Черный квадрат. Супрематизм. Мир как беспредметность - Казимир Северинович Малевич
Так, мне кажется, что ни науке, ни просвещению нельзя рассчитывать на подлинность даже имени, имя может быть подложно, как и ложны все надежды и обоснования, исследования.
Наука и просвещение занимаются тем, чтобы темное сделать светлым и ясным, чтобы темный народ познал истину. Но народу всегда подкладывают истину, которая временно подложена; так подлинная истина остается скрыта.
В действительности же получается, что наука и просвещение выносят крещенное именем явление, само же явление остается темным. Светятся имена, как армейские мундиры в орденах, и только. Так же блещут начищенные буквы в книгах; так же священник, вынимающий из воды ребенка, говорит матери, «возьми, се Иван», и все убеждены, что именно Иван, что Иван умен и светел. Все общежитие строит всю жизнь на этом условном Иване, научно доказанном и обоснованном.
Не будет ли во всем этом простого предрассудка и не будет ли опровержение наукою существующей реальности опровержением одного предрассудка другим (смена предрассудков имен на незыблемом несменном бытии беспредметного абсолюта).
Наука и просвещение собираются освещать неизвестное, в этом вся их сущность. Но для того чтобы неизвестное темное рассветить, необходимо последнее разделить. Чтобы узнать, «что» лежит в сундуке (в темном), необходимо его открыть, но все темное лежит в мировой подлинности, а мировая подлинность не сундук. К ней нельзя подобрать ни отмычек, ни ключей, и она не яйцо, делящееся в руке хозяйки на желток-белок. Наука же не хозяйка, убежденная «наглядностью» того, что яйцо разделилось, наука нечто большее, «знающая», что вряд ли что-либо возможно разделить, так как существует ли в мировой подлинности единица как абсолют, нечто, выделенное от всякой связи? Отсюда усматриваю, что вряд ли возможно сделать чудо, сделать темное светлым и темное видным.
Мы живем в сегодня, но всегда ждем совершенств в будущем. Будущее для всего предметного сознания цель, в которой наступит разрешение всех вопросов. Следовательно, каждое «сегодня» – недомысел, домысел коего в будущем. Будущее же нереально, реально же оно только тогда, когда фиксируется в «сегодня».
Таким образом, всякое «сегодня» – будущее, пришедшее из представляемого предположения к осуществленному реальному в сегодня, а всякое «сегодня» недомысел; следовательно, и всякое будущее тоже недомысел – домыслить предмет не представляется возможным, сделать предмет своего исследования познания нельзя, существует одна подлинность, беспредметность.
Человек хочет увидеть подлинный мир, но мир темен в его представлении. Разум, как единственный свет из всего света, должен осветить темное и разглядеть в нем подлинность, разум стремится выделить из мрака на светлый фон «нечто», нечто как бы стало видным, действительность же его тоже темная, [ибо] вышло из темного.
По этой попытке разума можно видеть, что он белое поле, – отсюда произошло разделение темного и белого. Разделение же показало, что как то, так и другое – «ничто».
Разум для всего общежития – те же краски для живописца, собирающегося выявить объем на поверхности картины; выявленный объем окажется несуществующим. Так на белом поле разума ничто не выявляется, из попытки познать темное создалось белое, цветное и всевозможные иные выявления.
Таким образом, на белом поле разума разделилось темное на различия – различия и стали во взаимном отношении связей и всевозможных комбинаций. Сущностью последних взаимных сопоставлений продолжает быть попытка познания свойств, качеств и т. д.
Так возникают всевозможные сооружения или, другими словами, строительство жизни, которые в общежитии понимаются как практические утилитарные предметы. В действительности все возникшие сопоставления и связи выявившихся на белом поле разума различий имеют смыслом голую беспредметность, не носят утилитарной цели, так же как мировая подлинность Земли вовсе не служит выявлением утилитарного шара для передвижения человека (соображение об этом не приходит никому в голову); он даже не осознает, куда и зачем падает шар Земли в вихре миров и какие причины скрываются в смысле этого падения.
Все же продолжающиеся попытки научных исследований и выявления остаются вечно темными, и все научные доказательства только ложные огни.
Итак, действительность человека вечно стоит перед темным, все больше и больше вооружаясь разными средствами освещения. Жизнь его вся состоит из арсеналов орудий-средств, и это множество средств уже доказывает то, что они не подлинны и окончательны в своей подлинности, а потому светить не могут и осветить-выявить действительность не могут. Они – только средства, достигающие средств, в которых засветилась бы истина, через которую хотят увидеть подлинную мировую тайну. Но, несмотря на то что разум ярче солнца (как одно из средств познания из ярких дисков), в поле которого любое солнце меркнет, делаясь видным, и виден всякий свет, однако разум не может постигнуть его света подлинность. Для науки не существует яркого светлого, тогда когда для природы существует это подразделение света.
Итак, все остается в темном и вне предмета практичности, разрешающей какие-то предметно-харчевые или просвещенские дела для нужды общежития. Все проявления остаются простыми произведениями, подобно искусству, в котором нет подлинных фактов и которое в свою очередь также порабощено ложным утилитарным сознанием. Искусство, религия – блага харчевые.
Реформировать сознание общежития необходимо. Освобождение науки из-под нужд утилитарного общежития стоит на очереди – утилитарная наука равна тому живописцу, который стремился бы путем живописи изобразить полезные вещи в холсте.
Искусство живописи уже вышло из-под предметного пресса общежития. Освободившись от ложного сознания, подложенного утилитарной жизнью, достигаем свободы в подлинном действии.
Ничто не свободно, когда оно практично, утилитарно, имеет цель, смысл, логику, разум, ум, оно стремится создать мост там, где нет берегов. Наука, религия, искусство – три пути, по которому в кандалах всего перечисленного движется все предметное общежитие. Кандалы для него уже перестали быть даже тяжестью, они стали неотделимой частью организма. Все убеждены, что в логике, разуме и цели все мудрое и жизнь. Все только то хорошо, что понятно, ясно, обосновано научно, доказано и оправдано мудростью (на деле все слепое и вне-мудрое).
Все последнее, я считаю, – результат подложенного сознанию требования общежитейской мысли, но отнюдь не науки, не религии, не искусства. Эти последние подкладывают смысл, цель, логику, чтобы на этих катках общежитие
