Сорняк - Евгений Вторкин
— Слушай, Аймон. Ты ведь не слепой? Твои глаза ведь что-то да видят?
— Цветные очертания. Размытые пятна, словно открыл глаза в мутной воде.
— Я вот тоже сейчас собираюсь отказаться от возможности видеть и чувствовать. Снова стану малюсенькой и беспомощной драгоценностью до момента, пока не найдётся новое тело.
— Вроде понимаю, к чему ты клонишь. Но, чтобы не плодить недопониманий, попрошу тебя выложить свой план.
— Всё дело в богине эльфов, что играет мной, как куклой на верёвочках. Вначале посадила в моё тело древесные отростки и наказала о них заботиться. А потом отправила на поиски гримуара с целью вернуть его обратно в храм. Кстати, этот гримуар как раз находится в поселении орков, куда изначально мы и направлялись.
— Храм? Тот храм, что стоит по центру деревни Сканерг?
— Да. Я обязан найти гримуар и вернуть в тот самый храм.
Плечи альва опустились, а губы задрожали.
— Мне стыдно, что мой грех затронул и тебя… К слову, Хельта не говорила, как собирается поступить со мной? Поступить с тем, кто виновен в осквернении леса…
— Она злится на тебя. Очень злится… Но вредить тебе не собирается. Наоборот. Хочет, чтоб ты исправил свою ошибку.
Хоть по щекам Аймона и потекли слёзы, но его лицо наполнилось уверенностью.
— Спасибо! Спасибо, что дали мне шанс. Я найду и верну гримуар. Спасу похищенных женщин. А после обрушу на поселение орков… пламя самого Аида!
Схватив альва за плечо, я крепко прижал его к себе.
— Дружище. Мне нравится твой настрой. Но давай поменьше энтузиазма. Ну или хотя бы оставь одного орка в живых.
— Зачем тебе орк?
Засунув два пальца в рот, я достал из горла золотой зуб, который хранит в себе мою суть. Вскоре сознание разделилось. Я потерял возможность управлять телом и остался простым лишь наблюдателем.
— Богиня запретила мне вселяться в тела людей, гномов и эльфов. Дозволено порабощать лишь обитателей болот.
Альв хоть почти ничего не видел, но понимал. Он не удивился происходящему и с решимостью принял вложенный ему в ладонь артефакт.
— Хорошо. Я подберу для тебя подходящую кандидатуру.
Почувствовав тепло маленьких пальчиков, я осознал, что Аймон единственный, кому мне хочется довериться. Ведь за всё время нашего путешествия, он не только старался защитить меня, но и пытался научить мудрости своей долгой жизни.
— Как ты, думаю, уже догадался, я планирую отвести девушку в безопасное место. Но вот гном мне там ни к чему. Поэтому хочу уговорить Гимна последовать за тобой. У него в инвентаре много полезного барахла, да и сам он довольно смышлёный. Кстати, лишь благодаря ему мне удалось вытащить тебя из той темницы.
Аймон немного засуетился — стал прощупывать своё одеяние. Видимо, искал достойное хранилище для моей персоны. Вскоре он просунул руку за пазуху и запихнул меня во внутренний карман, который и так был полон сухофруктов и сушёных кореньев.
Надеюсь, это моё временное убежище, и мне долго не придётся тесниться со съестными запасами.
— Какой ещё темницы?
— Длинная история. Ты это лучше потом у Гимна спроси.
Сорняк — Интерлюдия 6. Чад
Собственной рукой он отсёк важный кусок и теперь мучается от давящей внутри пустоты. Вновь пройдя через разделение, он стал одним из отголосков героя. Но образовавшуюся дыру сразу заполнила решимость. И даже тот назойливый страх, что ранее мешал здраво мыслить, ушёл на задний план. Потому как он знал, чего хочет и понимал, что для достижения цели придётся ещё многим пожертвовать.
Поговорив с альвом и передав ему ядро своей жизни, я вернулся к Гимну с Феррой и присел рядом с гномом. Собираюсь уговорить пойти его с Аймоном и помочь с поиском гримуара. Потому как нутром чувствую, что в одиночку альв там точно не справится.
— Гимн, а ты уже придумал название книги, которую напишешь обо мне?
— Не-е. Это дурной тон — строить историю вокруг лишь одного имени. Вначале надо собрать информацию, проработать черновик, выделить линию повествования. И уже, когда сказ наполнится красками смысла, тогда и стоит думать о названии.
Сидевшая в стороне Ферра оторвалась от дегустации сыра и подняла удивлённый взгляд на гнома. По лицу девушки было видно, что она не ожидала услышать от рыжебородого подобных слов.
— А тебе хотелось бы написать о пылающем альве, который стремится вернуть утерянное доверие матери земли?
— Если бы я хотел завоевать популярность, то я бы об альвах только и писал. Хотя нет. Мои произведения стали бы известнее в книжных лавках, если б я в тексте всячески восхвалял и превозносил над другими идентичность слабого народа. Выжженный на бумаге яркий национализм хорошо продаётся. Но за подобное, боюсь, покарают меня боги.
— Не пойму. Ты хочешь написать об Аймоне или нет?
— Чад, пойми, все кругом грезят об альвах. Молятся на них и читают безвкусные романы с их участием. Мне противно влезать в этот и так переполненный посредственностью жанр. Лично я стремлюсь создать произведение, где главный герой окажется выходцем из приземлённой или даже непопулярной расы. Вспомнить, к примеру, грибного короля, который знаменит благодаря хорошо написанным о нём сказах. В его жилах не течёт кровь могущественных альвов, и он простой человек. Но всем нравится читать о его выдающейся смекалке и удивляться непредсказуемым поступкам. Хоть он часто ворчит, ругается и прибухивает, его всё равно любят.
— Эх-х… Грустно, что ты писать об альвах не хочешь… Тогда я не знаю, как тебя ещё уговорить. Понимаешь Гимн, Аймон сейчас отправляется выполнять поручение матери земли, и одному ему там не справиться. Вот я хитростью и пытался тебя уболтать, чтоб ты помог в нелёгком деле.
— Хорошо. Раз он не справится без меня, тогда я, так уж и быть, помогу. Может, действительно заодно напишу коротенький рассказ о пылающем альве, что не справился без помощи болтливого гнома.
Обхватив Гимна за плечи, я крепко прижал его к себе.
— Спасибо дружище.
— Кстати, Чад, а ты куда собрался?
— Сам ведь понимаешь, что красивую девушку не стоит тащить в поселение орков. Потому я и решил Ферру проводить в Колдец, и познакомить её там с Крестычем.
— Эй⁈ Не справедливо!.. Да ну тебя.
Гном вырвался из моих объятий, резко вскочил и зашагал в сторону костра.
— Папуль, а с чего это вдруг он
