Оракул - Яков Барр
Их было много, кровь текла по коридору весенним ручьем, после каждой гоблинской смерти ликвор пополнял запасы, поддерживая во мне эйфорию. Я чувствовал себя машиной убийств, вечным двигателем и, когда гоблины кончились, ощутил пустоту и разочарование. Боевое безумие не желало останавливаться. Но я напомнил эйфории, что ночь будет долгой.
Элен Баркли поднялась на ноги за моей спиной. Я обернулся, девушка вся дрожала то ли от страха, то ли от возбуждения, то ли от всего сразу. Я хотел было обнять ее, чтобы успокоить, но разгоряченный ликвор чувствовал в ней хищницу. Я не рискнул в таком состоянии прикасаться к ней.
Элен вдруг резко шагнула в сторону и выпустила короткую очередь. Какой-то особо хитрый гоблин притворился мертвым, а теперь воспользовавшись паузой, хотел потихоньку смыться. Пули пролетели прямо над его головой, коротышка испуганно рухнул на колени.
Девушка схватила его за ухо:
— Отведи-ка, дружок, нас к начальству. Мы хотим задать пару вопросов касательно ассортимента вашей продукции.
Я восхищенно зааплодировал.
— Что? — смутилась Элен, — Раз уж ты уперся в идею зачистить эту бойню, я хочу ускорить процесс. Да и мне это место тоже не нравится.
Не выпуская ухо проводника, Элен подобрала у одного из мертвых гоблинов нож, и погнала им Сусанина, легонько тыкая в самые неожиданные места. Проводник вел себя как шелковый, так что мы через пару минут оказались у входа в кабинет.
Я вошел, распахнув дверь ногой. Директор, толстяк весом в полтора центнера, прятался за спинами троих телохранителей, здоровяков под два метра ростом.
Я понимаю, почему большой босс не попытался сбежать через парадный вход, он неминуемо бы напоролся на нас. Но почему он не выпрыгнул из окна не такого уж и высокого второго этажа — загадка. Хотя, судя по комплекции, он не был склонен к физическим нагрузкам.
Парни сразу, как я появился на пороге, начали стрелять, пришлось отбирать у них пистолеты. Спички детям не игрушка. Прикончил охранников из Тарантула одного из них. Потом подошел к директору, дал ему затрещину, после этого обернулся, чтобы проверить, как там црушница. Я не для того ее спасал, чтобы ее свалила шальная пуля.
Спутница была в порядке, она только что перерезала горло Сусанину, и теперь деловито вытирала нож о его же одежду.
— Элен, зачем? — только испросил я. — Он выполнил свою часть сделки.
— Какой сделки? — искренне удивилась она.
Делаем зарубку: американцы не держат слово. И не надо бубнить, что я обобщаю. Когда я встречу исключение из правил, я первый это отпраздную.
Я подошел к директору, склонился над ним, заставив обильно вспотеть от страха.
— Неплохо ты на человечине раскормился, дядя. От имени Транспортного Управления Министерства Иностранных Дел я объявляю твое поведение аморальным и незаконным. Есть что сказать в свое оправдание?
Толстяк посмотрел на меня мутным взглядом, но вдруг выпрямился, сел ровно и начал рассматривать мое лицо скорее оценивающе, нежели с ужасом.
— Почему ты здесь? — спросил он.
Меня обуяло любопытство, и я решил поддержать разговор.
— Я ищу одного напуганного юношу, который на вашу беду прошел через этот филиал ада.
— Я догадался, кто ты, — губы толстяка растянула циничная улыбка. — Барон говорил о тебе, монстр. С тобой должны были заключить соглашение.
— У них не вышло.
— Пожадничали, дурни, — показушно расстроился директор. — Редкие скупердяи! Слышь, монстр, в углу стоит сейф. Все, что в нем — твой аванс.
Я обернулся к своей напарнице.
— Элен, нам нужны его грязные деньги?
— Мне точно нет! — откликнулась девушка. — Меня прекрасно финансируют. А ты у нас вроде как фрилансер. Тебе, наверное, нужны.
— Да, не откажусь, вот только я и сам могу сейф выпотрошить. Лена, глянь в ящике стола, они всегда там ключ прячут.
Толстяк ухмыльнулся.
Глава 27
— Обломись, — ухмыльнулся толстяк, — я с гоблинами работаю. Все, что не приколочено гвоздями, тащат. Так что хрен вам, а не код от сейфа. Но я могу помочь. И с Вержицким помогу договориться. Будешь зарплату получать, фрилансер, как белый человек. Сто штук в месяц хочешь? Не, мало, ты всю мою шоблу в полпинка вынес. Туда им и дорога, недоумкам. Двести, а, монстр?
— Жадничаешь, директор, Мне некто Херес миллион предлагал.
— Ты встречал Хереса? — искренне удивился толстяк. — И все еще жив? Наверное, ты очень быстро бежал.
— Убегал Херес, — улыбнулся я в ответ и свернул толстяку шею.
Я попросил Лену отвернуться. Она закатила глаза, но послушалась. Затем мы с рукой провернули старый трюк с похищением сейфа и возвратом без содержимого.
Мы без каких-либо проблем выбрались на улицу. Если кто-то из мясников и остался в живых после нашего рейда, они все разбежались. Впрочем, ощущение опасности меня не покидало. Стоило нам сойти со ступенек невысокого крыльца, перед нами с шиком, полицейским разворотом и визгом шин по скверному асфальту притормозила полицейская машина. Оба сотрудника вышли наружу, один, отгородившись от нас корпусом тачки, как бы невзначай положил автомат на капот, направив дуло в нашу сторону.
Второй подошел ближе, но не вплотную. Не отдавая честь, он сердито пробурчал:
— Документики, граждане, предъявляем.
— А преставиться не должен, поручик? — в тон ему поинтересовалась Элен.
— Не умничайте, дамочка, себе дороже выйдет.
Менты эти категорически не нравились ни мне, ни ликвору. Но все же это были государственные служащие при исполнении. Будь они хоть трижды куплены Вержицким, я уважал их службу. Стоило попытаться решить дело миром. Я достал удостоверение инспектора Транспортного Управления.
— Проблемы, поручик?
Полицейский с какой-то брезгливостью начал рассматривать мою подделку. За качество я не волновался, если оно устроило видавших виды сотрудников аэропорта, то уж провинциальный мент должен при виде этой корочки испытать религиозное чувство. Однако поручик должного трепета явно не ощутил.
— Далеко забрались от Москвы, Иннокентий Федорович. Не расскажете, что забыли в нашей глуши?
— Вы забываетесь, поручик! Искренне советую отдать честь, сесть в машину и заняться своим делами, а не вмешиваться в вопросы госбезопасности.
— А я думаю, что удостоверение поддельное. Проехали-ка, граждане, до выяснения.
Он потянулся к кобуре, а его напарник уже откровенно навел автомат на нас.
— Зря вы, поручик, противодействие оказываете, — затянул я как можно нуднее, — это чревато сплошными неприятностями вашему управлению в целом и вам лично.
