Кодекс Императора II - Виктор Молотов

Было ли жалко Григорию Дмитрия? Еще несколько недель назад — да. Он сомневался, размышлял, иногда даже жалел его — бездарного, но все же брата. Сейчас все изменилось. Сейчас он и вовсе не ощущал Дмитрия своим родственником.

Дмитрий стал лишь помехой. Конкурентом. Очередной ступенькой к власти. Ее нужно пройти. Переступить. Перепрыгнуть. Как уже бывало раньше. И как будет еще не раз.

Но главный соперник для Григория отнюдь не Дмитрий. Главный соперник сидит прямо напротив. Смотрит ему прямо в глаза и улыбается. Это Федор.

Но битва с ним будет позже. А пока — он союзник. Пока…

* * *

Я сижу в защищенном кабинете, за тяжелыми дверьми, где почти не слышно звуков битвы, происходящей снаружи. Напротив меня — графиня Арбенская. Она выглядит чуть более спокойно, чем во время начала штурма, но все равно ее лицо выдает удивление.

— Дмитрий Алексеевич, кто вы такой? Откуда у вас такие способности и такая власть? — спрашивает она, не отводя от меня пристального взгляда.

— Какая власть? — отвечаю я с легкой усмешкой. — Я как был цесаревичем, так и остался.

Уже и не сосчитать сколько каверзных вопросов задала мне графиня за прошедший день.

— Да? — она кивает в сторону окна.

Я поворачиваюсь. Там, у окна, стоят две девушки в черной военной форме. Они перестреливаются с теми, кто пытается прорваться внутрь — к нам. За стенами гремят взрывы, каждый из которых слегка отдает дрожью в полу. Они глухие, короткие, почти ритмичные.

— Личный отряд охраны? — спрашивает графиня.

— Может, отец любил меня больше остальных и создал его для меня еще в детстве? — пожимаю я плечами.

— Бросьте, — хмыкает она. — Всем было известно, что вашему отцу было наплевать на своих детей. Я скорее поверю, что вы работаете на другое государство, и это их поддержка. А не в то, что ваш отец еще в детстве создавал для вас отряд личной охраны и внедрял боевых служанок в дома других аристократов… Но это тоже неправда.

— Почему неправда? — прищуриваюсь я.

— Вы держали в руках Кодекс Первого Императора. Остались живы. И, самое удивительное… он слушается вас, — говорит графиня, внимательно следя за моей реакцией.

— Ну да, — улыбаюсь я. — В ваших словах есть логика.

К нам подходит Алина. Черная форма слегка пыльная, на рукаве след от пороха. Она кивает мне и графине.

— Графиня, могу вас поздравить, — говорит Алина, легко хлопая в ладоши. — Ваша гвардия теперь точно будет на слуху.

— Ну как вы умудряетесь сдерживать нападение двенадцати родов? — спрашивает у меня Арбенская. — Тем более, когда мы выстоим, засвечены будут максимум четыре-пять. Про остальных скажут, что их вроде как и вовсе не было. Так мало того, что мы держимся, вы еще и имение Юрмановых захватили. Это ли не чудо?

— Так меня еще не называли, — хмыкаю я. — Но вы рано радуетесь, графиня… Самое интересное еще впереди.

— Пожалуй, вы правы, — вздыхает графиня графиня.

Она все еще выглядит так, будто не до конца верит в происходящее. Хотя глаза ее уже начинают привыкать к абсурду и крови.

Я позвал сюда часть отряда боевых служанок Алины. Среди них нет никого старше тридцати. Но по ним и не скажешь, что они новички. Они постоянно тренировались с тех пор, как я нашел каждую из них. А затем я усиливал их дары. Постоянно и методично.

Не зря меня за спиной называли палачом. Ведь никто не мешал мне стать им на самом деле.

Ни один из наследников не хотел пачкать руки на казнях. Ни один… Поэтому эту работу всегда брал на себя я. Именно поэтому у меня такая слабая поддержка среди дворян.

Многие из приговоренных были аристократами. Пусть и мелкими. И да — я не стану врать — их казни доставляли мне удовольствие, особенно, когда я видел их глаза, полные злобы. У меня не было ни капли сожаления. А у них — ни грамма раскаяния за то, что они совершили. И всегда приходил вспыльчивый и безнаказанный цесаревич… и отрубленные головы катились по полу. Так я очищаю империю от того, что в ней не должно быть — от грязи и гнили, которая больше не будет ее отравлять.

Здание снова вздрагивает — потолок скрипит, пыль сыплется с карнизов, вибрация уходит в пол. Но это уже никого не удивляет. Нас обстреливают постоянно — и пулями, и магией. Бьют тяжело и целенаправленно. По фасаду, по крыше, по оконным рамам. Но на окне стоит мощный барьер, через который не сможет пройти ни один из снарядов врага.

Мы находимся в самой укрепленной части особняка — в старом кабинете покойного графа Арбенского. Пространство темное, обшитое деревом, здесь пахнет сигарами, порохом и кровью.

— Алина, можно как-то осторожнее? — говорю я, ставя салфетку под стакан. — Мы тут вообще-то чай пьем.

С потолка осыпается еще щепотка пыли.

— Сейчас пойду скажу девочкам, — вздыхает Алина и исчезает в тени.

Я подхожу к дверному проему, выглядываю в коридор. Там из окон хорошо видно происходящее во дворе поместья.

Девушки в черной форме заняли позиции у окон, они действуют четко, не отвлекаясь. Их не больше сорока. Они знают свое тело, знают свои силы. И работают без суеты.

С другой стороны — наши враги. Разрозненные отряды дворянских родов, плохо скоординированные, уставшие и потрепанные. Они уже понесли серьезные потери. Их изначальный приказ был прост: ворваться и уничтожить цесаревича Дмитрия как можно быстрее.

Это и сыграло с ними злую шутку.

Сейчас они стали осторожнее. И пытаются проникнуть внутрь более умными способами.

— Да что ж такое? — вскрикивает одна из девушек.

— Роза, что там? — спрашиваю я, не повышая голоса.

— Ничего страшного, — отвечает она, кланяясь. — Просто один не хочет умирать.

Она вливает энергию в оружие, перезаряжает ствол, стреляет снова.

— Блин, — добавляет она себе под нос.

Я подхожу к окну. Осторожно приподнимаю угол шторы и смотрю наружу.

К нам приближается Одаренный. Он идет первым, а вокруг него барьер, который представляет из себя едва заметное искажение воздуха. Щит охватывает всю передовую группу. За ним