Хроники особого отдела — 2 - Александр Игнатьев
Вместо ответа Борис протянул руку к отложенной, было, книге и начал водить пальцем по её обложке. Данный вид занятий его полностью поглотил, но неугомонная жена, чувствительно ткнув пальцем в бок, прервала медитацию:
– Ну?
– У нас какие-то земли в Баварии, я маленький был, не помню…
Ксения обратила на Яна леденящий душу взгляд. Он его выдержал и продолжил:
– Ксения Геннадьевна Мутовина, дочь потомственных золотопромышленников-староверов, ведущих свой род от окольничего Грозного царя – Федора Нагого…
Озадаченная вывертом собственной родословной, Ксения затихла. Староверов среди своих предков она давно смогла принять, но бояре?!
– Ну, а рисуют в данный момент на шёлковых обоях химическим карандашом абстрактную картину, в стиле Хуана Миро – Питер и Пауль Вальдек-Пьермонт. Им, кстати, предстоит поехать в Итон в сентябре, пока папа и мама будут заниматься совсем другими делами, – и Ян назидательно поднял палец!
Кто при этом выглядел менее радостным – близнецы при вести об Итоне, или взрослые, размышлявшие о неких загадочных «делах» – неизвестно.
Ян осмотрел подчинённых и аккуратно нанёс «добивающий удар»:
– А теперь, господа, с большим удовольствием, представляю вам своего старого друга, любезно согласившегося пожить с нами и заняться обучением нашей честной компании хорошим манерам:
– Мистер Сомс, дворецкий, брауни, ведущий свой род от Волосатой Мег из Туллокгорма… – Лицо Яна приняло бесконечно терпеливое выражение, а в дверях гостиной все увидели аккуратно одетого человечка, обладателя смешного носа и больших круглых глаз, в руке он держал саквояж.
– Добрый вечер, леди и джентльмены! – услышали присутствующие.
На кухне загремела упавшая кастрюля…
***
В историческую летопись «самой большой страны в мире» 1972 вошёл, как год «начала застоя».
В этот год на Таганке сыграл Гамлета Владимир Высоцкий. После просмотра «А зори здесь тихие…», рыдала вся страна. Легендарный Озеров, комментируя хоккейный матч «нашей красной машины» с канадцами, произнёс легендарную фразу: «Такой хоккей нам не нужен!».
Советские люди сочувствовали Анджеле Девис и слушали «Эти глаза напротив…».
Они, от приятеля к приятелю, на кухнях, за столом с венгерским «Токаем» и салатом «Оливье», а ещё селедкой «под шубой», передавали слухи о скандале с Евтушенко и, с чувством непоколебимой уверенности, «Ведь по-другому не бывает!», узнавали об успехах советских спортсменов на Олимпиаде в Мюнхене. Правда, они же с трудом верили в террористов и нападение на израильских спортсменов. «Но с другой стороны, что взять с фрицев – прошляпили…».
Никто не сомневался в том, что ровно в восемь вечера выступят Хрюша и Степашка, а тётя Валя всем пожелает: «Спокойной ночи». В 21.00 СССР посмотрит программу «Время», а затем и интересный фильм, и, уже совсем перед сном, покажут «Кабачок 12 стульев».
В том году повысили зарплаты врачам и учителям. При всеобщем среднем образовании, учеников обязали заканчивать десять классов…
Летом заработала крупнейшая в мире Красноярская гидроэлектростанция. Привенерилась автоматическая станция «Венера-8». Создано невероятное судно на подводных крыльях, способное развивать скорость до 500 км/ч – ракетоплан «Орлёнок». И, наконец, проект атомной подводной лодки «Акула», длиной в два футбольных поля!
США отстали в этом году от СССР, как минимум, на десять лет!
После работы жёны покупали домой «Любительской» колбасы, по 2 рубля 20 копеек и «Докторской» по 2.30, запасались «Хвойным» и «Земляничным» мылом по 30 копеек и пирожками с капустой и повидлом за пятачок. Мужья несли домой самый дешёвый, качественный и вкусный хлеб в мире – батон белого по 25 копеек. Кое-кто разливал во дворе «беленькую», за 2 рубля 10 копеек, и брал килек в банке за 33 копейки «на закусь».
А ещё был каток «Медео» и Лев Яшин. Фильм «Печки-лавочки» и счастливое пионерское детство.
Страна отпраздновала свою пятидесятилетнюю годовщину. Нормы ГТО по спортивному ориентированию, бегу и метанию гранаты выполнило 58 миллионов человек.
Страна-победитель! Самая стабильная страна в мире!
Красавец Леонид Ильич, ещё бодрый и энергичный, поздравлял хлеборобов и шахтёров. Был учреждён орден «Дружбы народов». Его, под номером один, торжественно вручили городу Киеву.
Ещё никто не знал про застой, даже баба Ванга...
_____________________________________________________________________________________
1. ЭМПИРЕЙ, -я; м. [от греч. émpyros - огненный] По представлениям древних греков и ранних христиан: самая высокая часть неба, наполненная огнём и светом, где пребывают небожители, святые;
2. Кочи́н – город в индийском штате Керала. Крупный порт на Малабарском побережье Аравийского моря;
3. Ты уверен в этом, мой друг? (англ).
Глава 4
Глава 1. Зачем мы здесь?
4
Спустя тринадцать недель, жарким июльским полднем 1834 года, отец Лоренцо, наконец-то, возвратился в Святые стены.
Всё тот же серый плащ и безукоризненный белый воротничок. Свидетельств сумасшедшей гонки не нашёл бы ни один самый пристрастный инквизитор.
И, всё-таки, он опоздал ровно на одну неделю, несмотря на то, что смог преодолеть расстояние от Лиссабона до Лондона, и от Лондона до Рима – за невероятные двенадцать дней!
И, конечно, если эту потерю осознаёт его преподобие, то её может и просчитать монсеньор кардинал ПаолоРоспильози, ведь их учили одни и те же наставники. А высшая добродетель его Ордена – выдержка и чёткость исполнения просьб от вышестоящего к низшему лицу. Никто из членов Ордена не имеет права на собственное мнение. Его жизнь – собственность Святого Трона.
«Но пока я жив, я надеюсь!».
При всём этом, репутация его безупречна, а послужной список безукоризнен.
Он образцовый пример для подражания. Истинный служитель Веры.
Подчиняясь неумолимому времени, он честно стареет и должен вскоре сгинуть, став безвестным монахом вполуразрушенной обители какого-нибудь дальнего угла империи. Но Лоренцо, извлечённый когда-то из римской клоаки, и, буквально, вскормленный матерью-церковью, не желал уходить в безвременье. Немало повидав и прочувствовав за богатые событиями сорок лет службы, он совершенно не тяготел к тихому существованию в старости. Он хотел тишины внутри его собственного, принадлежащего только ему одному мира. Никогда не вступая в конфронтацию с сильными, отдавая себе отчёт в своей слабости, этот, битый жизнью мастиф Ватикана,просто ждал своего часа. И он его дождался.
Старые кости, найденные им, цепко держали чудо, лежащее в полусгнившем кожаном мешке: Кондиции, определяющие право на престолонаследие, право первенства и ещё какие-то непонятные сведения, смысл которых Лоренцо даже не пытался осознать, потому что это знание перечеркнуло бы всё то, во что он верил всю жизнь. А ещё пергамент с чётко
