Залив Голуэй - Келли Мэри Пэт
— Отсюда нам будет виден залив Голуэй, — объяснил Майкл такое решение Оуэну Маллою.
Оуэну это не нравилось. Через неделю после Голуэйских скачек он застал нас за тем, что мы камнями рисовали на земле план будущих комнат.
— Если вы не будете жить в деревне со всеми, поползут кривотолки, Майкл, — сказал он.
— Какие еще кривотолки? — удивилась я.
— Ну, Онора, ты ведь все-таки не жена фермера, и есть такие вещи, которых ты не понимаешь.
— Что это за вещи, Оуэн?
Он не ответил, что на него было не похоже. Но потом все же выпалил:
— Это все Тесси Райан. Она говорит всем женщинам, что у тебя на все свое мнение, Онора. Что это все твоя о-бра-зо-ван-ность, и потом… — Он обернулся к Майклу. — Женщины рыбаков, как известно, помыкают своими мужчинами, Майкл. Постоянно ездят в Голуэй Сити туда-сюда — что им делать в городе?
— Они продают там рыбу, — ответил Майкл.
Скрестив руки на груди, он слегка раскачивался на пятках. Я еще никогда не видела его лицо таким напряженным. Злым.
Не замечая этого, Оуэн Маллой опять обратился ко мне:
— Тесси говорит, что твоя бабка накладывает заговоры, а мать варит настои из трав, собранных при полной луне.
— Это лечебные травы для рожениц, — сказала я. — Моя мама — повитуха в нашей деревне.
— Я говорил все это остальным, — сказал Оуэн, — но потом Тесси начала распространять слухи про твою сестру, которую называют Жемчужиной. Раскопала всякие истории про нее, так что… В общем, лучше ей к вам не приходить…
— Все, прекратите немедленно, Оуэн, — твердо сказал Майкл. — Я не стану жить там, где не уважают Онору и ее семью. Все наши договоренности расторгаются. Пойдем, Онора.
Все это Майкл произнес горячо и очень по-ры-вис-то, как сказал бы Оуэн.
— Постройте дом в деревне. И докажите, что Тесси Райан не права.
Но Майкл не хотел и слышать об этом.
— Мы уходим, мистер Маллой. Спасибо за вашу помощь на скачках. Оставьте себе свой заработок, но, пожалуйста, верните мне деньги за аренду.
— Что ж, идите.
Оуэн Маллой сильно разозлился и принялся скакать вокруг Майкла, тыча ему пальцем в грудь. Он называл нас неблагодарными, выкрикивал, что просто хотел дать нам знать. Майкл тяжело засопел, а я подумала: Оуэну повезло, что он такой маленький, иначе Майкл мог бы его ударить.
— Майкл, — вмешалась я, — подожди.
— Подождать?
— Я знаю, что ты хочешь оживить все эти поля.
— Но только не тогда, когда вас тут неправильно понимают и оскорбляют.
— А что если я хочу остаться? — спросила я Майкла.
Он внимательно посмотрел на меня.
— Тебе решать, Онора.
— Ты позволяешь принимать решение ей? — взвился Оуэн, брызгая слюной. — Женщина диктует мужу, что ему делать?
Это снова завело Майкла, и теперь они оба принялись орать друг на друга.
— Майкл, Оуэн, остановитесь! Послушайте меня! Оуэн Маллой, вы, конечно, знаете эту историю про жену одного вождя клана, которого вы называете Эоган?
— Не время для историй, сейчас это не к месту, — отрезал Майкл.
— Это всегда к месту. Fadó, давным-давно… — нараспев начала я, и они подозрительно переглянулись.
«Лучше сделать это побыстрее», — подумала я и завела одну из любимейших бабушкиных историй — «Cailleach у родника».
— Одна cailleach — или ведьма, другими словами, — охраняла источник, расположенный глубоко в дремучем лесу, — начала я. — Она была очень старой, вся в морщинах и с большой бородавкой на носу. Однажды к тому источнику пришло семеро сыновей вождя Эогана, которые разгорячились во время охоты и очень хотели пить. Старая карга протянула им золотую чашу с водой и сказала: «Каждый из вас может попить, но сначала он должен поцеловать меня».
Теперь уже Оуэн и Майкл слушали внимательно, прислонившись к старой каменной стене.
— «Ты слишком уродлива», — сказал один из них, и все они уехали. Но самый младший, Ниалл, остался. Он посмотрел в глаза старой женщины и разглядел в них доброту и одиночество. Он поцеловал ее прямо в губы, и она отдала ему чашу. Он выпил. «Ты получишь верховную власть над Эрином[30], — сказала она. — Ты станешь повелителем страны». — «Нет, — отвечал тот, — ведь я самый младший из семи братьев». Нужно сказать, что у древних ирландцев, — напомнила я Майклу и Оуэну, — старший сын не обязательно наследовал титул отца. Выбор мог пасть на любого из сыновей или даже племянников вождя. И все же Ниалл чувствовал, что шансов у него нет. Но колдунья повторила: «Ты получишь верховную власть над Эрином, но только когда то, о чем я говорю, свершится, ты должен будешь жениться на мне. Обещай мне это». «Ну, это я пообещать могу», — подумал он. Ниалл не верил, что станет правителем страны, поэтому согласился жениться на ней. Вскоре после этого случая верховный правитель Эоган скончался — и кого же выбрали на его место? Правильно, Ниалла. Вечером накануне вступления на престол Ниалл встретил у своего шатра ведьму, которая ждала его там. Она пришла получить то, что он ей обещал. В те времена данное слово еще было словом, и того, кто нарушил его, ожидали ужасные последствия. Ниалл схватился руками за голову. Выхода не было. Однако когда он поднял глаза, то увидел прекрасную девушку, стоявшую подле него. «А где же та, другая?» — растерянно спросил он. «Это я и есть, — отвечала женщина. — Я заколдована. Двенадцать часов в сутки я могу быть такой, какой ты видишь меня сейчас. Но вторые двенадцать часов я буду принимать образ старой ведьмы. Так как мы поступим?» — «Что ты имеешь в виду?» — «Ты хочешь, чтобы я в качестве твоей жены выглядела как сейчас ночью или же днем?» Думал он долго и напряженно, — продолжала я. — Если выбрать «днем», то весь мир будет видеть его с красавицей-женой, но ночью она станет старухой. Так почему бы не выбрать ее красоту на ночь, чтобы оставить ее для себя?
Оуэн не выдержал и перебил меня.
— Надо брать ночью! — с жаром воскликнул он. — Какая разница, что будут думать другие? Если ты получишь себе в постель роскошную женщину, то уже плевать на все остальное… — Он запнулся. — Продолжай, Онора.
— Но тогда Ниалл подумал о женщине. Как она будет чувствовать себя при этом? И он сказал ей то же самое, что сказал мне Майкл: «Тебе выбирать». И чары рассеялись. Теперь она могла оставаться красавицей и самой собой все время. В итоге она стала королевой Тир Эоган и счастливейшей женщиной во всей Ирландии.
Оуэн слез с забора и взял меня за руку.
— Это очень сильная история, и я понял ее смысл.
— Неужели?
— Я собираюсь сказать Тесси Райан, чтобы она просто закрыла свою пасть. А что выберешь ты, Онора? Останешься ли ты с нами?
— Останусь, — ответила я. — В нашем домике на вершине холма.
*
«Тебе выбирать, Онора», — сказал мне тогда Майкл, и ради всего хорошего и святого в нашей будущей жизни я выбрала правильно. Так думала я, работая в доме вместе с мамой.
— Отсюда открывается прекрасный вид, правда, мама? Майкл говорит, что когда-то у нас тут будет большое окно.
Мы с ней повесили на железный крюк над очагом котел, который Майкл купил в Голуэй Сити.
— На твоем месте я бы ничего не говорила про это окно Тесси Райан.
— Не скажу, мама.
— Я заметила, что вдоль дорожки здесь растет молочай, а на заболоченной почве — ирисы. Все это может пригодиться, — сказала мама. — Я дам тебе список лекарственных трав, которые нужно поискать, и укажу лучшее время для их сбора. Одни нужно собирать при полной луне, другие — на рассвете.
Ну, этого-то я тем более не буду говорить Тесси Райан.
*
«Тяжело мне будет жить в целых двух милях от мамы с папой, от бабушки, Майры и мальчиков», — думала я, когда мы с мамой отправились вниз с холма по дороге к Баллимони.
— Дорога тут на самом деле хорошая, — сказала я, пытаясь убедить в этом и ее, и себя. — Идти меньше часа. Мы будем часто навещать друг друга, правда? Майкл уже мог бы спать и здесь, но он хочет оставаться в сарае у Оуэна, пока мы не сможем переступить порог нашего домика вместе.
