User - ГЛАВА ЧЕТВЁРТАЯ
Ни скипетром, ни посохом державным,
Мой друг, не устрашаете Вы взор.
А молодым гонцом, живым и своенравным,
Заводите со мною разговор.
В отсутствии Вас Вас на Вы назвать могу лишь.
Как странно, а в присутствии – На Ты.
И эти розы – символ красоты –
Вам отдаю. – Но малый долг верну лишь…
ПУШКИН:
Я не надеялся на утреннюю связь
И о вечерней перестал уж думать.
Скажу, Танюшка, ну-ка, с Неба слазь,
Не то велю Эолу крепче дунуть, –
И ты – у нас, космический сверчок!
Так называли в юности Поэта.
И я сейчас тебя назвать бы мог
Сверчком вечерним, что стрекочет где-то.
ТАТЬЯНА:
Сверчок прекрасный мой!
что может быть чудесней,
Чем пить строки Твоей живительный эфир?
Ему внимает целый Мир,
Твои стихи преображая в песни!
ПУШКИН:
О, ангел маленький, измученный войной,
И бедами, и нивой опустелой,
Как ты хорош, как крепок, как со мной,
Со мною, ветхим, старым, рядом льёшься
Единой песней в золотую даль.
Уверен, ты на зов мой отзовёшься.
25
И мы отринем времени вуаль,
Чтобы пройти лучом до сердца
Руси могучей, как случалось встарь.
Открой же нашей Истины букварь.
В нём столько музыки, созвучий, столько терций!
ТАТЬЯНА:
Средь многих бед – главнейшая – одна –
Утрата Пушкина! – Не легче, чем война!
Как боль вонзается, как снова сердце плачет,
Когда, внимая страшному мгновенью,
Вновь видит ДРУГА у Никиты на руках
И, обескровленное, шепчет:
«Скажи скорей спасительное СЛОВО,
И ложь и смерть рассыплются во прах!»
ПУШКИН:
Скажу тебе спасительное СЛОВО
Устами свежими, как яблоко в соку,
И всем живущим ныне предреку:
Жизнь повторяется. И все воскреснем снова.
И если нет с тобой любимого Поэта,
То это лишь мираж. – Он здесь,
Он сыплет розами, Он жив, и лето
Сквозит в строке. Он в этой строчке весь,
Ваш Пушкин – светлый и изящный,
Живой, сегодняшний, простой и настоящий,
С приветом к вам, потомки дорогие!
Хоть на Земле теперь года другие,
Но вечен я, как вечны вы, друзья.
И нас разъять уже ничем нельзя!
ТАТЬЯНА:
Мой Пушкин, Ангел, Ты сердечко успокоил,
Родной и ласковый, а главное – живой,
К тому ж ещё – навеки свой!
И нас стихом прекрасным удостоил!
ПУШКИН:
Россия вольная, поруганная высь!
Россия рабская, где высью дышит Разум,
Животворясь космическим экстазом,
Взмахни крылом, взлети и оживись!
ПУШКИН–СВИРЕЛЬ,
1990 год, март, тетрадь 11 «а»
ПУШКИНУ
Мой милый, мой родной, Души моей терзанье!
Как страшно жили мы в неведенье сто лет
И больше, и не слышали ответ
На сердца русского рыданье!
Ты всё молчал. А, может быть, Твой зов
Терялся в шорохе измученных Миров,
Тот сердца зов заветный,
Необходимый и прозрачно-светлый,
26
Способный нашу Душу осенить,
Россию-матушку тем звоном колокольным,
Прекрасным, нежным и раздольным
Объять, поднять, хранить?!
СВИРЕЛЬ, март 1990 год, тетрадь 11»а»
ДИН–ДОН
Дин-дон, – поёт капель, звеня, дин-дон.
Летит Апрель, носки вдевая в стремя,
На тонких струнах веры строить дом,
Точить стрелу и сердцем слушать время.
Дин-дон, динь-дон, – взывает сердца звень
Из тех Миров, где Феб владеет сердцем.
Зовёт он нас в родной далёкий дом,
Где трель Души вызванивает скерцо.
СВИРЕЛЬ, март 1990,
11«а» тетрадь.
ЗВЕЗДА
Неподражаемо и первозданно
Дрожит Душой открытая Звезда,
Влечёт меня нестынущая рана
Разлуки давней. Ей до века длиться.
И если это снова повторится, –
То праведной Звезде сиять всегда!
март 1990, тетрадь 11 «а».
Считаю необходимым включить в поток информации, полученной в марте 1990-го года,
ещё один монолог Александра Сергеевича Пушкина, который он обращает ко мне, Татьяне, через
несколько месяцев названной Им Свирелью.
Монолог этот интересен тем, что он открывает в какой-то степени секрет Небесного
Творчества.
25 марта я начинаю разговаривать с родителями и спрашиваю о впечатлениях от накануне
проведённого вечера. Отец мне говорит, что у них сейчас находится как раз Александр Сергеевич
и хочет со мной поговорить.
Приветствуя Поэта, я слушаю, что Он говорит.
А. С. ПУШКИН:
«Я слышу тебя, мой маленький друг. Ты согреваешь сердце моё неподражаемым
потоком света и доброты.
Я просто поражаюсь, насколько живо ты воспринимаешь боль о давно утраченных
Землёю связях с людьми, теперь уже такими далёкими от вас, мои дорогие современники и
потомки.
Это я тебе говорю, твой Александр Сергеевич Пушкин. Я скажу тебе, моя
племяшка, что ты владеешь очень живым воображением.
А это – ЗНАК натуры нервной, восприимчивой, пылкой и, конечно же, родственной,
как ты сама понимаешь, нашему великому арапу Петра Великого Абраму Петровичу
Ганнибалу.
Это так же верно, как то, что я говорю сегодня с тобой от имени всех наших родных,
объединённых одной кровью – русско-арабской.
Это так же точно, как ты сегодня говоришь со своими Папочкой и Мамулей и
любишь их с такой же пылкостью и страстью, как если бы они жили на Плотной Земле.
Это так же точно, как ты любишь меня и Серёжу Есенина, совершенно как живых
людей.
Это так же верно, как существуют СОЛНЦЕ и ПОЭЗИЯ – его отражение.
27
И эффект энергетического преобразования вовлекает нас в Мир СВЕТА и
ДОБРОТЫ.
Мы с тобой ещё напишем много стихов и поэм.
Это я тебе говорю, ангел мой, друг мой и родная, совершенно родная, любимая
Душа!
ТАТЬЯНА: О, великий Александр Сергеевич! Как мне благодарить Вас, мой ангел, за
всё?!
Вы сделали меня самым счастливым человеком на Земле.
ПУШКИН: Прими стих:
Я не люблю притворства и разврата.
Я искренность и радугу сердец
Ценю. И боль родного брата
Или сестры приемлю. Наконец,
Люблю пиры по-прежнему, Средь юных
Послушать их мятежный разговор
Не прочь. И ласковые струны
Любви задеть, и вызвать их на спор
О жизни вечной, о Мирах далёких.
Люблю вбирать взволнованность сердец.
Люблю доверчивых и светлооких.
И нерастраченность их, наконец!
ТАТЬЯНА:
Прекрасный и живой, подвижный и крылатый,
Живёшь Ты где-то в сердце глубоко, –
Неподражаемая нежность струн сердечных!
Но звук извлечь заветный нелегко,
Хоть рядом Ты. А лёгкий стих сквозит,
и сердце лечит.
ПУШКИН:
Я знаю, пташка ты поёшь, как дышишь.
Твой голосок подобен бубенцу.
Но, чувствую, ты спишь, беги скорей к отцу
А-то меня уже, наверное, не слышишь!
Уже глубокая ночь. И я пишу заключительные строки:
Живу не в этом измеренье,
Смотрю сквозь призмы чьих-то глаз.
Невидимый любви запас
Несу сквозь время отреченья,
Чтобы в минуты очищенья
Увидеть и услышать Вас.
ГЛАВА ВТОРАЯ
ОБИТЕЛЬ ДРУЖЕСТВА
«Царское Село было задумано,
как образец всей мировой культуры,
присвоенной и освоенной Россией»
Д. С. ЛИХАЧЁВ
ЗОВ ГЕНИЯ
Равновеликое всей мировой культуре,
Задумчивое Царское Село,
Лик Гения в божественной скульптуре,
Мерцающий пространно и светло,
28
Одушевляющий сознанья и сердца,
Наследие Отческому стану,
Взывающий к надежде неустанно,
Зов Гения – Пророка и певца.
Далёкое и близкое Село,
Неповторимое, как Родина и пашня,
Грядущее, где рядом с днём вчерашним
Сознание России расцвело.
В А. Жуковский,19,10, 2001г.,
через Свирель-Татьяну.
Царское село. Лицей.
Музей-заповедник
Опять же именно потомку из рода Романовых – царю Александру Первому дано было
посадить и пустить в рост это редкое растение – ЛИЦЕЙ, которое со временем даст такие
чудные плоды.
Россия вступала в новый период своего расцвета.
К историческому служению призывались новые люди. Их нужно было найти, вырастить
и воспитать. Требовались деятели общенационального масштаба и государственного образа
мыслей.
Лицей и создавался, как говорилось в Постановлении о нём, «для подготовки юношества,
