Двойник Короля 9 - Артемий Скабер
— Гордись! — подняла она голову. — С тобой поделилась своим ядом королева. Никогда скорпикозы этого не делали для вас, людей.
— Спа-си-бо, — натянул улыбку, сдерживая разочарование.
Даже не знаю, что делать с этим «сокровищем». Тут жидкости — кот наплакал. Зря обрадовался, теперь придётся решать, куда применить яд: себе, залараку или для Топорова.
Поморщился и подошёл к столу, вылил жидкость на иголку. Если он после этого не активируется, то я даже не знаю, что ещё нужно. С предвкушением смотрел на артефакт, когда последняя капля упала на кучу всего, что его окружало. Раз, и ничего.
Выдохнул. Повернулся к Лахтине.
— Ты знаешь что-то про этих рух? — спросил, решив не откладывать важный разговор.
— Да, — кивнула девушка. — У нашего вида много легенд о духах.
— Духах? — переспросил я.
В этот момент ощутил источником сильные колебания магии. Повернулся и увидел на столе, что месиво из всего, что я использовал, светится, а моё ядро на это откликается.
На лице появилась улыбка. Лахтина что-то рассказывала, но я был сосредоточен на артефакте. Девушка замолчала и тоже посмотрела на стол.
Энергии настолько разные, сложно было выделить что-то одно. Иголка поглощала всё, что оказалось вокруг, даже долбаный каменный палец. Наконец-то у меня получилось!
Уверен, этот заларак будет сильнее предыдущего. Иголка начала подниматься, свечение усиливалось. Яркая вспышка. Мы с Лахтиной замерли, и, когда снова смогли видеть, то артефакт опустился на стол.
Я бросился к нему. Мой источник чувствует, связь есть. Только хотел взять, как ощутил сигнал тревоги. Тут же подключился к зрению пауков.
— Твою мать! — выдохнул я и побежал ко входу в туннель.
Выжал из себя максимум скорости. Уже почти поднялся к лаборатории, но тут прогремел первый взрыв. Меня отбросило назад. Потом следующий, и ещё, и ещё. Проход дрожал, балки трещали. Мне что-то прилетело в голову.
Удар. Темнота.
* * *
Я пришёл в себя. Пошевелиться не могу. Темно, воздуха почти нет. Тело как в тисках — сверху давит что-то тяжёлое. Хренова туча земли и обломков, полный завал.
Перед глазами плавают чёрные пятна, в ушах звенит. Во рту — привкус земли и крови. Сука, я даже рукой пошевелить не могу. Попробовал дышать ровнее.
У меня ведь есть «глаза» по всему лагерю. Почти. Подключился к зрению пауков. По телу прошла дрожь от того, что я увидел.
Скрипнул зубами. В лагере тревога, всё в огне. Куча солдат пытаются тушить нашу казарму, от которой ничего не осталось. Чёрные обугленные балки торчат из земли, как поломанные рёбра. От здания осталась только груда дымящихся обломков. И лаборатория…
Она горела. От крыши ничего не осталось, стены обвалились внутрь. Через выбитые окна вырывались языки пламени. Люди бегали с вёдрами, пытаясь потушить огонь, но тщетно. Вытаскивали моих ребят — раненых, обгоревших, мёртвых. Я сжал кулак до боли, до крови из ладони. Ну всё, сука, теперь это личное.
Перемещался по территории взглядами пауков. Основной удар пришёлся по казарме. Если бы там были солдаты… Сейчас считал бы трупы, все бы полегли. Но я их отправил делать зелья.
Лаборатория и всё остальное пострадало до кучи. Ещё прошлись по нашей артиллерии: два орудия разворочены полностью. Судя по виду, их взрывали целенаправленно.
И турки… Они пошли в атаку вечером. Сквозь пауков я видел, как блестят в лучах заходящего солнца их штыки, слышал топот тысяч сапог. Командиры кричат и собирают отряды, чтобы выступить навстречу.
Творился настоящий хаос. Всё, как в аду. Повсюду огонь, дым, крики. Я снова попытался пошевелиться. Ни хрена. Казалось, что на мне лежит несколько каменных плит.
Вытащил Ама.
— Копай в сторону землянки, — сказал ему. — И тащи меня.
Медведь на этот раз ничего не стал говорить, просто кивнул и приступил к работе. Лапы замелькали, разгребая завал. Под его когтями земля и камни разлетались в разные стороны.
Когда меня чуть вытащили из-под обломков, оценил повреждения. Нога сломана и рука. Как только? Охренеть, так придавило. Кровь сочится из множества порезов. По ощущениям, ещё и пара рёбер треснули.
Достал лечилки четвёртого ранга, эталонные, и начал пить. Жидкость оказалась крайне горькой и терпкой, рот тут же скрутило. Но это меня не остановило. Следующая. И ещё одна.
Постоянно следил за тем, как работают солдаты и что там с моими. Судя по тому, как раскладывали их тела, одна часть — это… мёртвые, другая — живые. Боль в теле ушла куда-то на второй план. Я перемещался пауками, чтобы разглядеть лица.
Смирнов… Живой. С души словно камень упал. Он мне нужен. Зелья мы не сделали, взяли всего два ящика с образцами. Лицо у отца Ольги чуть обгорело, но вроде дышит. Я скрипнул зубами, потому что количество погибших росло. Уже двадцать человек.
Воронов! Собака счастливая, он даже сам стоять может. Хорошо. Отряхивается как ни в чём не бывало.
Костёв… Не понимаю, он что-то держит? Пытался приглядеться: у парня спина в фарш. Его аккуратно положили на брезент, сняли остатки формы. Спина — сплошное месиво из крови, обожжённой плоти и торчащих осколков. А он всё равно цепляется за что-то руками.
И тут из-под него вытащили Рудневу. Дура, жива и цела. Вот же Коля… Пожертвовал собой, чтобы спасти барона Кирилла. Прикрыл её собственным телом.
Пришлось отвлечься. Ам выкопал проход в землянку. Я огляделся: она относительно цела. Засыпало, конечно, землёй, балки попадали, но конструкция всё ещё держится. Решил идти сюда по трём причинам: заларак, Лахтина, зелья. Моих и так спасали. Будет странно, если меня вытащит водяной медведь.
— Тё-тя! — указал лапой Ам.
Повернул голову. Королева лежала на земле без движения, словно сломанная кукла.
— Тащи! — приказал ему.
Ам подхватил меня, и мы тут же оказались рядом с девушкой. Медведь опустил на землю.
Лахтина без сознания, и ещё у неё рана на голове. Судя по всему, прилетело балкой. Кровь запеклась, образуя корку. Сука… Расположился около её тела. Достал ещё эталонок четвёртого ранга, вылил на рану несколько бутыльков и парочку влил ей в рот. Провёл здоровой рукой по лицу Лахтины. Убрал волосы, что прилипли к губам, чуть стёр кровь. И потрогал её. Выглядело так, будто я лапаю девушку, но я искал повреждения. Вроде, кроме головы, больше ничего не задело.
Она не приходила в себя. Не успел послушать про рух, а это важно,
