User - ГЛАВА ЧЕТВЁРТАЯ
время», и сами собой рождаются стихи:
Вот барский дом, старинный, деревянный.
Два этажа. С балконом мезонин.
Среди лесов здесь дух витает странный.
Один как перст. В безвременье один…
Взовьётся ль ввысь, прильнёт ли деревами
К старинным стенам, сбросит ли вуаль
Печали давней, знайте, Пушкин – с вами.
Хоть и ушёл в заоблачную даль.
Пройдёмся же по скрипучим половицам старинного дома, прислушаемся к шелесту
ветвей осеннего леса за окном, увидим, как осень позолотила округу.
Притихнув, дремлет Болдино, вспоминая шаги Поэта, прислушиваясь к шороху листов
его тетради, к движению пера. И грезятся строки, рождённые под сенью этой тишины
Октябрь уж наступил, уж роща отряхает
Последние листы с нагих своих ветвей.
Дохнул осенний хлад. Дорога промерзает.
323
Журча ещё бежит за мельницу ручей…
В 1830 году, в сентябре, Пушкин пишет из Болдино Плетнёву: «Ах, мой милый! Что за
прелесть здешняя деревня! Вообрази: степь да степь. Соседей – ни души. Езди верхом сколько
душе угодно, пиши дома, сколько вздумается – никто не помешает. Уж я тебе наготовлю всячины,
и прозы, и стихов…»
Из расспросов болдинских старожилов известно очень немного об образе жизни
Пушкина.
Столетний старик Михаил Иванович Сивохин хорошо помнил о том, что курчавый барин
Александр Сергеевич каждый день ездил верхом в соседние Казаринские Кусты и в
Кистенёвскую Рощу и записывал «какие местам этим звания, какие леса, какие травы растут».
Каждый день, по словам Сивохина, барину готовили кадушку тёплой воды. Это была его
импровизированная ванна.
Дни поздней осени бранят обыкновенно.
Но мне она мила, читатель дорогой,
Красою тихою, блистающей смиренно.
Так нелюбимое дитя в семье родной
К себе меня влечёт. Сказать вам откровенно:
В ней много доброго. Любовник нетщеславный
Я нечто в ней нашёл мечтою своенравной.
Не иссякает интерес пушкиноведов к болдинскому периоду творчества Поэта. Пора эта
насыщена жаждой и ожиданием новой волны творчества: «Осень любимое моё время. Здоровье
моё обыкновенно крепнет, пора моих литературных трудов настаёт».
Болдинские осени были урожайны, как ни один из периодов его жизни. В болдинском
уединении для Пушкина было ещё одно очарование: оно было совсем не мирным.
В округе разыгрывалась чума. Рядом таилась смерть.
Но, как во время поездки в Арзрум, эта угроза не пугала, а по-особому волновала его.
Пушкин любил опасности и риск:
Всё, всё, что смертию грозит,
Для сердца смертного таит
Неизъяснимы наслажденья.
Есть упоение в бою
И бездны мрачной на краю…
Болдинское творчество Пушкина поражает свободой в выборе тем, раскованностью
замыслов, разнообразием сюжетов.
Свобода для Пушкина была важна, как полнота жизни, её насыщенность, разнообразие.
Пушкин не любил однообразия в писательском труде и говорил: «Однообразность в
писателе доказывает однообразность ума, хоть может, и глубокомысленного».
Разнообразие – вот Пушкинское кредо.
Быть разным в прозе, в лирике, в стихе!–
От монотонности – все в жизни беды. –
Чтоб ум – на взлёте, руки – на сохе!
Вспахать идей непаханое поле,
Дремоту Душ строкой разворошить.
Пусть сердце вырвется из душных стен на волю,
Любовью всех людей объединить.
Понять всё в Мире, постигнуть внутренний смысл событий, – вот Его стремление! Он
обращается к самой жизни:
Я понять тебя хочу,
Смысла я в тебе ищу…
Смысл событий раскрывает история. И Пушкин обращается в своём творчестве к
различным эпохам.
Он мечтает написать историю Петра Первого и историю Пугачёва, пишет «Повести
Белкина» и «Домик в Коломне», завершает «Евгения Онегина», создаёт маленькие трагедии:
«Пир во время чумы», «Скупой рыцарь», «Моцарт и Сальери», пишет прозу, в том числе, –
«Метель», «Сказку о попе и работнике его Балде».
324
Поражает многообразие тем, сюжетов, охват событий, яркость образов. Мы плачем над
«Станционным смотрителем» и улыбаемся над «Барышней-крестьянкой», задумываемся над
«Гробовщиком» и с замиранием сердца следим за развитием острого сюжета повести «Выстрел».
Нас поражает философско-символический характер «Медного Всадника», который
содержит элементы фантастики. Медный Всадник у Пушкина – живое действующее лицо.
Блок сказал о «Медном Всаднике»: «Все мы находимся в вибрациях его меди».
Тема власти и народа глубоко волнует Пушкина. И он создаёт во время Болдинской осени
ещё одну поэму, которая была для него особо значимой. Это «Анджело».
Белинский отнёсся к этой поэме резко отрицательно. А Пушкин писал Нащокину: «Наши
критики не обратили внимания на эту пьесу и думают, что это одно из слабых моих сочинений,
тогда как ничего лучше я не написал».
Через поэму «Анджело» проходит главная для Пушкина тема милосердной власти.
Пушкин призывает к милосердию власть имущих. В поэме противостоят непреклонный и
жестокий наместник Анджело и друг мира, истины, художеств и наук, чадолюбивый отец народа
– правитель Дюк.
Он не только идеал человека, но и идеал правителя.
Этим образом Пушкин намечает новые важные идеи русской художественной и
философской мысли.
Вопреки драматическому развитию событий, в поэме все действия завершаются по
законам милосердия и всеобщего прощения. Всё содержание поэмы – художественное
воплощение политической программы автора.
К образу пушкинского Дюка восходит сказочный идеальный герой Островского
Берендей, а также некоторые положительные герои Льва Толстого и Салтыкова-Щедрина.
И, обращаясь к образу Дюка сегодня, мы с полным правом можем сказать, что Пушкин
своим творчеством прозревал будущее Человечества.
Он жил духом своим в этом будущем. Он чувствовал его, приближал это будущее своим
творчеством.
Гений Пушкина знал, что приходит Эпоха Света, Эпоха Водолея, которая посадит всех
враждующих между собой за единый круглый стол мирных переговоров.
Приходит время, «Когда народы, распри позабыв, в единую семью соединятся».
Поэт живёт не только в наших воспоминаниях и в своём творчестве. Он жив и
присутствует в наших делах, мечтах и в неумолимом ходе истории, которая подтверждает
предсказания Гения.
Он жив в действительности, дышит без сомненья.
Любовь вибрирует и в сердце и в строке.
Он с нами вместе в думах и твореньях.
Огонь СО-Творчества живёт в его руке.
Заглянем же ещё раз в Болдино и взойдём на крыльцо Пушкинского дома. Вберём в себя
дыхание этой обители, поговорим мысленно с этим гнездом Птенца Петрова.
Почувствуем присутствие в этом гнезде, как и в Москве и в Петербурге, как и во всей
России, Самого Поэта.
Услышим, как бьётся Его сердце, отражаясь в мелодии, которая изливается из ауры дома:
Дом помнит всё: шаги его, дыханье.
В нём дух живёт Поэта самого:
Влеченье, вдохновенье. созиданье,
Все мысли, все стихи до одного.
До чёрточки Его любой, до взгляда, –
Всё помнит дом. Улыбкой давних встреч
Сквозь грёзы лет прозрачная отрада
Назначена тот ветхий дом беречь.
И кажется, что взор Поэта светит
Сквозь дерева. И дум Его порыв
На все вопросы сложные ответит.
Здесь всё внушает: «Знайте, Пушкин ЖИВ!»
325
О ТВОРЧЕСТВЕ БУДУЩЕГО
И БОЖЬЕЙ БЛАГОДАТИ
ВЗДОХ
Дел не счесть. Стопки книг на столе.
Рукописных стихов листопад.
Дремлет парусник счёта во мгле.
Сладок поздней строки виноград.
Только Пушкин отринет печаль
И, к странице приблизив перо,
Он уронит в Альбом невзначай
Стих весенний – небесный пароль.
Свирель, 1998.
ОТКЛИК
Душа моя, мой ангел, мой ребёнок,
Не плачь о том, что сердцу тяжело.
Я слышу, как Свирели голос тонок.
Взгляни, уж снова утро рассвело.
Тоскуешь в одиночестве, мой друг,
Подумай про детей и про подруг.
Ты им нужна ещё на этом Свете.
И без тебя им будет тяжело.
Взгляни на них – они ведь тоже дети.
Утешься – снова утро рассвело.
А. С. ПУШКИН, 1998.
ПОЭТ ЖИВ
Кому-то не по сердцу, не по нраву,
Что нежный стих живёт в крови Земли,
Что он спасает от беды Державу,
Что где-то эдельвейсы расцвели.
Кому-то надо, чтоб в золе сомнений
В беспамятстве продлились наши дни,
Чтоб нас коснулась риза унижений,
Чтоб мы под старость мучились одни,
