Двойник Короля 9 - Артемий Скабер
Потом приволокли толстую книгу, похожую на энциклопедию болезней.
— Что это? — спросил я, раскрывая пыльный том.
— Устав специального подразделения, — пояснил новый клерк, сменивший прежнего. — Вы должны ознакомиться и подписать каждую страницу.
— Каждую?.. Тут их пятьсот!
— Пятьсот двенадцать, если быть точным, — прогнусавил он. — И на каждой требуется ваша личная подпись.
Я выругался и принялся за работу. Рука начала болеть уже после сотой страницы, но останавливаться нельзя. Это как марафон: если встанешь посреди дистанции, потом будет гораздо труднее продолжить.
Помимо прочего, я мог заниматься слежкой и расследованиями в гарнизоне. Но теперь… Сначала обо всём докладываю князю, дальше по нашим договорённостям — Сосульке (о которых знаем я и он) и только потом — ССР.
Ещё раз письменно подтвердил, что создам зелье против степных ползунов. Смирнов должен со всем добром скоро прибыть сюда.
— А это что за бумажка? — спросил, когда передо мной положили бланк с алой полосой по диагонали.
— Это специальная форма, — ответил писарь шёпотом, оглядываясь, словно боялся, что нас подслушивают. — Её подписывают только те, кто… Ну, вы понимаете.
— Не понимаю, — покачал головой.
— Те, кого могут взять в плен, — писарь совсем понизил голос. — Особо ценные кадры, которые владеют секретной информацией. Вы же понимаете… В случае пленения…
Я понимал. Подписывая эту бумагу, фактически заявляю, что меня не будут спасать, если турки вдруг захватят. В ней содержался протокол действий при попадании в плен и, судя по тому, что я заметил при быстром прочтении, — инструкция, как покончить с собой, если информация находится под угрозой раскрытия.
Тут же запихнули ещё один документ. Лист бумаги с гербом империи, на котором крупными буквами было написано всего несколько строк. Обязательство хранить в тайне то, что происходит в отряде, и ни при каких обстоятельствах не разглашать детали операций.
Ещё целый час я подписывал различные обязательства, расписки, свидетельства и тому подобную бюрократическую чушь. А потом клерк достал из специального ящичка небольшую коробочку и торжественно положил её передо мной.
— Погоны капитана, — с видимым удовольствием произнёс он. — Поздравляю с повышением!
— А-а-а… — только и выдавил я из себя. — Благодарю!
На этом всё закончилось? Да не в раз… Мы приступили к главному.
Я приносил клятвы полковнику: о неразглашении плана Ростовского, о своих истинных целях, вообще обо всём. К тому же на случай, если меня схватят и будут пытать.
Чиновник в золочёных очках — я так и не понял, кем он был и откуда взялся — подвёл меня к небольшому столику, накрытому красной тканью. На нём стояла чаша с какой-то тёмной жидкостью и лежал кинжал с замысловатой рукоятью.
— Проведём обряд клятвенного связывания, — произнёс торжественно очкарик.
— Чего? — не понял я.
— Имперская процедура, — пояснил чиновник. — Для особых ситуаций. Возьмите кинжал.
Я взял оружие. Лезвие блеснуло в тусклом свете керосиновой лампы. Мужик начал бормотать какие-то слова, похожие на заклинание. Воздух в комнате, казалось, стал плотнее.
— Теперь порежьте ладонь и опустите в чашу, — скомандовал он.
Я выполнил указание. Острый кинжал легко рассёк кожу, и несколько капель крови упали в жидкость. Та вспыхнула на мгновение, затем снова стала тёмной.
— Повторяйте за мной, — продолжил чиновник. — Я, Павел Александрович Магинский…
Я повторял слова клятвы, чувствуя, как что-то тяжёлое и вязкое обволакивает мою душу. Это была не просто формальность — я ощущал, как магия впитывается в кровь, сковывает меня обещаниями.
— Вот и всё, — закончил чиновник, когда я произнёс последние слова. — Теперь вы связаны клятвой с империей.
Уже ночь наступила, когда мы перешли к ещё одной формальности. Пришлось перед этим умыться и надеть чистую форму. Мне дали погоны капитана, чтобы я серьёзнее в глазах турков выглядел.
И вот с горой папок, дел, документов своих людей в руках меня вывели из административного здания. Бумажная пыль щекотала ноздри, вызывая желание чихнуть.
Топоров ждал у выхода. Его лицо было непроницаемым, но в глазах читалось что-то вроде уважения. Видимо, он не ожидал, что я выдержу весь этот марафон подписей и клятв.
— Жить будете отдельно! — заявил мне Топоров. — С обычными солдатами не пересекаетесь. Теперь всё, что у вас есть, объясняется назначением сюда и тем, откуда вы прибыли.
— Так точно! — кивнул я, пытаясь удержать в руках шаткую пирамиду из папок и документов.
— Докладывать только мне и, когда потребуется, лично генералу, — продолжил он.
— Понял, — ответил я коротко.
Полковник внимательно разглядывал меня, словно ожидал какого-то подвоха. Его правая рука то и дело прикасалась к рукояти пистолета в кобуре. Нервная привычка? Или предупреждение?
— Вопросы? Или что-то нужно? — уточнил с язвительной улыбкой полковник.
— Перину бы мягкую под спину, мяса горячего, да баб послаще, — хмыкнул я в ответ.
Топоров дёрнулся, челюсти его сжались, а глаза сузились до щёлочек.
— Но, если серьёзно, — заметил, как мужик начал краснеть. — Я там строение приглядел, вы меня оттуда забрали. Хозсклад. Пусть его расчистят. Доски нужны и инструменты. Сделаю там казарму.
— Всё сказал? — почему-то напрягся Топоров. Может, я слишком много прошу? Или он сам на этот склад глаз положил?
— Нет, — помотал головой. — Стройматериалов не жалейте. Мне ещё лабораторию рядом сделать нужно.
— А ты не охренел? — чуть сузил глаза полковник. Его правая рука сжалась в кулак, побелев от напряжения.
— Может, только самую малость, — дёрнул щекой. — Если нам нужно быть отдельно от всех, ещё потребуется мне с моим отрядом ловить тварей, чтобы создать противоядие. В общем, работы много, и лаборатория должна быть рядом.
Топоров смотрел на меня долго, не мигая. Я почти физически ощущал, как в его голове происходит борьба. С одной стороны, желание поставить наглого молокососа на место, с другой — прямой приказ генерала обеспечить меня всем необходимым.
— Сейчас прикажу, — кивнул Топоров, наконец решив эту внутреннюю дилемму.
— Тренировкой и подготовкой сам займусь, — добавил я, перехватывая поудобнее стопку папок. — Ещё бы вопрос с едой решить, чтобы мои не пересекались с остальными.
— Будет, — уже начал злиться мужик. Его глаза метали молнии, а усы топорщились, как у разъярённого кота.
— Ну, тогда всё. Я пошёл. Неделя на подготовку, и мы выйдем в бой.
