Запах снега - Юрий Павлович Валин
— Тварь ничтожная, — сотник, придерживая свой роскошный плащ, красиво крутанул мечом. — Сдавайтесь, крысеныши.
Лит ударил, норовя отвести меч и сшибить противника плечом. Но сотник уклонился, — свистнула сталь и Лит лишь чудом не лишился уха. Тут же топор чуть не вылетел из рук, — прямой меч как-то умудрился захватить оружие углежога.
— Сдавайтесь, хуторское быдло, — насмешливо приказал благородный боец.
— Прямо щас, офицерская морда, — Ёха боком скакнул вперед, в руках у него была глефа.
— Лапы укорочу, — усмехнулся сотник.
Лязгнуло, — меч пытался достать древко глефы, но лишь скользнул по длинному лезвию. Ёха каким-то на диво наработанным движением отбил меч и моментально ударил тупым концом древка, метя в подбородок противника. Толком не попал, но сотник от толчка отлетел к стене. Лит ждать не стал, — коротко стукнул по бревну топор, — отлетела обрубленная по локоть благородная рука. Тут же Ёха с резким выдохом пронзил сотника, пришпилив к бревенчатой стене, — скрипнули кольца пробитой кольчуги, хрустнули кости.
— Ловко, — пробормотал Лит, чувствуя, как уходит из живота холод. — Это у тебя лучше, чем клинком махать получается.
— Мастерства не пропьешь, — Ёха попытался вытащить глефу. — Школа штыкового боя — это тебе не какое-то фехтование аристократское. Но, по сравнению с твоим многозарядным ведром, мне нормы ГТО еще сдавать и сдавать.
— Не гони. Хорошо, что они заорать не успели… — Лит осекся.
— Милорд, вы где? — к конюшне торопился еще один «крестовый», — коротконогий, упитанный.
— Писарчук какой-то. Они что, все по очереди сюда бегать будут? — возмутился Ёха.
— Да что там их осталось-то? — пробормотал Лит, кидаясь за угол проема ворот.
Толстяк не добежал, — в двух шагах от ворот споткнулся, и уже по инерции нырнул внутрь. Ёха сначала ударил упавшего глефой под лопатку, потом перевернул, откатывая вглубь конюшни.
— Мог бы глефу и не тупить, — прошептал Лит.
Изо лба толстяка торчал граненый наконечник арбалетного болта.
— Прикрывают нас, все-таки, — прокомментировал Ёха. — А я уж думал — сунули в пекло, и вертись как хочешь.
Лит не ответил, на цыпочках бросился в дальний конец конюшни, к щелям в двери. Часовой у пещеры торчал на месте, задумчиво чесал в паху и глядел на конюшню. Видно, толком ничего не расслышал.
— Ква идет, — сообщил Ёха, следящий за воротами.
Действительно, одноглазый как ни в чем не бывало, шагал к конюшне. Деловой такой, словно по сто раз на дню здесь туда-сюда ходил. Разве что длинный чужой плащ слегка волочился по земле.
— Многолюдно здесь у вас, — Квазимодо перешагнул через труп.
— Лезут и лезут, — пожаловался Ёха.
— Ничего, если правильно складывать, все уместятся. Что там наш страж?
— Чешется и думает, что такое ему прислышалось, — доложил Лит.
— Сейчас объясним, — шпион, достав из-под плаща свой великолепный арбалет, скользнул к задней двери.
Щель у двери оказалась достаточно широка, — Квазимодо опустился на одно колено, прицелился. Резко стукнула тетива. Часовой вздрогнул и повалился, едва слышно брякнуло выпущенное из рук копье.
— Можно вскрывать закрома, — сообщил шпион, взводя рычаг арбалета, и вкладывая новый «болт». — С горы эта часть почти не просматривается.
Приготовились, Лит распахнул дверь, и трое лазутчиков перебежали к таинственной двери. Ёха глянул на часового, — пестрое оперение «болта» торчало точно из глазницы. Другой глаз изумленно смотрел в массивную дверь.
— Ловко бьете, господин Ква, — прошептал Ёха.
— Не велика хитрость с двадцати шагов. Я вообще милосердный, — шпион возился со связкой диковинных железок. — Стараюсь в глаз целить, без глаза жить можно. Каждый раз думаю — авось парень отлежится. Не оживают почему-то. Видно, народ хилый пошел.
Лит подумал, что шутить над мертвяками нехорошо. Злобствует лорд-шпион.
Огромный висячий замок вдруг раскрылся, Квазимодо едва успел подхватить железяку. Положил на живот трупа, заботливо спрятал связку отмычек:
— Заходите, быстренько. Надеюсь, внутри никто кусачий не сидит.
Еха проскользнул за дверь. Следом Квазимодо втянул мертвеца, усадил к стене, поставил рядом прихваченное копье.
— Лампу-то мы не прихватили. Придется дверь оставить приоткрытой. Лит, присмотри.
Углежог встал у двери, плотнее укутался в плащ и постарался принять позу покойного стража. Большую часть обзора закрывала конюшня. Справа торчал угол мастерской, — там звякал молот. Хорошо, может и не хватятся, что часовой поддельный.
Внутри чуть слышно переговаривались:
—…бочки, бочки… полсотни будет…
—…больше… сотня или полторы.
—…что ящики… корзины… Везде…
—…потому что, ядра. Точно говорю!
—…поори. Сроду огнем и кругляшами не стреляли…
—…клянусь! Порох и снаряды! Хоть не верь…
Скрипнула дверь, мелькнула одноглазая физиономия:
— Лит, зайди на мгновение.
Углежог проскользнул внутрь.
— Видел что-нибудь подобное? — на ладони шпиона лежал какой-то зернистый порошок.
— На уголь с тухлой пылью похоже, — неуверенно сказал Лит. — Запах странный. Хм, чуть-чуть угля здесь все-таки есть…
— Гореть хорошо будет? — с подозрением спросил Квазимодо.
Лит пожал плечами:
— Я такого зелья не видал.
— Так попробовать нужно, — горячо зашептал Ёха. — Только щепотку. Иначе так полыхнет, что… Порох — точно говорю. Хоть и первобытный, но узнать-то можно. Это ж серьезная сила…
Квазимодо опустился на колени, высыпал горсть на камень у порога.
— Поменьше! — всполошено зашипел Ёха.
Шпион отделил треть, защелкал огнивом. Внезапно полыхнуло так, что одноглазый шлепнулся на задницу.
— Я говорю — порох! — в восторге взвыл Ёха. — Это ж новый век!
Едкий дым ел глаза и горло. Лит судорожно старался не раскашляться. Квазимодо сидел в сизых клубах и смотрел на Ёху.
Северянин увлеченно шептал:
— Наверняка, у них и пушки есть. Может и пищали с мушкетами, но пушки-то наверняка. Их, вроде, проще делать. Вон сколько ядер заготовили. Ха, да бомбу я и сам могу изобразить. Берешь хотя бы чугунок… Или даже деревянное ведро для фугаса. Такую панику навести можно…
— Значит, огнестрел? — убито пробормотал Квазимодо.
— Пока что мы порох нашли, — важно заметил Ёха. — Доказательств на предмет артиллерии и непосредственно стрелкового вооружения еще не обнаружено. Не исключено, если пошарить, бомбы и гранаты найдутся. Вряд ли «крестовые» до такого простого дела не додумались.
— Нужно что-то делать, — неожиданно нервно забормотал Квазимодо. — Сжечь можно? И мастерскую тоже спалить.
— Сдурел? — возмутился Ёха. — Я же говорю — рванет так, что до луны долетим.
— Нужно все концы спрятать, — бормотал шпион. — Прошляпили, проспали. Король всех перевешает и прав в этом будет. Как? Здесь их под сотню рыл. Всех нужно… Всех до единого. Всё погубят, накипь сосучая, анохи дурашлепые…
— Ты чего? — Ёха ухватил одноглазого за рукав. — Что ты в панику впадаешь? Мы их теперь можем та-аак к ногтю прижать. Ого! Полгоры снесем.
— С собой их сжечь, что ли? — шпион сидел, стиснув зубы. — Меня Теа и у предков найдет, на куски порвет. Нельзя мне подыхать.
— Зачем подыхать? Сжечь эти боеприпасы нельзя, а взорвать запросто. Бикфордов шнур, или просто дорожку насыпать…- Ёха залихватски сплюнул.
— Сможешь? — Квазимодо поднялся.
Лит даже рот открыл — таким бледным он королевского шпиона еще не видел.
— Отчего не рискнуть? — Ёха ухмыльнулся. — Устроим салют, сам Светлый удивится.
— Тогда нужно в мастерскую заглянуть, — одноглазый снова стал самим собой — деловитым и уверенным. — Пока зрителей нет, заглянем, полюбопытствуем над чем трудятся. Лит, стой здесь, часового изображай.
— Так я лучше в кузню, — заикнулся углежог. — Я, может, лучше пойму…
— Здесь стой, — резко приказал шпион. — И дверь прикрой. Согнись и мерзни, чтобы и подозрения не мелькнуло.
Дверь Лит прикрыл тщательно. Замок поверх петель приладил. Одноглазый с Ёхой исчезли, со стороны мастерской по-прежнему доносилось размеренное постукивание молота. Лит прислонился спиной к двери, закутался в плащ. Вообще-то, прислоняться к двери не хотелось, но покойный часовой торчал в такой позе. Надо же, напридумывают горючих порошков. Как будто человека и по-простому убить сложно. И что же это за оружие такое, что шпиона аж затрясло?
