Император Пограничья 4 - Евгений И. Астахов
После того как мы сделали заказ — жареную осетрину с гречневой кашей и ежевичный морс — разговор перешёл к планам на день. Нужно было решить вопрос с транспортом для возвращения в Угрюмиху.
— Кстати о транспорте, — вдруг вспомнил Святослав, — я ведь не рассказывал тебе, чем занимается мой отец?
Я отрицательно покачал головой, разламывая хрустящую корочку свежеиспечённого хлеба.
— Он владеет автомобильным салоном, — с гордостью сообщил кузен. — Единственным официальным дилером в Муроме! Если хочешь приобрести машину, лучшего места не найти.
Я хмыкнул, оценивая информацию.
— Удобно, — признал я. — Как раз подумывал о покупке. Наши путешествия становятся всё дальше, а лошади — не самый быстрый транспорт.
В глазах Святослава зажёгся энтузиазм:
— После обеда можем заехать! Познакомлю с отцом, заодно и посмотришь, что есть в наличии.
— Звучит, как план. Пора пересесть на стального коня!
* * *
Холодный лунный свет пробивался сквозь узкое зарешеченное окно, расчерчивая каменный пол тюремной камеры неровными бледными полосами. Горевский, некогда влиятельный Магистр третьей ступени и глава престижной Муромской академии, сидел на жёсткой койке, обхватив голову руками. Его запястья стягивали тяжёлые аркалиевые оковы — особый металл, блокирующий любые магические способности. Для мага такого ранга это было равносильно ослеплению и оглушению одновременно.
Прошёл всего день с момента его унизительного ареста на глазах у всей городской знати. Во время допроса он упорно отрицал связь с княжеским домом и ждал, что его покровитель пришлёт кого-то их своих людей. Однако никто не приходил, и его мир рушился с каждым новым разоблачением, с каждой новой публикацией в местных газетах.
Ректор поёжился от холода, просачивающегося через тонкий казённый матрас. Седые волосы, обычно аккуратно зачёсанные назад, теперь безжизненно свисали сальными прядями. Стальной взгляд погас, сменившись лихорадочным блеском загнанного зверя.
Горевский вздрогнул, услышав лязг ключей в замке. Странно — было далеко за полночь, не время для допросов или кормёжки.
— Прошу прощения за поздний визит, господин ректор, — в камеру вошёл невысокий мужчина средних лет в безупречном тёмно-синем костюме.
Охранник, пропустивший посетителя, неловко топтался у двери, словно не зная, как поступить.
— Всё в порядке, — посетитель протянул стражнику плотный конверт. — Мне необходимо конфиденциально побеседовать с моим клиентом.
Стражник кивнул, пряча конверт во внутренний карман форменной куртки, и закрыл дверь, оставив их наедине.
— Кто вы? — Горевский приподнялся, щурясь в полумраке камеры. — У меня нет адвоката.
— Теперь есть, — незнакомец достал из внутреннего кармана небольшой светокамень и положил его на стол, создавая островок тёплого излучения. — Меня зовут Кирилл Соловьёв. Я представляю интересы… заинтересованной стороны.
В тусклом свете кристалла Горевский разглядел холодные глаза с вертикальными зрачками, как у кошки. По спине пробежал неприятный холодок — похоже, организм этого человека был частично модифицирован Реликтами и Эссенцией. Даже обычного человека, не имеющего магического дара, при желании можно было весьма значительно усилить, превратив в настоящую машину для убийств.
— Его сиятельство обеспокоен последними событиями, — «адвокат» сел на единственный в камере стул и скрестил ноги в начищенных до блеска ботинках. — Особенно той частью, где вы рискуете стать… чрезмерно разговорчивым.
Горевский сглотнул. В горле неприятно пересохло.
— Я ничего не говорил. Ни слова, — он подался вперёд, звякнув оковами. — Передайте князю, что я сохраняю абсолютную преданность, несмотря на…
— Несмотря на полный провал порученного вам проекта? — сухо перебил Соловьёв. — Несмотря на то, что тот молодой алхимик попал в руки этого выскочки Платонова? Несмотря на то, что ваши записи о исследовательских центрах исчезли?
Горевский побледнел сильнее прежнего.
— Записи… Но они же надёжно хранились в моём кабинете…
— Оказывается, нет, — Соловьёв достал из кармана кожаные перчатки и начал неторопливо натягивать их на тонкие пальцы. — Вы слишком небрежно отнеслись к безопасности. Слишком многое доверили ассистентам. Слишком…
— Я могу всё исправить! — заколючённый вскочил на ноги, забыв о кандалах, и тут же споткнулся, едва не упав. — Дайте мне шанс! У меня есть план!
Его посетитель улыбнулся тонкой, совершенно лишённой тепла улыбкой.
— В этом и проблема, уважаемый ректор. Ваши планы больше не внушают доверия. Прискорбно, но от услуг вашей… лаборатории его сиятельство вынужден отказаться.
Соловьёв встал и подошёл к окну, глядя на ночной Муром.
— Знаете, что особенно раздражает его сиятельство в этой ситуации? — он повернулся, и его глаза в полумраке будто светились жёлтым. — Что вас победил какой-то провинциальный воевода. Неужели Магистр третьей ступени не мог справиться с Подмастерьем?
— Он не просто Подмастерье! — отчаянно воскликнул Горевский. — В нём что-то… неправильное. Его техника боя, его заклинания… Он использовал магию в сочетании с огнестрельным оружием. Я никогда такого не видел!
Соловьёв поднял бровь, впервые проявив искренний интерес.
— Значит, наш молодой провинциал ещё интереснее, чем предполагалось. Благодарю за информацию.
Он достал из внутреннего кармана небольшой флакон с чёрной жидкостью.
— Что… что это? — Горевский попятился к стене.
— Ваше избавление от боли, — Соловьёв вертел флакон между пальцами. — Выпейте добровольно, и всё закончится быстро. В противном случае… — он сделал паузу, — в противном случае процесс займёт гораздо больше времени.
Ректор лихорадочно огляделся, словно ища путь к спасению, но тюремная камера не оставляла иллюзий.
— Это… это же Тень Морфея… — прошептал он, узнав редкий и запрещённый яд. — Он имитирует…
— Остановку сердца, да, — кивнул Соловьёв. — Вполне логичный исход для человека, потерявшего всё и ожидающего суровый приговор. Инфаркт… Никто не усомнится.
Горевский вжался в стену, как загнанное животное. Годы привилегий, власти, упоения собственным величием — всё закончилось в этой тесной камере.
— Пожалуйста… передайте князю… я могу быть полезен…
— Вы уже сделали всё, что могли, — отрезал Соловьёв, приближаясь с флаконом. — А теперь примите неизбежное с достоинством, которого от вас ожидает его сиятельство.
Ректор дёрнулся, но Соловьёв легко обездвижил его, прижав к стене. Его человеческая сила казалась неестественной — результат той же модификации, что дала ему кошачьи зрачки.
Горевский захрипел, когда холодная жидкость потекла по его горлу. Соловьёв отступил, наблюдая, как жертва хватается за горло, хрипит и медленно оседает на пол.
Когда всё закончилось, «адвокат» аккуратно спрятал в карман пустой флакон, поправил галстук и постучал в дверь камеры.
— Уже
