Сорняк - Евгений Вторкин
— Это ведь ты связала гнома? Объяснишь, зачем?
— Он тыкал в меня палкой.
— Звучит ужасно. И всё же мне интересны подробности.
— Нет. Я стесняюсь.
— Тогда может избавишь Гимна от пут? Пусть сам всё расскажет.
— Ладно.
Девушка даже не посмотрела в его сторону, однако оплетающая гнома трава зашевелилась и стала расползаться. Вскоре Гимн освободился от зелёных оков и избавился от кляпа.
— Тьфу-тьфу… Какой же неприятный вкус газона.
Только когда гном поднялся на ноги, девушка изволила взглянуть на него.
— Не молчи, бородатый! Начинай каяться в грехах, или я тебя сейчас в землю закопаю! Поверь, вкус почвы тебе не так сильно понравится.
Удивительно, как из такого миленького и аккуратного ротика могут вырываться столь ядовитые слова. Эта красавица меня пугает.
— Чад, ты не подумай. В моих действиях не было злого умысла.
— Мелкий урод, хватит сотрясать воздух! Приступай уже к подробному объяснению своего проступка.
Глаза гнома выглядели круглее обычного, и он жалостливо смотрел на меня, ища сочувствия и поддержки.
— Я хороший малый. Нет в моих поступках греха. Вот, к примеру, ночью, когда ты заорал от боли, я тут же поспешил к тебе на помощь, хоть сразу и замер. Потому как увидел, что деревянные отростки покидают твои доспехи, чтобы окутать тело девушки. Я боялся приблизиться, и мне оставалось лишь наблюдать как вокруг девушки образовывается скорлупа. Кстати, Чад, ты ведь в курсе, что куколки бабочки напоминают кору дерева затем, чтобы маскироваться от глаз хищника. А ещё волокна куколки достаточно крепки для защиты от погодных условий. Но вот кокон, который образовали отростки твоих доспехов, не просто сымитировал древесную кору, а он сам представлял из себя твердую броню из сплетённых вместе растительных волокон. Я тогда взял палку и начал тыкать куколку, уже понимая, что скорлупа крепка настолько, что её не пробить даже копьём. И всё же защитный механизм для того и существует, дабы оберегать от потенциальных угроз. Отсюда появляется вопрос: какой силой должен обладать хищник, чтобы пробить эту неприступную крепость? Вначале я предположил, что столь сильная оборона нужна для долгой консервации и девушка собирается спать в замурованном состоянии несколько сезонов. Однако отмёл эту идею, когда заметил, что температура защитной оболочки стремительно повышается. А это значило, что к утру она должна была вылупиться. Обрадовавшись открытию, я приготовился ждать. Ночь длинна, но я не заметил течения времени, потому как без устали продолжал изучать деревянный кокон. Прямо перед рассветом наступил момент раскрытия. Из многочисленных трещин скорлупы стала выливаться тягучая субстанция, от которой шёл горячий пар. Панцирь лопнул, разбросав деревянные осколки, и в следующий момент я увидел лицо, которое отличалось от изначального. Черты стали более круглыми, выразительными и даже слегка детскими. Но я не успел как следует полюбоваться лицом, потому как оно наполнилось гневом, и под аккомпанемент истеричного крика моё тело было захвачено в травяную тюрьму. Хоть убей, не понимаю, какой именно мой поступок разозлил девушку. Я даже пытался оправдаться, за что и был закупорен кляпом в рот. Несправедливо…
— Папочка. Пожалуйста. Разреши убить его… Он раздражает!
Значит, моя догадка оказалась верной. Я лежу на коленях у спасённой девушки. Она сменила свои грязные тряпки на роскошное платье, сотканное из травинок и стебельков, а её волосы поменяли цвет с чёрного на зелёный.
Так. Стоп. Как она меня только что назвала? Папочкой? С каких это пор спасение из беды делает меня опекуном пострадавшей?
Нет. Я не о том сейчас думаю. Надо уже до конца разобраться в ситуации и понять, что такого натворил гном.
— Прости, но можешь всё же рассказать? Чем тебя так разозлил Гимн?
— Глупый коротышка бесстыдно пялился на меня.
— А? Тебя разозлил его взгляд? И всё?
— Ты чего? Нет… В коконе вся одежда растворилась, и после вылупления я оказалась абсолютно голая. Представь! Я открываю глаза и вижу озабоченное лицо гнома! Таращился на меня и не собирался отворачиваться! Столь пристальный взгляд меня, если честно, даже напугал.
Так вон оно что случилось. Да, как-то неприятно получилось. Думаю, стоит сгладить ситуацию либо вовсе сменить тему разговора.
— Объясни, а почему ты назвала меня папой?
— Раньше я существовала как глухой отголосок матери земли. Но после того, как меня посадили в твою плоть, всё изменилось. Ты дал мне имя и вырастил, вскормив собственной кровью. Ты больше, чем отец. Ты дал мне толчок к развитию.
Имя? Когда это я успел дать ей имя⁈ М-да. Ну и как мне теперь узнать его? Напрямую ведь не спросишь.
— Кстати, а какая интерпретация твоего имени тебе больше нравится?
— Я хочу, чтоб ты называл меня полным именем! Но если всё же придётся сокращать, то Ферра звучит приятненько.
— Ферра, позволь мне подняться, а то голова уже разболелась от столь долгого массажа.
— Ой. Прости, пап…
Девушка отдёрнула свои ладони, и я наконец почувствовал свободу. Поднявшись рывком, я сел, развернулся полубоком и состроил суровое лицо.
— Так. Ферра… Мне надо пойти поговорить с Аймоном, но за время моего отсутствия попытайся помириться с Гимном. Да, он виноват, но, думаю, стоит его простить хотя бы за то, что у него в инвентаре есть запас вкуснейшего сыра.
— Сыр? Сомневаюсь, что может быть вкусным прокисшее да засохшее молоко коровы. По мне, так лучше утолить голод горячей человеческой кровью.
— Может, сыр с виду выглядит непривлекательно, но стоит откусить маленький кусочек, как тут же ты изменишь своё мнение. Твой язык начнёт ликовать от наслаждения. Каждый раз, смыкая зубы и разжёвывая деликатес, ты будешь чувствовать восторг, по ощущениям сравнимый с экстазом, а рот будет наполняться слюной так быстро, что они потекут по подбородку, если не успеешь проглотить угощение.
— Хм. Ладно, уговорил… Бородатый, расчехляй инвентарь! Я хочу попробовать сыр!
Щёки гнома округлились, и из-под его рыжей бороды проглянула добрая улыбка.
— Хах… Как раз для таких случаев у меня припрятаны особые угощения.
Приятно видеть, что гном не держит на Ферру обиду, несмотря на все те унижения, которые ему пришлось вытерпеть. Думаю, если оставлю их наедине, ничего плохого не произойдёт.
Я встал, немного прошёлся и остановился у сидевшего возле костра альва. Тот всё также безучастно смотрел на очертания огня и поглаживал хрустящую яблоком фею.
— Аймон, я подсяду?
— Да, прошу.
Мне не хотелось, чтобы наш разговор услышали, поэтому после того, как сел, я
