Запах снега - Юрий Павлович Валин
— Это девчонка? Не видал я таких девчонок. Физиономия чисто дарковская, — обиделся егерь.
— Не орите. Не в кабаке, — тихо сказал Квазимодо. — Лит, посвети.
Углежог поднес свой хилый факел. Маленькое существо скорчилось на полу среди трупов. Подняло рожицу, в раскосых глазах, едва различимых сквозь спутанные волосы, блестели слезы. Прав Крыс, дарковская кровь сразу видна. Таких узких глазок у людей не бывает. К тому же, видят боги, столь тщедушному человечку вообще не выжить. На взгляд, веса в девчонке как в синице. Наверное, эллилка какая-то незадавшаяся.
— Дитя, ты кто? — спросил шпион.
Девчонка шлепнула себя по губам узенькой ладошкой, и показала пустую руку.
— Немая, что ли? — удивился Крыс.
— Что-то многовато мы в последнее время немых красавиц встречаем, — пробормотал Квазимодо. — Сезон такой урожайный, что ли?
— Тихо, вы ее не пугайте, — Ёха без особых церемоний сел на спину трупа, и, показывая пальцами то на себя, то на тщедушную незнакомку, очень медленно спросил:
— Ты одна? Кто их? Кто вас? Резал?
Раскосая невидаль с ужасом всматривалась в северянина, потом неожиданно бурно, хотя и едва слышно залопотала, показывая вглубь пещеры.
Лит не понял ни слова.
— Ну и что за курлыканье перепелиное? — поинтересовался Крыс. — Головой ударилась?
— Ничем она не билась, — с нажимом сказал Ёха. — Тебе что именно не понятно, а?
— Все понятно, — Квазимодо вытер ладони и вдобавок к тесаку извлек из-за пояса дагу. — Ты здесь присматривай, а мы глянем, кто там засел.
Зажгли найденный Крысом светильник. Масло было на донышке, робкий огонек едва разгонял тьму.
Шпион протянул плошку Литу:
— Держи. Ты у нас самый хладнокровный. Только не роняй, если топором махать будешь. И о нас помни, не задень. Силы в тебе, как в двух жеребцах.
Прошли шагов двадцать. Коридор вновь расширился. Под ногами все чаще попадались рухнувшие со свода камни.
— Похоже, наш большой ба-бах на пользу этому дворцу не пошел, — прошептал шпион.
— Впереди кто-то таится, — едва слышно сообщил Крыс.
— Понятно, куда же ему деваться, — Квазимодо сделал знак двигаться вперед.
Впереди угадывалось ответвление — глубокая ниша, заваленная чем-то непонятным.
— Фонарь стоит, — шепнул егерь.
Квазимодо снял с уступа добротный фонарь.
— Ага, горячий. Нам оставили. В чем фокус?
Литу почудилось движение сбоку. Туда же обернулись спутники. В этот миг налетел порыв жаркого, горячего воздуха, словно летним зноем дохнуло. Светильник мгновенно погас. Что-то проскочило мимо. Лит машинально махнул топором, — вполсилы, боясь задеть своих. Рядом кратко выругался Ква, Лит чувствовал его резкое движение. Кто-то охнул. Упало на пол тело.
— Слушайте, я под стеной сижу, — сказал Крыс.
— Цел? Уже хорошо, — ответил невидимый шпион. — А ты, Лит?
— Целый. Светильник только…
— Насчет светильника мы уже догадались. Давайте пятиться, у костра разберемся.
Оступаясь на камнях и прислушиваясь, вернулись в комнату с очагом и мертвецами.
— Что там? — нетерпеливо спросил Ёха.
— Убили мы кого-то, — пояснил Квазимодо. — Сейчас вернемся с фонарем, и глянем. На ощупь отгадывать как-то неприлично.
— А я девчонку перевязываю, — сообщил Ёха. — Её в спину пырнули, но вскользь.
— Да ее как не пырни, всё вскользь получится, — заметил шпион, глянув на тощую спину непонятного создания. — Ты и мне кусок тряпки удели. Мне в темноте кто-то руку пытался отчикать.
Крыс, ворча, перетянул предводителю руку, порез там был длинный, но не опасный. Зажгли фонарь, сразу стало светло.
— Другое дело, — шпион, морщась, поднялся. — Пошли доделывать. Надоело мне здесь ковыряться.
Вернувшись к тупику, разведчики обнаружили худощавого человека, лежащего в луже крови. Уже не дышал. Светлое просторное одеяние сбилось, обнажив ноги в стоптанных башмаках. Нож из руки мертвеца вывалился.
— Колдун-погодник, — сказал Лит. — Вон и склянки его стоят.
— Ай, как же мы его так⁈ — огорчился Квазимодо. — Такой интересный человек, а? Взяли бы живьем — цены бы ему не было. Это ты его топором угостил, вон, ребра наружу выперли.
— А кто его под сердце ткнул? — возразил Лит. — Что-то дырка шибко на след от даги похожа.
— Я его немножко в спину уколол, — признался Крыс. — Темно же было. Кто знал, что он ценный?
— Да я не критикую, — шпион пытался выпрямиться. — Просто глупо вышло. Нам бы в Тинтадж знающего человека прихватить. Такого колдуна и на руках, как леди прекрасную отнести стоило. Надо же, столько людишек было, и все вдруг умереть решили. Что за вредный народ.
Лит промолчал. Тех раненых, что после боя добили, одноглазый за «народ» явно не считал. Понятно, попробуй порезанного-поколотого человека до Тинтаджа живым дотащить — зряшные мучения.
Двигаться дальше было некуда, проход преграждал свежий завал. Под сводом еще виднелась щель, но камни нависали так опасно, что лезть туда было безумием.
— Нет, для самоубийства мы еще не созрели, — решил Квазимодо. — Осмотримся, и проваливаем. Засиделись.
Он разглядывал пузырьки колдуна-погодника, осторожно укладывал их в сумку, унаследованную от мертвеца. Лит с Крысом исследовали содержимое тупика.
— Смотри, мех какой, — удивлялся егерь, ощупывая аккуратные узлы. — Куница редкостная.
— А здесь одеяло, — Лит утопил ладонь в шелковистой пышности. — Кажется, лиса. Тоже отборная. И сколько же хвостов пошло? Ква, ты знаешь, сколько отборная лиса в Тинтадже стоит?
Крыс непонятно почему засмеялся.
— Насчет лисы я знаю, — шпион с трудом нацепил на себя сумку. — Настоящая лиса — бесценна. Но одеяло, это тоже неплохо. Кому-то здесь уютное гнездышко готовили. Жаль, много на себе не утащим. Всё, пора отступление организовывать.
Ёха сидел рядом с худышкой, что-то успокаивающее ей бормотал. Поспешно встал навстречу разведчикам:
— С замком помогите. Крепкая штука.
— Да, замок хороший, — Квазимодо смотрел на цепь, удерживающую птичью щиколотку пленницы. — Снимем, а дальше что? Далеко девчонка уйдет?
— Господин Квазимодо, — неожиданно сдержанно обратился к шпиону Ёха, — если тебе свидетели мешают, то ты так и скажи. И рискни прямо здесь со мной разобраться. Девчонку я на цепи не оставлю. И резать не дам. Всему мера должна быть.
— Да ты чего? — одноглазый скорчил изумленную рожу. — Мы все одно и то же видели. Так что, мне всех прирезать и самому на суку удавиться? Вечно у вас, у Пришлых, в голове ум за разум заходит. Ты сейчас на Корону работаешь, — объясни, какой резон мне тебя убирать? Тоже мне, ценный свидетель нашелся. Вот боец ты отчаянный, еще пригодишься…
Хорошо говорил Квазимодо. В пору поверить. Еще месяц назад Лит и поверил бы. Только слишком серьезное дело заварилось. Такое дело, что горы на глазах разваливаются. Где здесь простодушному северянину уцелеть.
А одноглазый продолжал:
— Девчонку, конечно, освободим. Но дальше-то что, я тебя спрашиваю? Мы быстро уходить будем. Лесом, снегом. Вполне возможно, нам и на хвост сядут. Выдержит? Ты на нее глянь, её же и не разглядишь толком. И в чем дух держится?
— Дойдет, — буркнул Ёха. — Она выносливая.
— Дойдет? — вкрадчиво переспросил шпион. — Куда дойдет? В Кэкстон? На хуторе или в деревне её бросишь? Еще раз глянь на неё. Она даже за мирного дарка не сойдет. Говорить вообще не может. Да её с такой физиономией или сожгут, или под лед опустят.
— Не опустят, — резко сказал Ёха. — И вообще, не крути кота за яйца, командир. Тут война, значит и военная добыча причитается. Сам говорил. Девчонка — моя часть добычи. Таким манером ты согласен?
— Ой, сдохну сейчас от облегчения. Вот выгодное дельце. Вот порадовал, — Квазимодо ухмыльнулся. — На твою долю никто претендовать не будет. Серебро добытое пересчитаем и поделим поровну. А это сокровище и «короны» не стоит. И вообще, ты вроде принципиально против содержания невольников выступал?
— Моё дело, — набычился северянин. — Так идет она с нами? Под мою ответственность.
— Боги тебе в помощь, добрячок, — кратко сказал шпион и достал отмычки. — Хватит время терять…
* * *Выступили поспешно. Дженни удалось подманить двух уцелевших лошадей. Их навьючили добычей. Из провизии отыскали только