Карина Тихонова - Не родись красивой, или Точка опоры

То, что подъехала машина, я услышала сразу. Спать той ночью я, естественно, не могла, поэтому просидела всю ночь на разобранной постели в гостевой комнате.

Постель нужно было разобрать обязательно, иначе Марийка тут же заметила бы, что ночью я занималась чем угодно, только не смотрела сны.

Он приехал в половине четвертого утра.

Загнал машину во двор, вышел наружу.

Оглядел темные окна и пошел не в дом, а за ворота, на улицу.

Я прекрасно знала, за чем он пошел. И даже немного позлорадствовала, представив себе его рожу, когда она вытащит наружу потайной ящик.

Опоздал.

Кейс с драгоценностями, из-за которых погибли два невинных человека, стоял у него в спальне, возле кровати.

Но Стефан об этом еще не знал.

Я ждала долго. Он рылся в моей комнате почти целый час. Примерно в половине пятого вернулся назад и снова уселся в машину.

Не знаю, что он там делал. Может, собирался уехать в город?

Это могло спасти его никчемную жизнь.

Однако не уехал. Терпению богов настал предел, и они судили иначе.

Стефан просидел в машине минут пять. Я видела, как в лобовом стекле тускло светился оранжево-красный огонек.

«Курит, – подумала я, и ощутила злорадную мстительную радость. – Нервничает. Еще бы!»

Докурив сигарету, Стефан вылез из машины и пошел в дом. Черт, как же я не обратила внимания на то, что его перчатки остались лежать в салоне!

Впрочем, поздно об этом сожалеть.

Как только он направился к дому, я немедленно выскользнула в коридор и открыла его спальню ключом, который мне сделал отец убитой Ольги.

Он хотел помочь мне чем-то большим, но я отклонила его готовность.

Он был слишком убит и раздавлен, чтобы сохранять хладнокровие в таком деле. Но сама мысль о том, что дочь будет отомщена, как ни высокопарно это звучит, его странным образом реанимировала. Честно говоря, я даже испугалась лихорадочному подъему чувств, который им овладел.

Он был непредсказуем и мог скорее навредить мне, чем помочь. Поэтому от всех предложенных мне вариантов помощи я отказалась.

Но ключ он сделал отличный, и замок в спальне Стефана, который я накануне смазала маслом, повернулся без единого звука.

Я так же бесшумно закрыла дверь с обратной стороны и спряталась за гардеробом, стоявшим у правой стены.

Наверное, я представляла собой смехотворное зрелище. Представьте себе женщину, одетую в шелковую ночную рубашку, еле-еле достающую до колен, и огромных кожаных перчатках!

А в руках у этой женщины пистолетик…

Смешно? Нет?

Вот и Стефан почему-то не рассмеялся.

Он вошел в комнату и тут же запер ее изнутри. Я не знаю, кого он там боялся.

Возможно, меня.

Я уверена, что он вспомнил Димку в тот момент, когда обнимал меня своими грязными лапами в коридоре. Ведь у нас с ним одинаковые глаза.

То есть совершенно одинаковые.

Надеюсь, они преследовали Стефана той ночью в непрерывных кошмарах.

Свет включать он не стал. Пальто, как правильно заметил Саша, осталось лежать внизу, в холле. Стефан подошел к кровати и наклонился над ней, собираясь содрать покрывало.

В этот момент я бесшумно шагнула вперед и приставила пистолет к его голове.

Да, наверное, Саша был прав. Я уже тогда знала, что убью его. Что просто не смогу отказать себе в этом удовольствии.

– Двинешься, убью, – сказала я тихо, и он послушно замер в полусогнутой раболепной позе.

Наверное, пытался сообразить, кто же это до него добрался?

– Где Димка? – спросила я.

Он молчал.

– Где ты его закопал? – уточнила я.

Молчание.

– В лесу? – спросила я.

Он разжал губы и хрипло ответил:

– Да.

– Справа или слева от дороги? – спросила я. – Если двигаться к аэропорту…

И тут он сделал короткое, почти неуловимое движение, пытаясь отклонить голову.

Напрасно.

Мои нервы были так напряжены, что я даже не заметила, как спустила курок.

Самое противное то, что никаких чувств я при этом не испытывала. Все произошло слишком быстро, чтобы принести мне удовлетворение.

Просто дернулся мой указательный палец.

Вслед за ним дернулась голова Стефана, и он упал на колени. А его голова улеглась на покрывало.

Нужно было действовать быстро, и я не дала себе времени на сопли.

Открутила глушитель, приоткрыла окно и положила глушитель на подоконник. Глушитель был горячий, а это не входило в мои планы.

После этого я подняла голову Стефана и, придерживая ее коленями, перестелила покрывало. Пятно с кровью оказалось на противоположной стороне кровати.

Я с трудом подхватила тяжелое безвольное тело. Голова Стефана болталась прямо на моем плече, но крови из раны вытекло немного.

Я уложила Стефана на кровать и сбегала вниз за пальто. Вернулась в комнату и долго, непозволительно долго, пыталась напялить пальто на неповоротливое тело мертвеца.

Честно говоря, я даже плохо помню, как все это происходило.

Единственное слово, бившееся в моем мозгу, было слово «быстрей»!

Тем не менее, я сумела взять себя в руки.

Обрядила Стефана перед его последним парадом, аккуратно уложила его тело на кровать, даже подумала о том, что колени должны быть согнуты по месту сгиба матраса.

Иначе будет заметно, что его на кровать втащили.

Я положила его так, чтобы кроваво-черная дырка на виске точно совпала с кровавым пятном на плотном покрывале.

А вот с правой рукой прокололась. Забыла, что выстрелила в Стефана, когда она стоял, а не тогда, когда он лежал. Вот и согнула правую руку, поднеся ее прямо к виску.

И даже была горда собой.

Впрочем, если учесть, что это мое дебютное убийство, проколы, я думаю, простительны.

Саша тронул меня за руку, и я очнулась.

– Что? – спросила я.

– Как это было? – спросил он.

И в этот момент я поняла, что никогда не смогу рассказать ему то, что только что рассказала вам.

Не знаю почему.

Не смогу, и все.

– Я спросила, где он закопал Димку, – сухо сказала я.

– А он?

– А он дернулся.

Саша откинулся на спинку дивана.

Вот так можно уложить в три слова историю чужой жизни и историю чужой смерти.

– Понятно, – сказал он тихо.

Некоторое время мы сидели молча. Потом я спросила:

– Что дальше?

Он пожал плечами.

– Ничего. Я хотел узнать, как все было, и я узнал.

– Да, – подтвердила я. – Ты очень умный.

Он с подозрением посмотрел на меня.

– Издеваешься?

– Вот еще! – возмутилась я. – Правду говорю!

– Ты тоже умница, – сказал он великодушно. – Поводила меня за нос… Почему ты мне сразу все не рассказала? То, что вы втроем дружите, ты, Ира и Инна?

– Потому, что тебе было интересней догадаться самому, – ответила я.

Саша подумал и усмехнулся.

– В общем, да. Мне это доставило определенное удовольствие.

Он посмотрел на меня оценивающим взглядом и сказал:

– Существует, оказывается, такое экзотическое блюдо: женская дружба.

Фыркнул и равнодушно добавил:

– Никогда в нее не верил…

– Нет правила, из которого нельзя было бы выцарапать исключение, – напомнила я его же собственные слова.

– Да, – согласился Саша. – Один-один.

– Принято, – добавила я.

– А в этот дом ты попала случайно? – спросил он.

– Угадай! – ответила я с улыбкой.

Она прищурился, разглядывая меня так, словно видел впервые.

– Нет, конечно, нет, – начал рассуждать он вслух. – Наверняка, ты сначала собрала сведения обо всех, кто живет в поселке. И выбрала семейную пару. Все верно… Вика бы через тебя просто переступила, Стефан бы тебя просто переехал…

– А ты? – спросила я. – Что бы сделал ты?

Саша неловко передернул плечами.

– Черт его знает…

Подумал, поймал мой взгляд и торопливо добавил:

– Но в доме тебя ни за что бы не оставил!

Я промолчала.

Он взял полупустую бутылку и налил себе немного коньяка. Не торопясь, прихлебнул золотую жидкость и зажмурился от удовольствия.

Наверное, ему было приятно чувствовать себя самым умным.

– Что дальше делать будешь? – спросил он меня.

– То же, что и раньше, – ответила я. – Димку искать.

– Это вы наняли бригаду, которая копает лес? – спросил он.

– Мы, – призналась я.

Он поморщился.

– Топорная работа.

– Я знаю, – ответила я. – Мы от отчаяния на все были готовы. Димка даже не похоронен! Валяется где-то, как собака…

Я закрыла глаза рукой.

Димка снился нам постоянно. То мне, то Инке, то Ирке. Причем сны были похожи до такой степени, что я побоялась рассказать об этом Саше.

Не поверит.

– Мы должны его найти, – сказала я упрямо. – Нужно его похоронить по-человечески. Еще нужно снять все обвинения с него и с той несчастной девочки.

– Нужно, – согласился Саша хмуро. И велел: