Бернар Вербер - Шестой сон

Его бессознательное всегда считало, что никто не вправе указывать, как ему следует поступать.

Я не могу доверять Ж.К.67, так как не доверяю никому.

По правде говоря, я не доверяю даже себе самому.

В сущности, я… не люблю себя.

Я всегда считал себя слабаком и бездельником.

А если я не люблю себя, то как могу любить других?

От этой мысли ему стало не по себе, но вместе с тем он ощутил, что впервые честен перед собой.

Сегодня на моих глаза мое бессознательное вывело из строя «будущего меня»…

Жак Кляйн-младший склонился над Жаком Кляйном-старшим.

Я его заклятый враг…

Пытаясь совладать с эмоциями, он подумал, что в сорок семь лет надо бы примириться со странностью своей судьбы, вместо того чтобы пытаться подогнать свою жизнь под некий общий стандарт.

Примириться с причудами своих родителей и перестать на них обижаться.

Примириться со своей внешностью.

Примириться с жизненными невзгодами.

Вилфрид, Киамбанг и даже фармацевтические компании помогли мне познать мою подлинную сущность.

Примириться с несправедливостью и предательством – они тоже помогли мне стать тем, кем я являюсь сейчас.

Мне даже не нужно больше мстить, так как лучшей местью им станет мой успех.

Я способен на это, потому что я замечательный, неподражаемый, отважный человек. Еще никто прежде не делал того, что я делаю сегодня. Я добился успеха там, где мама потерпела неудачу. Я лучший. А кроме того, я изобрету способ, который позволит мне получить помощь от другой прекрасной личности – «будущего меня»!

Преодолевая страх быть пораженным одной из молний, по-прежнему сверкавших вокруг, Жак-младший приподнял за плечи Жака-старшего:

– Что ж, я все понял: теперь я знаю, кто в моей команде. Я доверяю вам, Ж.К.67, и больше не буду внимать моему бессознательному, под личиной мудреца которого скрывается всего лишь реваншист, трус и мазохист.

Он нежно гладил рукой лицо «самого себя», пока тот не открыл глаза.

– Я верю в вас, – произнес Ж.К.47.

– Тогда для начала обратись ко мне на «ты», – ответил Ж.К.67, улыбнувшись. – Думаю, пришло время нам обоим оставить эти церемонии.

– Извините… Извини меня. Мое бессознательное всегда руководило моими поступками, а теперь я пытаюсь поменять ситуацию.

– Мне известно, что представляет из себя твое бессознательное, ведь у меня было такое же. Еще недавно оно было тебе хорошим советчиком, но сейчас почувствовало во мне соперника. В его неприязни по отношению ко мне есть доля ревности.

Они смотрели на куст красных нейронов, по которому все еще пробегали электрические огоньки.

– Я попытаюсь им управлять. Мое сознательное сильнее бессознательного – оно может заставить его замолчать.

Постепенно красный куст перестал дрожать, успокоился. Ж.К.67 поднялся на ноги, он был совершенно невредимый.

– А сейчас нужно незамедлительно действовать.

– Опять одно и то же. С тобой, Ж.К.67, мы вечно куда-то спешим. Моему телу угрожает опасность, так?

– Нет, но ты должен почтить своим присутствием одну встречу. Сегодня твой день рождения. Тебе исполнится сорок восемь лет. А ведь именно в твой день рождения, если ты помнишь, состоялся наш первый разговор.

– Боже! В полночь. Который сейчас час снаружи?

– Без семи минут полночь.

Сенойская песня сливалась с симфонией «Из Нового света» Дворжака.

На приборе для контроля высвечивались все те же показатели.

Тело Жака Кляйна плавало в холодной соленой воде.

На электроэнцефалограмме был мю-ритм с частотой 13 герц.

Шарлотта, закрыв глаза, шептала импровизированную молитву.

Эрик Джакометти непрестанно теребил электрические провода и трубки, чтобы убедиться, что они правильно подключены и исправно работают.

Разум внутри разума.

Два гостя внутри коры головного мозга.

Два сновидца внутри общего воображаемого.

Вокруг них нейроны образовывали лес из красных бугорков.

– Ж.К.47, настало время создать онейрический лифт, который позволит тебе встретиться с «собой в молодости».

– Ж.К.67, я готов.

– Прежде всего ты должен принять мысль о том, что есть способ повернуть время вспять. Это не механизм, но понятие, которое ты должен внедрить в свое бессознательное. Это нечто вроде рекурсии и мощнее любого физического опыта. Ты хорошо понял?

– Более-менее. Мне трудно понять, как обычное понятие из области психологии может отправить меня в сны, которые мне снились в двадцать восемь лет. Наверняка тут не обошлось без какой-то механической составляющей.

– Не механической, а геометрической. Разгадка скрыта в нашей фамилии, Жак.

– Помню, Вилфрид смеялся надо мной из-за того, что по-немецки она означает «маленький».

– Это слово ассоциируется и с другими понятиями.

– Имеется в виду синий цвет Кляйна? Одежда от Кельвина Кляйна? Фильм «Мсье Кляйн»? Чего я только не наслушался…

– Вспомни уроки математики… Вспомни, что тебе рассказывал папа. Он говорил о необыкновенной форме, связанной с нашей фамилией.

– Бутылка… Кляйна?

– Точно. Ее изобрел наш предок – математик Феликс Кляйн, который был очень известен в свое время. Ты помнишь своеобразную форму этой бутылки?

– Если не ошибаюсь, она похожа на трехмерную ленту Мёбиуса. Кольцо Мёбиуса образует восьмерку, внешняя сторона которой переходит во внутреннюю, поэтому у нее отсутствует как лицевая, так и обратная сторона.

– Бутылка Кляйна – это сосуд, горлышко которого удлинено, изогнуто, направлено внутрь бутылки сквозь стенку и соединено с дном. Получается объемная восьмерка с отверстием внизу. Особенность сосуда состоит не в том, что он не имеет ни лицевой, ни обратной стороны, а в том, что у него нет ни «внутри», ни «снаружи».

– Но какое это имеет отношение к твоему лифту?

– «Атон» рождается из воздействия на нейрон, которому придается форма бутылки Кляйна. Так что ты будешь скручивать кончик твоей собственной машины для управления временем.

Фраза отозвалась эхом в его голове.

– Но вначале нужно найти правильный «временной кончик», который-то и будет подлежать скручиванию. Тот, где тебе было двадцать семь лет и ты спал с Жюстиной. Я помогу тебе.

Ж.К.67 подвел его к области коры головного мозга, именуемой средней частью височной доли, – там накапливаются воспоминания о событиях, имевших место в далеком прошлом. Среди вороха красных волокон, содержащих наиболее значительные моменты жизни, Ж.К.67 отыскал нейрон, который запомнил ночь, проведенную с Жюстиной. Мужчины подошли к маленькому красному деревцу с торчащими дендритными ветвями. Старший Жак показал младшему, как следует действовать: нужно отделить один нейрон, воздействуя на синапсы – места соединения нейронов между собой. И Жаки совместными усилиями превратили мембрану нервной клетки сначала в шар, затем в сосуд. После чего Ж.К.67, на манер стекольщика, вытянул один из концов, сделав из него горлышко. Как только Жак-старший достаточно удлинил этот бугорок, он попросил Жака-младшего его изогнуть, а затем продеть через боковую поверхность.

Ж.К.47 послушно согнул трубку.

Осталось только расширить книзу другой конец, чтобы сформировать из него дно с отверстием.

Наконец их бутылка Кляйна была готова. Они отступили назад, чтобы лучше рассмотреть получившееся изделие.

– Так это и есть тот самый «Атон» – нейрон из бессознательного, превращенный в сновидении в бутылку Кляйна?

– Ж.К.47, не правда ли, он прекрасен?

– Подумать только, я всю жизнь считал эту нелепую фамилию, звучащую по-немецки, проклятием. По-твоему, папа умышленно привлекал наше внимание к ракушкам, чтобы подготовить нас к этому мгновению? – спросил Ж.К.47, поглаживая сосуд округлой формы.

Ему прежде не доводилось видеть столь необыкновенный и столь совершенный, полный тайн геометрический объект. Если лента Мёбиуса показывала, что можно находиться в одно и то же время на лицевой и оборотной сторонах, то бутылка Кляйна доказала, что можно находиться одновременно внутри и снаружи.

При одном взгляде на нее в голове проносились тысячи мыслей.

Бутылка Кляйна – универсальное решение.

Происхождение Вселенной? Большой взрыв можно было бы сравнить с этой бутылкой: расширение, сжатие, расширение… Неостанавливающийся механизм. Бутылка Кляйна объясняет природу как бесконечно больших, так и бесконечно малых величин.

Таким образом, Жак, старея, повзрослел, его разум расширился, как Вселенная, затем пришел в устойчивое состояние, а теперь направился внутрь себя.

У него закружилась голова от созерцания этой восхитительной формы.

Время тоже способно расширяться, растягиваться, а потом сужаться, становясь горлышком. И тогда круг замыкается.