Немезида - Яков Барр
Дом наводнился забавными зелеными жуками, дававшими только звук, а в большой гостиной с длинным столом мы установили несколько камер. К счастью, технологии будущего позволяли сделать это дистанционно, а сами шпионы умели прикидываться частью интерьера. Такие маленькие механические хамелеончики, становившиеся частью мозаики. Присмотришься: вот же он, шпион, и как я его раньше не замечал!
Ночью начали собираться гости. Процесс продолжался почти до полудня. Каждый «делегат съезда» тащил с собой свиту. У большинства она сводилась к нескольким телохранителям и личным то ли адъютантам, то ли секретарям. Но многие также не постеснялись заявиться с любовницами. Как докладывала озвучка, остальных шокировала подобна распущенность. Масла в огонь подливал факт, что не все «шмары» оказались женского пола, двое развратников привезли «петухов», с которыми установили подобие отношений еще на зоне. Такие интимные подробности я услышал из разговора Якутского Бобра с авторитетом, которого звали Германец. Как мне показалось, он считался самой влиятельной фигурой на этом сборище «равных».
Секретари должны разместиться в комнате, смежной с главной переговорной, где все и произойдет. К полудню мы это явно поняли из разговоров организаторов. Сходняк в этом плане мало отличается от любой конференции, его тоже готовят специально обученные люди.
Охрана частично ждала во дворе, частично — в небольшой столовой по соседству с переговорной. Пить им разрешалось только чай, но можно крепкий.
К нам присоединилась Наталья.
— А что это вы тут делаете? — ласково осведомилась она.
— Владимир уже уезжает, — ответил я. — Ты вместе с ним. На эту операцию я точно никого с собой не беру.
— Глупости, — ответила Наталья.
Она достала сумки запчасти к винтовке и вскоре собрала Схимника. С ним за спиной она очень ловко залезла на высокий дуб.
— Двор как на ладони! — донеслось из ветвей.
— А я продолжу контролировать микрофоны и камеры, — заявил Владимир. — В план посвятишь?
— Я собираюсь очень тихо и очень быстро, на пределе скорости, вырезать всю их армию. Потом зайду к боссам, и мы поговорим. Артиллерию использовать не уместно. Во-первых, она шумная, а я надеюсь провернуть все так, чтобы начальство даже ничего и не услышало. Кроме того взрывы — история простая и привычная, почти житейская, а я хочу, чтобы эти упыри испытывали передо мной мистический ужас. Тогда они реально начнут меня слушаться.
Я посмотрел на экран ноутбука, что привез с собой Владимир. Два охранника подпирают каменную стену перед воротами. Эти должны просто отгонять случайных прохожих, хотя в таком отдаленном месте их и быть не должно.
Во дворе расположилось еще двадцать человек. Это уже охрана гостей. Столько же сидит в столовой. В коридоре два стража на вхоже в переговорную. Еще пятеро распределились по коридору от прихожей и до места встречи. Еще двое стоят перед дверью спальни, в которой содержится Треплов. Но его точно на сходняк приведут. Это и будет сигналом для начала штурма. Надо только контролировать совещание, чтобы не проморгать вариант, при котором его решат пришить втихую. Но это вряд ли, понятиям он должен предстать перед народом и ответить.
Я, кстати, не чувствую ни одного инвейдея. Неужели они совсем меня не боятся? Или у них нет и не может быть связей такого уровня?
Провокации должны были произойти этими ночью и утром. К полудню все так или иначе завершится, дав корешам материалы для обвинения Цитрамона. Я набрал Михельсона.
— Все в порядке, — сообщил он, — Ночью три банды выловили. Сейчас только закончили крутить отморозков, что собирались разгромить рынок. Наводки у тебя точные, завидую! Без них много неприятного сегодня произошло бы в городе.
— И славно, — выдохнул я с облегчением. — Перезвоню позже, Артем Давыдович! А сейчас у меня дело.
Вскоре авторитету, что заказал все это безобразие, посыпались доклады о провале всех провокаций. И кстати за ними стоял не Германец, а другой авторитет по кличке Лимонка. Тощий как гвоздь, жилистый, с глазами навыкате, бандит несколько раз заходил в гости к Бобру, они затеяли всю эту дурь, не согласовывая с Германцем или другими представителями верхушки криминального сообщества. По их плану после отстранения Цитрамона Бобер обоснуется в Гречине, а Лимонка подожмет под себя Нарышкин.
Встреча началась ровно в час дня. Первые минуты участники здоровались и говорили ни о чем, душевной их беседу назвать язык не поворачивался, по большей части авторитеты ворчливо припоминали друг другу мелкие былые обиды. Наконец Германец, занявший место во главе стола, стукнул по нему кулаком.
— Хватит пустого базара. Бобер, веди Цитрамона. Остальные — цыц, голова взрывается от вашей трескотни.
Для меня эти слова послужили сигналом. Я надел шлем и попросил по радио Наталью выбить камеры, что висели над воротами на фасаде дома. Для штурма я решил не брать чужой облик, черные комбинезон и шлем создавали вполне впечатляющую картинку.
Двоих у ворот сняла Наталья из Схимника. Я же вооружился пятым Миротворцем с глушителем. Машинка тихая и вблизи незаменимая. Двадцать человек во дворе. Я скомандовал времени «стоп» и нанес пять меток. Чуть ожив, выпустил пять пуль, снова стоп, и так четыре раза. Точнее, четвертый раз не понадобился, Наталья помогала мне как могла. В итоге двор я зачистил за семнадцать секунд и, сменив автомат на любимого Библиотекаря, я вошел в дом. Пять секунд — пять трупов в коридоре, а я уже стою возле двери в столовую, где засели оставшиеся охранники.
Приятно, что ни одного звука не издали покойнички. Воротилы криминального мира уверены, что все идет по плану, о чем мне сообщил Владимир, контролирующий ситуацию. Стрелять в маленьком помещении смысла не было, я достал шамшир, вежливо и тихо открыл дверь. Зачем они вообще ее прикрыли? Их же могут дернуть в любой момент. Немая пауза и на пол полетели отрубленные головы.
Ну что ж, я сам до конца не верил успех, но мне удалось зачистить особняк за одну минуту и без единого звука. Пришло время для моего любимого комика Луи де Фюнеса поздороваться с верхушкой Российского дна.
Я открыл дверь и вошел, а двенадцать отпетых негодяев, сидящих за овальным столом, вытаращились на меня в изумлении. Оказавшийся тринадцатым Цитрамон закатил глаза.
— Вечер в хату, сидельцы! — поприветствовал я собравшихся. Не совсем по канону, но я не смог удержаться.
— Чифирь в радость, мил человек, —
