Александр Бельфор - Знак кровоточия. Александр Башлачев глазами современников
АЛЕКСАНДР БАШЛАЧЕВ
ИНТЕРВЬЮ
Борису Юхананову и Алексею Шипенко
для спектакля «Наблюдатель». Весна, 1986 г
Александр Башлачев: Если говорить о явлении субкультуры явлении рок-н-ролла… По всей стране, в каждом городе ест! свой коллектив, который что-то делает. И удивительно - нет плодов. Растут деревья, все что-то выращивают, поливают и практически нет плодов. Явление рок-музыки - гигантское явление, все захлестнуло, волна за волной идет. Плодов ни каких, три-четыре имени, может быть, пять-шесть. И эт* люди, на мой взгляд, исключают явление рок-культуры. Он* не поддерживают его - просто исключают, зачеркивают, по тому что оказывается, что все остальные занимаются бед нейшей по содержанию и нелепой по сути деятельностью Почему? Потому что люди не задают себе вопроса - «зачем?» люди задают себе вопрос - «как?». Да как угодно, в каких угод но формах! Но они постоянно уходят от вопроса «зачем?» Потому что, стоит только задать его себе, как оказывается что король-то - голый. Его даже чаще вовсе не оказывается Мы путаемся в рукавах чужой формы без конца. Я подхожу ъ музыке безусловно с точки зрения литературной, с точки зре ния идеи, цели, прежде всего. И, вероятно, я все-таки отве чаю себе на вопрос «зачем?». Это главный вопрос. А на воп рос «как?» можно отвечать без конца. И любая форма пре красна, прекрасна там, где она должна расти, где у нее есп корни. Каждую песню надо оправдать жизнью. Каждую пес ню надо обязательно прожить. Если ты поешь о своем отно шении к любви, так ты люби, ты не ври. Если поешь о CBoeiv отношении к обществу, так ты так и живи. А все остальное -спекуляция. Спекуляция на чужих формах, до который до шли твои старшие товарищи, доехали до каких-то вещей, дс каких-то оборотов, и вот ты тоже начинаешь тянуть это дело. Зачем? Это все соблазн, великий соблазн. Конечно, когда какие-то люди так здорово все делают, хэви, хард, все что угодно… Действительно интересно, и все готовенькое. И на готовенькое люди идут. Но нельзя оправдывать слабость мелодий, текстов, идей, или отсутствие их полнейшее тем, что это якобы рок-поэзия, якобы рок-культура, и вы в этом ничего не понимаете, это совершенно новое явление. Если это искусство… хотя «искусство» тоже термин искусственный. Искус… Если это естество, скажем так, то это должно быть живым. И с точки зрения естества, авторского естества, не выдерживают никакой критики большинство групп, которые я, например, вижу в Москве, хожу вот на концерты. В Ленинграде точно так же, в других городах - тем более, потому что провинция у нас не понимает, не чувствует своей души, своих особенностей. Как весь этот русский рок так называемый до сих пор не чувствует своей души, своего назначения, своей идеи. Я в Сибири, например, встречаю безусловно талантливых людей, которые не понимают сути своего таланта и пытаются его облечь в чужие для них формы. То есть они шлифуют свой талант, но совершенно не те грани, они вычесывают его. Их слепит… Их слепит то, что привлекает их в западной музыке. Но каждый человек индивидуален. Каждый человек - удивительная личность сам по себе - если он пытается понять свое место и поставить себя на это место. Вложить свою душу, а не чужую, не заниматься донорством, пить чужую кровь и пытаться пустить ее по своим жилам. Ничего хорошего из этого, как правило, не выходит. У нас сложная ситуация в музыке. Если бы мы были обеспечены студиями, возможностью выпускать пластинки, возможностью переводить идеи в продукцию… Но это другой вопрос.
Борис Юхананов: Но это связанные вещи.
Александр Башлачев: Да, это такая сложность, которую, на мой взгляд, не удалось преодолеть никому. Либо тебе
тратить энергию на то, чтобы что-то купить, чем-то зар5 диться, либо… Или тебе на сторублевом «Урале» что-т делать, или на акустической гитаре. Такая проблема И получается как-то или одно или другое. Мы постоянн лежащие боксеры. Как только пытаемся привстать, опят посылают в нокдаун. Но это не нокаут. Раз кто-то пытаег ся встать, до нокаута еще далеко, и, наверное, нокаута н получится никогда. В рок-музыке еще достаточно мног пороха я бы даже сказал, сырого пороха, который нужн еще сушить. А чем сушить? Чем угодно, своими словам* сухими дровами. Вот. Понять, чем его сушить. А без нег пуля опять же не полетит.
Борис Юхапапов: Ты призываешь вернуться к чему-то и: начальному?
Александр Багилачев:Я призываю вернуться, но по спир; ли. В нашей музыке сейчас происходит процесс, сходны с тем, что происходил в музыке западногерманской, или музыке любой страны, не говорящей на английском язь ке. Те молодые люди - поляки, или венгры, или западны немцы - точно так же реагировали на рок-музыку, как и мь Но при условии, что им было легче это делать. Среда ра< полагала к этому, они не встречали трудностей, барьеро] Вернее, барьеры были, но только творческие. Они craj кивались только с творческими проблемами. У нас ж( прежде чем добраться до творческих проблем, нужно оi ой-ой через какую трясину продраться. И, может быть, н стоит тратить силы на то, чего мы никогда, вероятно, н достигнем. Собственно, суть пока не в формах, а в соде[ жании. И надо просто возвратиться к содержанию. Ро тоже родился не с усилителем «Фендер» в рюкзаке. О родился точно так же.
Борис Юхананов: Заново родиться?
Александр Багила^1ев: Ну да. Мы еще даже не родились. Тс что мы делаем, это еще не рождение, это эскизы, попытк* макеты. Эмбрионы.
Борис Юханапов: Но на пути к творчеству, о котором ты говоришь, явно возникает социальный фактор, и он нам очень сильно мешает…
Александр Багилачев: Безусловно мешает. Правда, чувствуется иногда теплый ветерок, это радует, но это…
Борис Юхананов: Политика пряника и палки.
Александр Багилачев: Да, политика одного пряника и пяти палок, я бы сказал.
Борис Юхананов: И этот социальный фактор ведет к вто-ричности, к Западу… Почему они играют Запад? Это же и социальный фактор давит.
Александр Башлачев: К вот по-моему - наоборот. Фактор запретов должен натолкнуть на мысль, что не стоит. Если мы не можем делать так, как на Западе - хотя бы по формам, -то и не стоит этого делать. Надо найти содержание свое и вложить его в совершенно новые, иные формы. Как это произошло в Западной Германии - они сначала тоже стали подражать, играли на английском языке те же вещи, что и «Beatles», и «Rolling Stones», и вся эта плеяда. Потом - перешли к технологии наивного перевода. То же и у нас, и это был прогрессивный шаг - технология наивного перевода, пели о том же, о чем пели за кордоном, только по-русски -пытались перевести чуть-чуть ближе, находить свои эквиваленты, что ли… Поют там о жизни в Чикаго, а мы о жизни в Чикаго петь не будем, мы будем петь о жизни в Москве. Но это все равно не то, это не жизнь в Москве, это не жизнь Москвы, не жизнь наших улиц, не жизнь наших площадей. И тем более не жизнь третьей столицы. Вот есть Ленинград, Москва, и существует третья столица - это вся Россия. И получалась не жизнь третьей столицы, а придуманная, в общем, жизнь. Но это все естественно, это все болезни роста.
Борис Юхананов: Когда ты говорил обо всех, ты одновременно говорил и о себе. Но ведь ты не можешь существовать на энергии отказа от того, что другие не нашли. Значит, ты что-то нащупал.
Александр Башлачев: Это смело сказано, но мне кажется что я пытаюсь это делать. Я хочу связать новое содержа ние, ветер времени, ветер сегодняшних, завтрашних, вче рашних дней… Собственно, это один ветер. И одно поле И на этом поле я хотел бы найти свою борозду, бросить тудс зерно своего представления о тех или иных вещах, проис ходящих вокруг меня. И чтоб зерно дало росток. Конечно это не будет принципиально новая форма, потому что прин ципиально новые формы невозможно придумать. Это бу дет развитие прежних. Частушка и рок-н-ролл - я просто слышу, насколько они близки. Когда я слушаю Боба Дила на, я слышу в нем русскую песню, и не только русскую на родную песню, а просто слышу в нем корень и вижу что от этого корня идет. Почему негритянская музыка нам близка мы же никогда не были в Африке… Но мы чувствуем, чтс это естество, что это не искусство, что это не придумано Главное, чтобы пела душа. А там будет видно, какая тво* душа. Ты не думай о том, как это - петь, заставь петь свою душу, и все. Как бы она ни спела, это окажется верным. Есл* она будет брать чистые ноты, и ты не будешь ей мешать И я не придумываю форм, тут поиск-то нерациональный рациональный обязательно приведет в тупик.
Борис Юхананов: У тебя есть чувство отпущенного вре мени?
Александр Башлачев: Отпущенного мне времени?
Борис Юхананов: И тебе, допустим.
Александр Багилачев: Я бы сказал так. Я бы сказал, что нуж но туже вязать нить времени, ту, которая связывает каждо го из нас со всеми и со своим временем. Если ты ее потеря ешь, то все. А, собственно, любой нечестный поступок любая спекуляция ведет к потере.
Борис Юхананов: В чем содержание спекуляции?
Александр Багилачев: Содержание в том, что люди не отве чают себе на вопрос «зачем?», просто бегут от этого вопро са. Потому что стоит только поставить вопрос - «зачем?», -и все. Может оказаться, что действительно незачем. Просто незачем и пора идти домой и задуматься.
