Девочка из черного мрамора - Ася Александровна Плошкина
– Я не знаю, что здесь было, но явно ничего хорошего. Это все выглядит как идеальное убежище маньяка. Может, охрана уже десятый сон видит и мы спокойно выйдем за ворота. А потом… ну, решим что-нибудь на свежую голову.
– Да. – Тамара кивнула.
– Посвети сюда на секунду. – Артем провел пальцами по стене.
Под его рукой, прямо на камнях, можно было различить три длинные борозды, идущие параллельно. Такие же отметины виднелись еще в нескольких местах, и больше всего они напоминали…
– Царапины? – удивился Артем. – Кто мог такие оставить? Кого он здесь держал, этот Нойманн?
Тамара отступила к двери и посветила на пол, чтобы не споткнуться. В глаза бросилось что-то длинное, темное. Она наклонилась, поморщившись, отбросила в сторону несколько обглоданных косточек и вытащила перо. А следом еще одно. Целый ворох перьев, разбросанных по полу вперемешку с крысиными остовами.
Тамара сделала еще пару шагов и зацепилась взглядом за ветхие тряпки. Преодолевая отвращение, она подняла их с пола кончиками пальцев и попыталась расправить одной рукой. Ей это не удалось, но все равно стало понятно, что она держит рубашку. Детскую ночную рубашку, покрытую бурыми и желтыми пятнами. Точнее, то, что от нее осталось: кто-то разорвал ее в нескольких местах так, что она едва не разваливалась на лоскуты.
Тамара бросила рубашку, снова посмотрела на перья и на царапины. И прошептала:
– Ее тут нет.
– Да, я вижу, я же о том и говорю. Пошли…
– Нет, ты не понял. Тут вообще нет никаких призраков. И не было. Потому что здесь никто не умирал.
– То есть как это?
Тамара обвела взглядом комнату.
– Нойманн же хотел, чтобы Ангелика превратилась во что-то другое.
– И?
– И она действительно превратилась. Только не в то, на что он надеялся…
Артем посмотрел на нее сначала недоверчиво, а потом с пониманием:
– Думаешь, Ангелика все-таки стала… танцующей звездой?
– Рожденной в хаосе, страдании и тоске…
– И это на самом деле не ангел, а монстр?
– Кажется…
– Но как она выжила, если была заперта столько лет? Что она…
Видимо, Артем хотел сказать «ела», но, коснувшись взглядом косточек у себя под ногами, осекся. Тамара кивнула:
– И не только. Ее же несколько раз выпускали, сначала когда тут был санаторий, потом когда открыли интернат и вот сейчас. А она каждый раз… охотилась.
– Причем по-крупному. – Артема передернуло. – А потом что? Наедалась до отвала и спала, как медведь? – Он попытался спрятать страх за смешком.
– Как ящерица, – прошептала Тамара.
– Что?
– Есть один тритон, он провел в анабиозе почти сто лет, а потом спокойно проснулся. И некоторые другие животные тоже так могут, если условия неблагоприятные. И даже человек, правда недолго…
– А что она такое, мы вообще не знаем. И на что способна.
– Да.
– Но чего же она тогда хочет?
– Чего бы ты хотел, оказавшись на ее месте? – упавшим голосом спросила Тамара. – Если бы с тобой сделали то же самое?
– Убивать, – почти не колеблясь ответил Артем. – Разрушить все до основания.
– И можно ли ее теперь останови…
Договорить Тамара не успела. Они услышали, как к двери приближаются уверенные шаги.
Глава 51. Плата
Сначала на пол упал яркий холодный свет, а потом Тамара, заслонив глаза ладонью, увидела, как в дверном проеме возник силуэт, окруженный сиянием.
– Что и следовало доказать… – задумчиво произнес знакомый мужской голос.
Щурясь, Тамара сделала шаг вперед:
– Андрей Евгеньевич?
– Он самый, Тамара.
– Андрей Евгеньевич, простите, пожалуйста, что мы ушли. Но нам очень нужно было кое-что выяснить…
Она затараторила, желая поскорее объяснить ему все. Да, Озеров мошенник, который пытался продать воздух ее родителям и еще десятку таких же, использовал их слабость, их желание слепить из своих детей что-то особенное, превратить их в идеальных, успешных людей с картинки. Но он ведь пришел за ними, не дал им пропасть в этом подвале; ему, в конце концов, самому важно разобраться, что происходит.
– Выяснили? – после паузы спросил директор.
– Да! – Глаза у Тамары слезились от яркого света, она шагнула в сторону, но луч фонаря двинулся следом. – Здесь раньше жила девочка, Ангелика Нойманн, ее отец… проводил с ней эксперименты, и она превратилась…
– Знаю, – перебил Озеров. – Я читал дневник. Кстати, должен поблагодарить тебя за дверь на чердаке. И за то, что открыла мне путь в это место. Я думал, что обыскал весь особняк и весь парк, и все никак не мог понять, почему мне почти ничего не удалось найти… Мне казалось, искать надо в пруду.
Но Тамаре хотелось договорить:
– …превратилась в монстра, и, кажется, это она напала… – Тамара остановилась, стараясь вникнуть в то, что сказал Озеров, и чувствуя, как кожа начинает вибрировать от странного предчувствия.
– В монстра? Нет, не сказал бы. В танцующую звезду.
Тамара никак не могла разглядеть его лицо.
– Мы подумали, – повернулась она в ту сторону, где стоял Артем, надеясь найти поддержку, – что ее нужно остановить, пока она не…
– И как же ее остановить? Вы это тоже поняли? Чего она хочет?
Тамара увидела, что директор повернул голову, словно заметил что-то в коридоре за своей спиной.
– Мне кажется, она очень зла. И хочет… Крови? Убивать?
– Вот именно! – произнес Озеров с жаром. – Ей нужна жертва. Больше, чем она уже взяла. И честно говоря, узнав ее историю, я не могу ее осуждать. Думаю, это не такая уж большая плата…
– За что? – просипела Тамара. Голос ее не слушался.
Озеров снова обернулся, и она услышала мерное постукивание когтей по каменным плитам.
– За то, что у нее есть. И за то, что она может дать, если подчинится и начнет сотрудничать.
– Вы про талант? Способности?
– Разумеется. Рад, что ты меня понимаешь. Уверен, ты тоже мечтаешь быть особенной. Не такой, как все. Ты, как и я, почувствовала, каково это. И вряд ли когда-нибудь сможешь забыть. Я знаю это, потому что и сам не могу.
Тамара подумала о его рисунках, о том, как Озерова называли юным дарованием и возили по выставкам. А потом он перестал рисовать. Почему?
Что там говорил Копаев? Закрыли, заперли… Кого? Тамару буквально осенило: Ангелику. Выходит, она тогда сумела вырваться и благодаря ей Андрей Евгеньевич начал рисовать, а еще одна девочка – играть на пианино? Потом, наверное, случилось то же, что происходит сейчас: Ангелике что-то не понравилось, она стала нападать. «Кто-то умер или утонул…» И учителям пришлось найти ее, заманить, запереть обратно здесь, где она провела бы бессчетное число лет, если бы Озеров не
