнее платье пунцового шелка, чтобы кровь из-под топора не так резко выделялась на ее одеянии… Она готовилась к казни с изощренным искусством и сознанием своего величия».
Красный был также символом праведности и мученичества. Мария Стюарт в момент казни была освобождена от верхнего платья и предстала в нижнем – из алого шелка. Представляется, что смысл такого наряда королевы на эшафоте тот же, что и в изречении «В моем конце – мое начало»: алый – символ воскресения, царственности и возрождения.
Красный цвет часто вызывает волнение, беспокойство и усиливает нервное напряжение. По данным де Боно, красный является очень эмоциональным цветом, так как символизирует гнев, ярость и внутреннее напряжение.
Повышая уровень активности, красный заставляет больше внимания уделять и окружающему миру. По-видимому, с этим свойством красного цвета частично связана не только его семантика, но и символика. Так, в середине XIX века была создана организация Международный Красный Крест, заботящаяся о раненых и военнопленных во время войны и помогающая гражданскому населению во время стихийных бедствий, эпидемий и т. п. В мусульманских странах появились аналогичные организации Красный Полумесяц (Общество Красного Льва и Солнца в Иране).
